Клетка для мятежника - Якоби Кейт. Страница 20

Эндрю кусал губы, чтобы не расхохотаться, но не отводил взгляда от мишени; старательно выполнив все указания Гая, он спустил тетиву; стрела вонзилась точно в середину круга.

— Ух, до чего же я тебя ненавижу!

— Стоит ли ненавидеть его, Гай, — сказала, подходя к ним, Зеа. — Он просто мошенничает, как и все мы.

— Ох, — простонал Гай, — да отвяжись ты! Никто тут не мошенничает, да у Эндрю и нет для этого колдовской силы. Мы все должны научиться как следует стрелять, не подправляя полет стрелы, — ты же знаешь.

— Мы все должны научиться как следует стрелять, — передразнила его Зеа. — Милосердный Серинлет, вы только его послушайте!

— Попробуй послушать сама, — проворчал Лиам. — Тебе, случайно, не нужно заняться чем-нибудь в другом месте?

— Ах вот как, теперь во всем виновата я? — Щеки Зеа залил румянец. — Мой братец жульничает у всех на глазах, а виновата я? Дамарис! Скажи, ты же видела!

Дамарис подняла глаза от своего рисования, подняла брови и пожала плечами.

— Я видела, что стрела не попала в цель, но не знаю, кто виноват.

— Виноват Нейл, — с триумфом бросила Зеа. Однако Дамарис не позволила себя перебить.

— И не понимаю, какая тут разница.

— Не понимаешь? — накинулась на нее Зеа. — Это несправедливо, вот какая разница.

Нейл начал смеяться, а Лиам, которому надоел спор, отвернулся. Это окончательно вывело Зеа из себя.

— Клянусь богами! Если бы Нейл проделал такое с кем-то из вас, вы бы его поколотили! А если он пакостит мне, это не имеет значения! Несправедливость ничего не значит, потому что я его сестра? Или потому, что я девчонка?

— Нет, — не раздумывая, ответил Эндрю. — Он делает так, потому что боится: ты и в самом деле стреляешь лучше, чем он; а если ты разозлишься и уйдешь, доказательств этому не будет.

— Что! — Нейл круто развернулся и навис над Эндрю. — Проклятие, ты-то чего лезешь! Уж не называешь ли ты меня трусом?

— Нет, нет, нет. — Эндрю поднял руки и попятился. Сердце его испуганно забилось, и он выдавил примирительную улыбку. — Просто я... Я вот подумал, что... — Он ухватился за спасительную идею, в последний момент пришедшую ему в голову. — Я подумал, что из той стрелы получился неплохой плуг. Она здорово вскопала снег, верно, Гай?

— Э-э... пожалуй.

— Видишь? — быстро сказал Эндрю, понимая, что попал из огня да в полымя. — Совершенно же ясно, что Зеа сразу так и хотела и просто подыграла тебе, чтобы удостовериться в своей правоте. Не так ли, Зеа?

Краем глаза он заметил, как девушка мрачно скрестила руки на груди и кивнула.

— Нейл, — вмешался Гай, — он же тебе ничего не сделал. Оставь его в покое.

— С чего бы это? — Нейл сделал еще один шаг к Эндрю. — Или сыночек джабира сам не может постоять за себя? Сразу помчится к матушке за помощью?

— Он никогда так не делал, и это тебе прекрасно известно! — бросила Зеа.

— Нейл, прекрати! — Гай выхватил лук из рук старшего парня. — Ну и осел же ты! — Он собрался отойти, но Нейл выбросил вперед руку и схватил его за плечо. Лицо Нейла пылало от гнева.

— Что ты сказал? — Он занес уже кулак, чтобы ударить Гая, но между ними кинулся Эндрю, подняв руки.

— Эй, он не хотел тебя обидеть! И ты же знаешь, правила запрещают нам драться.

— А может быть, меня уже тошнит от правил твоей матушки, — выплюнул Нейл, но все-таки попятился. Выхватив у Гая свой лук, он переломил его через колено. — И от этих детских игр меня тоже тошнит! Вы, детишки, можете продолжать. — Он ухватил Лиама за рукав и потащил за собой, предоставив остальным убирать мишени.

Гай поднял сломанный лук и застонал.

— Батюшка меня за это убьет! Он несколько дней делал его для Нейла.

— Тут твоей вины нет, — пробормотал Эндрю, глядя вслед удаляющимся фигурам. Когда он снова повернулся к Гаю, оказалось, что к нему приближается Зеа, темные глаза которой насмешливо блестели.

