Заговор равнодушных - Ясенский Бруно. Страница 34

9

У Роберта в этот период были свои серьезные огорчения. Поделиться ему было не с кем. В своих горестях и неудачах он привык исповедоваться отцу, единственному человеку, который – он это знал – не будет над ним ни злорадствовать, ни потешаться: взгляды отца и сына во многом совпадали. Теперь, в отсутствие отца, Роберт рад был возможности доверить свое горе Эрнсту.

В печати недавно проскользнула заметка, что Дюбуа отказывается от питекантропа! Роберт долгое время ждал опровержения. Не дождавшись, решил написать Дюбуа письмо.

Эрнст не сразу понял, почему вся эта история так волнует Роберта. Ну, отказался, подумаешь! Велика важность!

Не встретив в друге надлежащего сочувствия, Роберт даже обиделся:

– Да ты знаешь, кто такой питекантроп?

– Знаю. Обезьяночеловек. Уж Геккеля-то я читал!

– Так это же единственное, наиболее достоверное палеонтологическое доказательство происхождения человека от обезьяны!

– Ну, и что из этого?

– Как «что из этого»? Если сам «автор» питекантропа, человек, который нашел его, описал, в течение сорока лет отстаивал свою находку, вдруг отказывается от собственного взгляда, отрицает несомненное обезьянье происхождение нашего предка, как, по-твоему: стоит это в прямой связи с походом реакции против дарвинизма или не стоит?

– Ага, вот в чем гвоздь! Понимаю!

Роберт, начав говорить на любимую тему, не мог уже остановиться:

– Ты бы почитал по этому вопросу! Это увлекательнее всякого романа! Помнишь, у Геккеля «недостающее звено»? Так ведь Геккель дошел до этого путем умственной спекуляции. Его уверенность в происхождении человека от антропоморфной обезьяны была так велика, что он не побоялся ввести в человеческую родословную недостающее переходное звено. Он не сомневался ни минуты в предстоящей находке остатков этого неведомого существа, для которого он заранее придумал кличку питекантропа. И вот приходит Дюбуа, голландский врач, который начитался Геккеля и поверил ему на слово, и заявляет, что он берется найти ископаемые останки геккелевского питекантропа…

– Молодец!

– Погоди минутку! В качестве военного врача Дюбуа получает командировку в колонии. Следуя указаниям Геккеля, он едет искать своего воображаемого обезьяночеловека на Яву. Но указание это, как мы сейчас знаем, было в корне неверно! Оно основывалось как раз на ошибке Геккеля, который искал предков человека не среди шимпанзеподобных, а среди гиббоноподобных обезьян. Отсюда и неверный маршрут Дюбуа на родину современных гиббонов, на Яву. Если бы поиски питекантропа производились нами сегодня, во всеоружии новейших знаний, нам бы и в голову не пришло искать его на Яве. И мы так и не нашли бы его по сих пор. А Дюбуа нашел, несмотря на то, или, вернее, именно потому, что отправился по неверному адресу! Более поразительной игры случая невозможно придумать! Подняв верхние слои земли близ Триниля, он нашел то, чего ни до него, ни после никто никогда нигде в другом месте не смог найти: нашел черепную крышку, три зуба и бедренную кость существа, как две капли воды соответствующего геккелевскому питекантропу. Впоследствии в тех же местах был разыскан еще один зуб и четыре бедренные кости. Таким образом было найдено вещественное доказательство происхождения человека от обезьяны, огорошившее, как снаряд, всех противников дарвинизма.

– Постой,, но ведь, насколько я понимаю, сам Дюбуа официально нигде от питекантропа не отмежевывался. Может, это просто газетная утка?

– Видишь ли, Дюбуа необычайно ревностно относится к своей находке и следит буквально за всем, что когда-либо где-либо печаталось по вопросу о питекантропе. Поэтому совершенно невероятно, чтобы такого рода порочащая его заметка не попала к нему в руки. То, что он не счел нужным опровергнуть ее в печати – и тем самым разрешил реакционным элементам в науке спекулировать его именем, – говорит уже само за себя.

Эрнст живо заинтересовался личностью доктора Дюбуа. Роберт рассказал ему пространно о своем визите в Харлем в период работы над монографией о питекантропе. Оказалось, профессор Дюбуа, ныне почтенный старец, живет у себя в Голландии, в Харлеме, как форменный отшельник, сторожа свое ископаемое. Кости питекантропа можно посмотреть только у него на дому, причем редко кому из ученых он разрешает дотронуться до них рукой. Когда один из антропологических конгрессов попросил их у него на короткое время, он предложил конгрессу приехать к нему в Харлем.

