Спящая - Ёсимото Банана. Страница 10

– Что же ты сделал с пятьюстами тысячами иен? Можешь не говорить, если не хочешь.

– Да ладно. Мы потратили кучу денег, когда отдыхали на Атами. Жили в самых лучших старых гостиницах, ели всякие деликатесы, ездили по интересным местам. Мы провели там две недели. Посмотри на мою кожу. Очень гладкая, правда? Думаю, это все из-за того, что мы купались в роскоши.

– Ты ездил с подружкой?

– Ага.

– Я слышала, она еще школьница, – улыбнулась я. – Невероятно.

Услышав это, Кэнъити заржал:

– О чем ты говоришь?! Она уже на втором курсе в колледже. Это просто удивительно, какие нелепые слухи распускают некоторые! Может, мне стоит пропасть из поля зрения еще на какое-то время? Хочется посмотреть, что они из этого раздуют!

– Да, со сплетнями всегда так. Ты же не возвращаешь ребятам долги, поэтому они и придумывают всё новые и новые небылицы. Но, если серьезно, разве на Атами есть чем заняться? Мне кажется, там скучно даже парочкам.

– Нам там понравилось… Что угодно показалось бы замечательным, когда находишься вдалеке от повседневной жизни. Понимаешь, у моей девушки родители только-только развелись, обстановка в доме непростая, и мне хотелось увезти ее подальше от всего этого. Просто когда путешествуешь за границей, то устаешь, а на Атами есть древние источники, и я слышал, что там никогда не скучно, поэтому этот курорт показался мне идеальным местом. Было здорово строить планы, только денег у меня не было. Ни иены.

Кэнъити снова громко рассмеялся.

– Понятно, – сказала я.

– Когда человек впадает в депрессию, то этому не видно конца, жизнь кажется все хуже и хуже. И когда я был с моей девушкой, то и сам начал тонуть в этой тоске, поэтому в конце концов сам стал каким-то странным. Конечно, у нее дома просто ужас что творилось, и тут уже ничего поделать было нельзя. Например, условимся мы где-нибудь встретиться. Я, как всегда, опаздываю минут на пятнадцать, а она уже ничего не хочет и настроение на нуле, а потом еще и реветь начинает. Не знаю, мы не так уж и часто встречались, но внезапно даже мне захотелось поехать куда-нибудь развеяться. Разумеется, я не знаю, насколько ей было весело, но мне определенно понравилось.

– Разумно, – сказала я.

А потом улыбнулась.

Очевидно, даже мой брат и Мари не подозревали, как горячо ее родители будут возражать против их отношений. Но когда я думаю об этом, то понимаю, что если бы у меня была единственная дочка и я бы платила большие деньги за ее обучение игре на пианино и уроки английского, то определенно не хотела бы, чтобы она встречалась с таким бабником, как мой брат.

Я видела их с Мари еще тогда, когда их любовь только начала расти, и об этом еще никто не знал. Я наблюдала за ними, когда окружающие проведали об этом и начали давить на них, уговаривая прекратить отношения, тогда они встречались тайком. Разница между этими состояниями была столь же велика, как между светом и тьмой. Но поскольку мой брат из тех людей, кто мог найти приятное даже в самом масштабе этих различий, а Мари приходила в трепет, если делала что-то без ведома родителей, и сама наслаждалась этим трепетом, то казалось, они очень даже счастливы.

Телефон звонил два раза и замолкал.

Это был условный сигнал Мари, чтобы брат перезвонил ей.

Он слышал и бежал к телефону. Словно летел на крыльях.

Ёсихиро попал в аварию и умер в отделении скорой помощи. Когда это произошло, он ехал на свидание с Мари и держал это в тайне от всех нас. Отец работал хирургом в одной из крупнейших больниц, и если бы мы знали, куда направляется Ёсихиро, то его сразу отвезли бы прямо в больницу к отцу, и, возможно, он был бы спасен.

Могла ли какая-то история оставить столь неприятный осадок, как эта? Думаю, причина ужасной депрессии Мари еще и в том, что все случилось, пока она ждала брата. Она сидела в кафе напротив железнодорожной станции. Очень приятное заведение, которое все использовали как место для встреч и свиданий. Мари уже несколько раз наполняла заново чашку кофе, съела два куска торта, выпила лимонаду, съела мороженое… Она прождала пять часов. А потом с трудом заставила себя пойти домой, и там ей сообщили о смерти возлюбленного.

Обо всем этом она рассказала мне уже потом.

– У меня было ощущение, что у меня в животе стало черным-черно. Как будто внутри черная дыра. И можно бросать туда все, что хочешь, а я даже не замечу. Мое сознание витало где-то в облаках, а жизнь продолжала течь мимо. И все время моя сила любви заставляла глаза смотреть на дверь. Я листала журнал, но любовь не давала мне читать. Глаза нервно скользили по поверхности страницы. И я принялась вспоминать все плохое, что узнала о Ёсихиро, отчего это плохое казалось еще хуже. И с каждой секундой его дурные качества начали медленно расползаться по моему телу, пока не окутали меня с головой. Я так это чувствовала. Я словно тащила всю эту черноту за собой, и было так тяжело, почти невыносимо. И когда я засобиралась домой, была уже ночь. Я подумала, что просто приду домой, лягу в кровать и буду ждать его звонка. Должна же быть какая-то причина. И я пойму. Нужно только поговорить. Так я тогда думала.

Она рассказывала мне о своей любви, о том, как она обрастала защитной оболочкой во время ожидания.

– Ну что, пойдем? – спросил Кэнъити.

– Да. Знаешь, должна сказать, я рада получить назад эти деньги. Это словно сон, – сказала я.

– Смотри, не влюбись в меня! – сказал Кэнъити и широко улыбнулся.

Я пошла за ним по ковру, огибая диваны и направляясь к выходу. Мой взгляд все еще перелетал с одного лица на другое, пытаясь обнаружить Сару. И тут я заметила блондинку, стоявшую спиной ко мне у стойки регистрации. Со спины она была очень похожа на Сару. Одежда в ее стиле, и прическа, и рост.

Я окликнула Кэнъити:

– Слушай, я только что увидела одну знакомую.

Поговорим позже, хорошо?

Он попросил меня сообщать ему новые слухи, если они до меня дойдут, и ушел.

Я подошла ближе к женщине, испытывая легкое головокружение и пытаясь заглянуть ей в лицо. Ковер в фойе был таким пушистым и мягким, что возникало какое-то странное ощущение. Мое внимание было сосредоточено только на женщине, поэтому я не замечала ничего, пока не ударилась обо что-то бедром. Споткнулась, но удержалась на ногах. Я посмотрела вниз, не понимая, что же случилось, и увидела маленького мальчика-иностранца, лежавшего на спине. Я взяла его за руки и помогла подняться.