Амрита - Ёсимото Банана. Страница 6

Послышавшиеся из динамиков первые аккорды вернули меня к действительности. Сзади послышался голос Рюичиро: – Почему ты мне не сказала?

Я обернулась. Он не плакал. Только щурился и улыбался вымученной улыбкой.

– Я не знала, что это тоже записалось. – Вторая ложь за этот вечер. Но, как ни странно, мы оба почувствовали облегчение. Я продолжила поиски книги Филипа Дика.

Наверное, в ту ночь, оставшись наедине с самим с собой, он, наконец, смог дать волю слезам.

Книжка нашлась.

– Самое время выпить чаю, – сказала я, и мы на цыпочках спустились по лестнице. Но когда мы вошли на кухню, оказалось, что за кухонным столом под небольшой лампой сидят мама с Джюнко и пьют пиво.

– Вы что, еще не ложились?! – удивлению моему не было предела.

– Нет. Сидим, болтаем о том, о сем.: – Джюнко рассмеялась.

Давняя подруга мамы Джюнко по характеру была полной маминой противоположностью. Милая, спокойная, добродушная. Вот и теперь она сидела на кухне в круге света, обратив к нам круглое, словно пришедшее из мира детских волшебных сказок, лицо.

– Мы слышали, как вы вошли, как на цыпочках по лестнице поднимались. Выходим в коридор, видим – мужские туфли стоят. Ну, думаем, если через два часа гость не уйдет, значит, у нас появится повод над тобой поиздеваться. И что же? Прошло всего пятнадцать минут – и вы оба спускаетесь, да к тому же твоим кавалером оказывается не кто иной, как Рю. Совсем не эротично, – мама отпустила шуточку в своем духе. – Ну ладно, садитесь с нами. Пиво будете?

Вчетвером мы сидели вокруг стола, и пили пиво. Что было очень странно. Рюичиро сказал:

– Я вообще-то пришел забрать свою книжку – я ведь скоро уезжаю.

– Уезжаешь? Куда? – спросила мама. Она знала, как он тоскует по Маю.

– Еще не решил. Просто попутешествую немного, – его слова прозвучали нарочито бодро.

– Как здорово. Писатель в одиночестве отправляется в путешествие, чтобы накопить впечатлений, собрать необходимый материал… – в голосе Джюнко слышалось восхищение.

– Да, не без этого, – сказал Рюичиро.

Я решила сменить тему.

– Лучше расскажите нам, о чем это вы тут разговаривали, вместо того чтобы спать, как это принято у нормальных людей.

– Не издевайся, Саку. Мы о будущем говорили, о серьезных вещах. Вот и не заметили, как ночь наступила, – тихо сказала Джюнко и улыбнулась. Значит, она опять жаловалась маме на бывшего мужа. Наверное, рассказывала о дочке, которая сейчас живет с отцом и его любовницей. Джюнко очень хотела взять дочку к себе, тяжело переживала разлуку. Но отец не отпускал девочку – закон был на его стороне, потому что Джюнко считалась малообеспеченной. Ребенок стал источником постоянных конфликтов между родителями. Почти сразу после развода Джюнко мама предложила ей пожить с нами. «Ты одна долго не продержишься, окончательно с ума сойдешь», – сказала мама, и Джюнко переехала в наш дом. Рюичиро, кстати, тоже был в курсе событий.

– Вот-вот. Начали с серьезных вещей, а потом вдруг оказалось, что говорим про любовь, про то, что мужчину бы хорошего встретить, замуж, наконец, выйти, и вообще говорим глупости, о которых мы еще школьницами часами разговаривали. Вы когда вошли, я как раз собиралась сказать Джюнко, что все это стыд и позор – такое впечатление, что за годы мы ни капельки не поумнели, – мама тихонько засмеялась.

– Ой, точно! Помнишь, мы по очереди ночевали друг у друга? Иногда чуть не до утра болтали, И все о том же! – Джюнко засмеялась вслед за мамой.

– То-то вы обе такие молоденькие, – с чувством сказал Рюичиро. По его лицу было видно, что он говорит совершенно серьезно.