– Да у него нужно эти кости отобрать! – воскликнул возмущенный Эрнст. – Ведь этак, под влиянием попов, он может их и уничтожить!

Тревога приятеля вызвала у Роберта улыбку.

– Отобрать, к сожалению, нельзя. Как тебе известно, мы проживаем пока что в капиталистическом обществе, и эти косточки составляют частную собственность голландского гражданина, профессора Дюбуа. В силу наших представлений о частной собственности он волен их уничтожить. Но эта опасность не так уж велика, хотя, конечно, досадна. Прежде всего я забыл тебе сказать, что профессор Дюбуа, на основании договора с английской фирмой Дамон, предоставил ей исключительное право производства и продажи слепков с костей питекантропа. Таким манером он эксплуатирует своего обезьяночеловека, как безропотное домашнее животное, в течение вот уже сорока лет. Наш предок оказался для него настоящей курочкой, несущей золотые яйца. Вот тебе прямая связь антропологии с экономикой! К счастью, благодаря этому бизнесу мы располагаем в настоящее время десятком тысяч точнейших слепков с питекантропа. Каждая его косточка измерена и описана бесконечное количество раз. При таких условиях даже гибель оригинала не принесла бы науке непоправимого ущерба. Единственное, что Дюбуа может делать совершенно бесконтрольно, это колдовать над внутренним строением принадлежащих ему костей. Но такого рода исследования не в состоянии внести ничего существенно нового.

– Почему ты не напишешь на эту тему памфлета? Его можно бы озаглавить: «Питекантроп, посаженный на цепь».

– Что ты? Зачем злить старичка? Он был по отношению ко мне на редкость любезен и разрешил мне даже потрогать кости. Ну, как, по-твоему, актуально это и интересно?

– Очень!

– Вот видишь! А ты говоришь: не огорчайся! Конечно, случай с Дюбуа до конца не проверен, но на фоне того, что происходит повсюду, он приобретает значение симптома. Целый ряд видных ученых, один за другим, переходит в лагерь реакции. Возьми хотя бы Вейнерта! Автор прекрасных работ в области антропогенеза! Ходят упорные слухи, что он склоняется к признанию эоантропа.

– Это еще что за зверь?

– Это челюсть и несколько костей черепа, найденные Давсоном на юге Англии, близ Пильтдауна. По всем данным, челюсть принадлежит человекообразной обезьяне, а кости черепа – пещерному человеку. Тем не менее Уорварт и ряд других антропологов пытаются доказать, что это кости одного и того же существа, жившего якобы на заре человечества и потому окрещенного ими эоантропом. Существо это, судя по челюсти, еще древнее питекантропа. Поскольку же его черепные кости гораздо ближе к строению черепа современного человека, чем череп питекантропа и даже неандертальца, вьюод отсюда ясен: человек ведет свой род вовсе не от питекантропа через неандертальца, а от неких неведомых нам доселе приматов через эоантропа…

– А что кому от этого прибавится?

– Очень много прибавится расистам и всякого рода мракобесам. Вейнерта соблазняет то, что челюсть, найденная близ Пильтдауна, шимпанзеподобна. Поэтому, по его мнению, даже признавая существование эоантропа, он не грешит против дарвинизма. Но это не совсем так. До сих пор единственная научная родословная человека ведет от человекообразной обезьяны, через питекантропа и неандертальца, к современному роду. Только на стадии неандертальца мы замечаем расчленение этого единого ствола на расы. Мракобесам и расистам такая генеалогия, конечно, не по вкусу. Сильно развитые надбровные дуги, сросшиеся зубные корни и согнутые ноги неандертальца слишком явно свидетельствуют о его обезьяньем происхождении. Поэтому самые реакционные из антропологов считают неандертальца вымершей боковой ветвью, не состоящей в прямом родстве с современным человеком, и выводят человека от каких-то неизвестных и не сохранившихся в природе существ. Практически это означает то же самое, что выводить его от адамовой кости. Более гибкие расисты не прочь иногда пококетничать с Дарвином. Так называемый «социальный дарвинизм», как известно, сослужил им неплохую службу. Они готовы признать питекантропа и вслед за ним неандертальца предками человечества, но не всего человечества, а лишь его низших рас. Пусть они происходят от обезьяны, так им и надо! Что касается, например, северной расы, то она произошла совсем другим путем! Так возникают всякие полигенетические теории, пытающиеся доказать, что разные расы возникали самостоятельно от разных высших и низших приматов. Политический смысл этих теорий разъяснять тебе нечего. Признание реального существования эоантропа нужно этим господам, как манна небесная. Это как раз тот, другой, особый путь развития, который необходим им для оправдания происхождения высших рас.