Десять меченосцев - Ёсикава Эйдзи. Страница 43
– Я бы пошел, но мне кажется, что вы просто хотите избавиться от меня.
Мусаси почувствовал неловкость от подозрений Дзётаро. Ведь он подорвал веру мальчика в слово старших.
– Нет! – решительно возразил Мусаси. – Самурай не лжет. Прости меня за то, что произошло утром. Случилось недоразумение.
– Хорошо, я отнесу.
У перекрестка они зашли в харчевню под названием «Рокуамида» и заказали обед.
Мусаси сел писать письмо Ёсиоке Сэйдзюро:
«Мне передали, что Вы и Ваши ученики разыскивают меня. Сейчас я нахожусь на горной дороге Ямато и намерен странствовать в окрестностях Иги и Исэ в течение года для продолжения занятий фехтованием. Сейчас я не намерен менять свои планы. Разделяю Ваше сожаление, что нам не довелось встретиться во время моего посещения Вашей школы. Хочу сообщить, что вновь буду в столице в первый или второй месяц будущего года. К той поре я надеюсь значительно усовершенствовать мастерство. Полагаю, что и Вы не будете пренебрегать тренировками. Позор падет на процветающую школу Ёсиоки Кэмпо, если она потерпит еще одно поражение, как случилось в мой недавний визит. С почтением шлю Вам пожелания доброго здоровья.
Письмо было вежливым, но не оставляло сомнений в том, что Мусаси уверен в своем превосходстве. Мусаси исправил адрес, приписав к имени Сэйдзюро и учеников школы. Отложив кисть, Мусаси вручил письмо Дзётаро.
– Его можно бросить в ворота школы? – спросил мальчик.
– Нет! Ты должен постучать в главные ворота и отдать письмо слуге.
– Понял.
– Я бы попросил тебя еще об одной услуге, но думаю, что она затруднительна.
– Что?
– Не найдешь человека, который прислал мне письмо? Его имя Хонъидэн Матахати. Он мой старинный друг.
– Никакого труда.
– Серьезно? Как же ты его отыщешь?
– Обойду все питейные заведения и разузнаю.
Мусаси рассмеялся.
– Здорово придумал! Из письма Матахати я понял, что он кого-то знает в школе Ёсиоки. Не лучше ли спросить о нем там?
– Что делать, когда я найду его?
– Передай, что на Новый год с первого по седьмое число я каждое утро буду ждать его на большом мосту на улице Годзё. Попроси его прийти туда в один из дней.
– Все?
– Да. Еще скажи, что я очень хочу его видеть.
– Понятно! А вас где искать?
– Спросишь в Ходзоине. Как только доберусь до Нары, отправлюсь туда. Ходзоин – храм, знаменитый монахами, которые владеют особой техникой сражения на копьях.
– Правду говорите?
– Ха-ха-ха! Какой недоверчивый! Не беспокойся. Если я не сдержу обещания, можешь отсечь мне голову.
Мусаси все еще смеялся, выходя из харчевни. Он направился в Нару, а Дзётаро побежал в сторону Киото. Перекресток дорог представлял собой неразбериху из людей в тростниковых шляпах, мелькающих в воздухе ласточек, ржущих лошадей. Протискиваясь в толкучке, Дзётаро оглянулся. Мусаси стоял, глядя ему вслед. Они издалека улыбнулись друг Другу, и каждый пошел своей дорогой.
Весенний цветок
Акэми полоскала кусок ткани в реке Такасэ и пела песню, услышанную на представлении Окуни Кабуки. Извивающаяся в струях воды узорная материя напоминала цветы вишни, подхваченные ветром.
Дзётаро стоял на дамбе. Он был в веселом настроении и одаривал всех дружелюбной улыбкой.
– Тетя, вы хорошо поете! – крикнул он.
– Глупость какая! – распрямилась Акэми. Ее взору предстал смешной мальчишка в огромной шляпе и с длинным деревянным мечом.
– Ты кто? Почему называешь меня «тетя»? Я не старая!
– Ладно. Хорошенькая юная девица. Подходит?
– Прекрати! – рассмеялась Акэми. – Мал еще, чтобы отпускать комплименты. Вытри нос!
– Я просто хотел спросить.
– Ой! – вдруг всполошилась Акэми. – Лоскут уплыл!
– Не беспокойся!