В ответ на комплимент мама с Джюнко снова засмеялись. А я, переводя взгляд с их радостных, смеющихся лиц на тонкий профиль Рюичиро, раздумывала над тем, почему писатели всегда так очаровывают стареющих женщин. Сияющие улыбки двух давних подружек не имели ничего общего с обычными, повседневными улыбками. Лица мамы и Джюнко светились надеждой – а вдруг им и правда удалось преодолеть годы и они сейчас по-прежнему молоды, как и раньше…

Тайная ночная беседа на кухне. Разговор полушепотом, тихий смех. Женщины обретают молодость, рассказывая друг дружке о заветных желаниях.

И я живу с этими женщинами. Что же это такое? Волшебная сказка или страшный сон?

– Ну ладно, я пошел, – сказал Рюичиро и вышел за калитку.

Мы втроем стояли и смотрели ему вслед.

– Береги себя.

– Не пропадай.

– Творческих успехов.

Мы помахали ему на прощанье. Он помахал в ответ, и его голубая перчатка, поймав на мгновение свет фонаря, проплыла в воздухе светлячком…

Наверное, с того места, где Рюичиро стоял и махал нам рукой, он видел, как у нашей калитки качаются на ветру три светлых цветка.

Спустя некоторое время он уехал.

Я пару раз звонила ему, но автоответчик неизменно отвечал: «Я путешествую. Оставьте сообщение».

А сколько раз я звонила по этому же номеру Маю, девушке с золотой улыбкой, чтобы услышать:

– Ало, Саку? Это ты?

И чем больше становилась ежедневная доза, тем радостнее звучали эти слова.

Больница, лекарства. Таблетки, которые можно купить в аптеке. Таблетки, которые нельзя купить в аптеке. Алкоголь. Который можно купить в любом магазине и в любых количествах.

Когда же это произошло? Когда я успела привыкнуть к такой Маю? Все потому, что она всегда пила красиво.

Потому, что, делая вид, будто ничего особенно – го не происходит, она искусно играла свою пьесу – заставляла напиток струиться по нежному горлу, немного откидывая назад прекрасную голову.

Три дня назад по почте пришли яблоки. Вторая серия многосерийного фильма «Почтовые пересылки».

Когда я вернулась домой, у входа меня встретил братец, с хрустом жующий яблоко. Рядом с братцем стояла раскрытая коробка из зеленого картона, наполненная красными – красными яблоками и коричневыми опилками. Я чуть не ослепла от этого буйства красок. По коридору плыл кисло – сладкий аромат свежести.

– Это что такое? – спросила я.

– Это нам из Тохоку [6] прислали.

Мама и Джюнко спустились со второго этажа. У Джюнко в руках была большая корзина. Она с улыбкой сказала:

– Я подумала, что можно украсить яблоками гостиную. Вот, даже нашла наверху корзину. Никогда еще не видела столько яблок!

– Рю сейчас в Аомори, – сообщила мама.

– Аомори? Прекрасно, – пробормотала я.

Ох, где-то сейчас Рюичиро? В какие небеса смотрит он, сжимая в руке грустную книжку Филиппа Дика?

Что и откуда пришлет он мне в следующий раз?

Вместе с эхо далекого ветра и запахом соленого моря…

Совсем недавно у меня появилось предчувствие.

Если это путешествие будет продолжаться и дальше, то в какой-то момент Рюичиро начнет писать письма, чтобы рассказать о том, о чем не могут рассказать вещи. В конце концов, он ведь писатель. И адресатом буду именно я, потому что с той самой ночи у него просто не может быть другого адресата.

Я жду этого. Мне хочется прочесть его новый роман.

Ребенком я с таким же чувством ждала рождественского утра. Чтобы открыть глаза, заново прочувствовать предвкушение и тут же обнаружить под подушкой родительский подарок, перевязанный красочными лентами. Уютная комната. Начало зимних каникул.

В письмах Рюичиро не будет никакой романтики. Они – символ прощения.

Я найду в них ответы на свои вопросы. Единственно верные слова, которые оправдают смерть Маю. Слова, которые сказал бы мне Ниппер, и прошептали красные яблоки, если бы только умели говорить.

Кроме Рюичиро никто не скажет этих слов.

Его письма спасут меня. Я буду ждать их с нетерпением.