— Зачем ты встрял?

— Я? Ну... потому что...

Зеа приблизила лицо к лицу Эндрю и прошипела, выплеснув на него всю накопившуюся ярость:

— Запомни: мне не нужна помощь, чтобы победить в стычке. Поэтому в следующий раз держись подальше.

Эндрю не посмел перевести дух до того, как Зеа удалилась, закинув за плечо свой лук, высоко подняв голову и гордо расправив плечи.

— Ты мог бы и сообразить, что между этими двумя лучше не вставать, — пробормотал Гай. — Они ведут постоянную войну.

— Им скучно, — вздохнул Эндрю. — Жаль, что тебе пришлось...

— Да брось, — махнул рукой Гай.

— Спасибо. — Эндрю вложил в руки Гая свой лук и развернул друга лицом к мишени. — Если они ведут постоянную войну, тебе стоит научиться обороняться не только словами.

Едва ли не больше всего в Анклаве Финлею не хватало окон. Не то чтобы он, живя в замке, имел привычку часами глазеть наружу; до тех пор, пока обстоятельства не вынудили его поселиться в горном убежище, он и внимания на окна особого не обращал. Однако в Анклаве их не было совсем: были лишь пещеры внизу и поле наверху, и между ними ничего, кроме сплошной скалы.

В том помещении, где заседал совет, имелось нечто, хоть сколько-то напоминавшее Финлею окна. На стенах зала была изображена пятисотлетняя история Анклава и его жителей — салти пазар. За проведенные здесь годы Финлей имел возможность в деталях рассмотреть картины, надеясь найти в них ответы на мучившие его вопросы. Впрочем, какова бы ни была их историческая ценность, фрески были еще и прекрасны, и разглядывать их было наслаждением: они отражали историю выживания и победу воли.

На одной из картин имелось изображение основания Анклава. После битвы Империи с колдунами одна небольшая группа скрылась, создала Ключ и бежала на северный континент. Там беглецы перессорились из-за Ключа и разделились. С этого дня и вспыхнула ненависть между салти пазар и малахи. Финлей не знал, где поселились малахи, а салти пазар, пользуясь защитой Ключа, нашли себе пристанище в горах. Пещеры надежно скрыли Анклав и защитили его жителей от мира, который в течение половины тысячелетия проклинал и преследовал колдовство. Неужели ужас жителей Люсары перед сверхъестественными силами мог когда-то исчезнуть?

Ужас был наследием предков, и никто, даже те, кто посвятил всю жизнь поискам ответа, не мог назвать его причины.

Звук шагов за дверью зала заставил Финлея вскочить на ноги. Он распахнул створки и посторонился, когда Симус и Марта ввели дряхлого Генри. Когда они усадили старика, стали появляться другие члены совета. Все они были полны странного ожидания, смешанного со страхом.

В зал вошла Фиона с подносом, на котором стояли чашки и огромный чайник. Ее спокойная улыбка немного согрела Финлея. Следом за ней явилась, улыбаясь всем, его мать. Хотя она не входила в совет, она пользовалась удивительным влиянием, хотя и отрицала это. В Анклаве, где единственным титулом, на который обращали внимание, был титул джабира, тем не менее почтительно именовали ее госпожой Маргарет.

Все мало-помалу заняли свои места: Аселин, библиотекарь, Марта и Арли, Симус и Деста, Фиона, Генри, чей возраст и слабое здоровье не позволяли ему теперь принимать активное участие в делах Анклава, ограничиваясь советами.

И еще в зале была Дженн. У нее нашлось несколько слов для каждого; она поинтересовалась здоровьем детей и всякими мелкими событиями, которые произошли, пока она отсутствовала. Хотя ей не было присуще такое же природное обаяние, как Роберту, Дженн всегда оставалась искренней и простой, а такие качества редко бывали свойственны джабиру.

Не успела Дженн опуститься в свое кресло, как что-то заставило ее поднять голову и взглянуть на дверь.

— Он идет.

Кто-то потребовал тишины, резко заскрипели по камню ножки кресел, все разговоры сами собой прекратились. Финлею не нужно было прислушиваться: он и так услышал шаги Мики задолго до того, как дверь распахнулась. Мика Маклин был примерно одного роста с Финлеем; голову его венчала шапка рыжих кудрей. Выражение обычно веселого лица с голубыми глазами сейчас было мрачным и целеустремленным. Щеки Мики горели от мороза, а двигался он как человек, слишком много часов не вылезавший из седла.