Дзётаро помчался вдоль берега и выловил ткань мечом. «Меч хоть на это сгодился!» – мелькнуло у него в голове. Акэми, поблагодарив мальчика, спросила, не может ли она ему помочь.
– Где находится «Ёмоги»?
– Совсем рядом, это наше заведение.
– Приятная весть. Я долго искал.
– Зачем? Ты откуда?
– Оттуда, – неопределенно махнул рукой Дзётаро.
– А поточнее?
Дзётаро на мгновение задумался.
– Сам толком не знаю. Акэми хихикнула.
– Ерунда. А зачем тебе в «Ёмоги»?
– Ищу человека по имени Хонъидэн Матахати. В школе Ёсиоки мне сказали, что его можно найти в «Ёмоги».
– Но его здесь нет.
– Врешь!
– Правда. Он жил с нами, но недавно ушел.
– Куда?
– Не знаю.
– Кто-то у вас должен знать?
– Моя мать тоже не знает. Он просто сбежал.
– Неужели?
Мальчик присел на корточки, растерянно уставясь на реку.
– Что же мне делать?
– Кто тебя прислал?
– Мой учитель.
– А он кто?
– Его зовут Миямото Мусаси.
– Ты принес письмо?
– Нет! – замотал головой Дзётаро.
– Хорош гонец! Не знает, откуда и зачем явился с пустыми руками!
– Я должен передать послание устно.
– Какое? Боюсь, что Матахати больше не вернется, но если объявится, я бы сообщила ему.
– По-моему, я не должен доверяться посторонним.
– Как хочешь. Решай сам.
– Ладно. Мусаси сказал, что очень хочет увидеть Матахати. Он будет ждать Матахати каждое утро с первого по седьмое число Нового года на большом мосту на улице Годзё. Пусть Матахати придет на мост в один из указанных дней.
Акэми невольно расхохоталась.
– Впервые слышу такое! Мусаси, значит, шлет послание Матахати сейчас, сообщая о свидании в будущем году? Твой учитель такой же чудак, как и ты!
Дзётаро нахмурился, возмущенно вздернув плечи.
– Не нахожу ничего смешного!
Акэми наконец справилась со смехом.
– Ты рассердился?
– Конечно! Я вежливо попросил тебя о помощи, а ты хохочешь, как безумная.
– Прости меня, я и правда со странностями. Больше не засмеюсь. Если Матахати вернется, я передам ему твое послание.
– Обещаешь?
– Клянусь!
Закусив губу, чтобы не улыбнуться, Акэми спросила:
– Повтори имя человека, который прислал тебя.
– Память у тебя неважная. Миямото Мусаси.
– Как ты пишешь «Мусаси»?
Подняв бамбуковую щепку, Дзётаро нацарапал на песке два иероглифа.
– Это ведь читается «Такэдзо»! – воскликнула Акэми.
– Его имя не Такэдзо, а Мусаси.
– Да, но эти иероглифы можно прочитать и как «Такэдзо».
– Упряма же ты! – проворчал Дзётаро, швыряя щепку в воду. Акэми немигающим взглядом смотрела на иероглифы, начертанные на песке. Подняв глаза на Дзётаро, она внимательно оглядела его с головы до ног.
– Твой Мусаси случаем не из Ёсино в провинции Мимасака? – тихо спросила она.
– Да. Я из Харимы, а он из деревни Миямото соседней провинции Мимасака.
– Он высокий и сильный? И не бреет макушку?
– Да. Откуда ты знаешь?
– Я помню, он однажды рассказал мне, что в детстве у него на макушке вскочил громадный чирей, от которого остался шрам. Если он будет брить макушку, как все самураи, безобразный шрам будет виден.
– Он тебе рассказал? Когда?
– Пять лет назад.
– Ты знаешь моего учителя так давно?
Акэми не отвечала. Нахлынувшие воспоминания захватили ее так, что ей трудно было говорить. Со слов мальчика она убедилась, что Мусаси и Такэдзо – одно лицо. Акэми страстно захотелось его увидеть. Ей опротивели проделки матери, она видела, как гибнет Матахати. С первого взгляда Акэми приглянулся Такэдзо, и годы убедили ее в правильности первого впечатления. Она радовалась, что до сих пор не вышла замуж. Такэдзо совсем не похож на Матахати!