Генерал Дима. Карьера. Тюрьма. Любовь - Якубовская Ирина Павловна. Страница 11

Диме было стыдно признаться, что статью в «Правде» он так и не читал, поскольку узнал о ней от Караулова за два часа до визита. Найти публикацию ему не удалось, коллегия адвокатов газету «Правда» не выписывала. Но Диме надо было держать марку, делать вид, что статью он все-таки читал.

— Гейдар Алиевич, — сказал он, — если написали такую статью, то вас обязательно посадят. Это точно. Можете не сомневаться. Я знаю, что говорю, поверьте.

— Что же мне делать? — расстроился Алиев, который и сам, вероятно, подспудно не исключал такую возможность, но все-таки считал её гипотетической. А тут ему прямо сказали, что посадят.

— Гейдар Алиевич, вот вы откуда родом? С Нахичевани? Вот туда и уезжайте. Родная Нахичевань изберет вас своим депутатом, и в этом будет ваше спасение.

Они попрощались. Алиев последовал совету Димы, и через месяц его избрали народным депутатом. Потом он стал президентом своей республики.

Ребус для особиста

Димин брат Стас служил в Западной группе войск во Франкфурте-на-Одере. До того как его призвали в армию, он был кандидатом в мастера спорта по волейболу и играл в дубле юношеского ЦСКА.

Все помнят, что в советское время спортсмены были в большом почете. Недаром же поговорка «сила есть, ума не надо» родилась именно в нашей стране. Достаточно выдавать достижения — все остальное прикладывалось автоматически. Любой вуз жаждал заполучить в число студентов перспективного спортсмена, чтобы он впоследствии отстаивал честь институтской команды.

Стас был в армии как бы на особом положении. Формально он был приписан к какому-то полку, а служил в комендатуре гарнизона, которая располагалась непосредственно в городе.

Практически каждый день Стас играл в волейбол с военными, которые сражались с коллегами из Национальной народной армии ГДР или с командой местных жителей. Нельзя же играть и не общаться. И в перерыве Стас познакомился с девушкой. Звали её Антье. У них довольно быстро сложились отношения.

Поскольку Стас был единственным рядовым в команде, состоявшей сплошь из офицеров, он на игры ходил самостоятельно. Строем его никто не водил. Его отпускали к девушке Антье. В общем, армейская жизнь Стаса была вполне сносной. Но тут вмешалось одно обстоятельство.

Западная группа войск тогда называлась Группой советских войск в Германии. Никаких шпионов там и близко не было. Поэтому местным особистам делать было нечего. Им приходилось придумывать себе занятия, чтобы оправдывать свое существование в какой никакой, но загранице. Начальником особого отдела Франкфуртского гарнизона был полковник Белов. Ходил он в летной форме и маялся от безделья.

Тут и подвернулся Стас с немкой. Наверное, он передавал ей половым путем секретные сведения, касающиеся устройства волейбола в Советской Армии, поскольку никакой другой информацией рядовой Якубовский просто не владел. И Стасу не стало жизни. Полковник Белов принялся его разрабатывать, как матерого шпиона.

А у Димы была возможность звонить в Германию по дальней связи. Выходил он с «Рубина», это был узел связи Генштаба. Стаса незамедлительно звали к телефону. И в один прекрасный день Дима понял, что ему надо ехать во Франкфурт, пока полковник Белов не сожрал Стаса.

Телефоны — тайная страсть Димы. Зачем ему понадобилась дальняя связь — Бог весть. Хотя были ситуации, когда именно наличие какой-либо служебной линии позволяло решать разные вопросы. Логика простая: если человек пользуется специальной связью, значит, он свой.

Тогда начальником Центрального узла связи министерства обороны был генерал-майор Зарембо. Дима не был с ним лично знаком. Просто позвонил как помощник председателя коллегии адвокатов и попросил предоставить такую возможность. «Зачем вам?» — удивился Зарембо. «Понимаете, — убеждал его Дима, — наши адвокаты иногда выступают в военных судах, а найти судей по городскому телефону не всегда удается…»

Кстати, когда Гейдар Алиев вместе с Андреем Карауловым приезжал к Диме на Пушкинскую улицу, где находилась коллегия адвокатов, он был потрясен количеством телефонов и признался, что у него даже в Совете Министров такого не было.

Но Якубовский не из тех людей, которые действуют, не подготовив аэродрома. Не только основного, но и запасного. Прежде чем лететь во Франкфурт, Дима решил провести артподготовку.

С фотографии восемьдесят шестого года на меня смотрит симпатичный мальчик с длинными, по тогдашней моде, закрывающими уши волосами. Это Дима Якубовский, двадцатитрехлетний помощник председателя коллегии адвокатов.

Дима рассуждал просто: ему нужен был ответственный работник Министерства обороны. По логике, министр обороны должен иметь помощника. Ну а два помощника вполне могут найти общий язык. Короче, он набрал номер заведующего секретариатом Министерства обороны. Понимая, что телефонный разговор ничего не даст, Дима представился по всей форме и попросил личной встречи: надо кое-что обсудить. Тот согласился из чистого любопытства.

«Я собираюсь лететь в Берлин по своим делам, — издалека начал Дима, — заодно думаю навестить брата, который служит во Франкфурте. Не порекомендуете ли, к кому там обратиться, если возникнут вопросы? Скорей всего, это не понадобится», — добавил он, чтобы снизить напряженность.

На следующий день «коллега» выдал ценную информацию: «Дима, там есть порученец главкома подполковник Могилат (Главнокомандующим, кстати, был Беликов — легендарный личность, незадолго до путча 1991 года он, говорят, застрелился, а по официальной версии — внезапно умер), обратись к нему».

Дима отправился в ОВИР. Антье выслала ему приглашение. Он оформил заграничный паспорт, поменял деньги. На эти деньги он сумел доехать на такси от аэропорта до Вюнсдорфа, где находилась ставка, да ещё купить белые полотняные штаны и такую же куртку к ним. В таком виде он и появился на проходной.

Его посадили в армейский «уазик» и доставили к другой проходной. Выходит секретарь Военного совета, полковник с украинской фамилией, и говорит: «Александр Николаевич Могилат, к сожалению, уехал, он сейчас на учениях, будет только вечером. Какие у вас планы?»

Дима сказал, что собирается съездить к брату, который служит во Франкфурте. Полковник сделал несколько звонков, и Якубовский отбыл в часть к Стасу.

Все время Дима ловил на себе, как ему казалось, странные взгляды. Потом выяснилось, что, когда помощник министра обороны позвонил в Вюнсдорф и предупредил о приезде Димы, в ставке почему-то решили, что к ним едет человек из секретариата министра обороны. Но неуставной облик Якубовского никак не вязался с его служебным положением.

В части Диму встретили подобострастно. Он тут же начал звонить полковнику Белову, чтобы договориться о встрече. Надо сказать, что с особистом Дима уже общался, но представлялся ему, естественно, как помощник председателя коллегии адвокатов.

— Скажите, пожалуйста, — полковник Белов выдержал паузу и посмотрел на Диму немигающими глазами, — вы ведь называли себя помощником председателя коллегии адвокатов, а сейчас мне сообщили, что вы, оказывается, работаете в секретариате министра обороны…

— В этот раз было принято решение обозначить меня именно так, — в тон ему ответил Дима.

Полковник был сражен наповал.

— А если мой брат спит с этой немкой, значит, это кому-нибудь надо, — продолжал Дима.

— Я об этом не подумал! — Бедный особист готов был сквозь землю провалиться.

Наведя шухер и удостоверившись, что Стасу гарантирована спокойная жизнь, Дима отбыл в Вюнсдорф. Там он застал Могилата, с которым успел подружиться и перейти на «ты». Перед отлетом Димы в Москву Александр Николаевич спросил, не нужна ли ещё какая помощь с его стороны. «Нужна, — сказал Якубовский, — Стасу остается служить несколько месяцев. Пусть он водительские права получит, чтобы не мучиться на гражданке».

Прошло время, Дима забыл про этот разговор и вспомнил лишь тогда, когда вышел приказ министра обороны о демобилизации военнослужащих срочной службы. Позвонил Стасу: «Как дела? Права получил?» Оказалось, не получил.