Сингапурская история: из «третьего мира» – в «первый» - Ли Куан Ю. Страница 122

Премьер-министр Малайзии Махатхир подлил масла в огонь во время своего участия во встрече Генеральной Ассамблеи ООН в Нью-Йорке, подвергнув критике действия австралийских войск как «чрезмерно властные», приведя в качестве примера действия австралийских военнослужащих, приставлявших дула автоматов к головам подозреваемых членов милиции. Он добавил: «Индонезия вложила в Восточный Тимор значительные средства, и международному сообществу следует позволить Индонезии использовать демократичные методы правления и продемонстрировать жителям Восточного Тимора, что они могут извлечь пользу от интеграции в Индонезию». Лидер Восточного Тимора Хосе Рамос-Хорта (Jose Ramos-Horta), разделивший Нобелевскую премию мира (Nobel Peace Prize) с епископом Карлосом Бело (Carlos Belo), ответил, что Малайзия «очень плохо показала себя с точки зрения соблюдения прав человека в Восточном Тиморе. Ни у кого не получается наладить сотрудничество с командующим малайзийским контингентом. Это может привести к всеобщей компании гражданского неповиновения».

Этим заявлением Рамос-Хорта хотел отклонить предложение Генерального секретаря ООН о назначении представителя Малайзии командующим миротворческих сил ООН, которые должны были заменить межнациональные силы ООН в Восточном Тиморе в январе 2000 года. Он добавил: «Восточный Тимор не хочет быть частью АСЕАН, мы хотим быть частью Южно-Тихоокеанского форума». Лидеры Восточного Тимора пришли к выводу, что их наиболее надежным соседом являлась Австралия.

Австралия была втянута в конфликт в Восточном Тиморе. Во время Второй мировой войны австралийские войска, сражавшиеся там с японцами, получали помощь со стороны местного населения, которое японцы жестоко карали. Чувство вины австралийцев усугублялось тем, что премьер-министр Гаф Витлэм несколько раз встречался с Сухарто и согласился с его намерением оккупировать и аннексировать Восточный Тимор. (Индонезийцы говорили, что Витлэм даже поощрял Сухарто сделать это). В 1976 году, во время принятия резолюции ООН по Восточному Тимору, Австралия голосовала на стороне Индонезии. Сингапур тогда воздержался. Когда вслед за оккупацией, случившейся в 1975 году, последовали репрессии, бойцы сопротивления в Восточном Тиморе стали базироваться в Австралии. Этот очаг напряженности тлел на протяжении 24 лет.

Когда Пол Китинг встретился со мной в сентябре 1999 года, он предсказал, что Австралия окажется втянутой в продолжительный конфликт с Индонезией. Он добавил, что письмо, которое Говард направил Хабиби, могло разрушить те хорошие отношения с Индонезией, которые он кропотливо создавал. Эти отношения достигли своей наивысшей точки в 1995 году, когда Сухарто и он подписали пакт безопасности. Как он и предвидел, 16 сентября 1999 года, на следующий день после того, как Совет Безопасности ООН одобрил создание межнациональных сил для размещения в Восточном Тиморе, Индонезия разорвала пакт.

Развитие ситуации в Восточном Тиморе вдохновлялось австралийскими средствами массовой информации и общественностью, португальским правительством, заставлявшим Европейский Союз оказывать давление на Индонезию на каждой международной встрече, а также средствами массовой информации США, неправительственными организациями и деятелями Конгресса США. Они выступали с нападками на Индонезию на каждом международном форуме, что затрудняло ее положение. Хабиби полагал, что он сможет избавиться от этого груза с помощью своего предложения. Но ни Австралия, ни Европейский союз, ни США не требовали и не желали предоставления независимости Восточному Тимору. Хабиби не отдавал себе отчета в том, что индонезийские националисты никогда не простят ему предложения провести референдум, единственным результатом которого могло быть только провозглашение независимости Восточного Тимора.

Являлось ли предложение о самоопределении Восточного Тимора разумным или нет, Австралия поступила правильно, возглавив межнациональные силы ООН в Восточном Тиморе, чтобы прекратить совершавшиеся там зверства. В то время, как ни один азиатский лидер не выступил с поддержкой Австралии, все они понимали, что действия Австралии предотвращали дальнейшее ухудшение и без того катастрофической ситуации. Это была операция, которая дорого стоила Австралии в экономическом и политическом отношении. Ни одна страна региона, за исключением Австралии, не взялась бы за решение этой задачи. Если бы после того, как Австралия сыграла определенную роль в событиях, которые привели к референдуму о предоставлении независимости, она не повела себя подробным образом, это вызвало бы презрение к ней со стороны ее соседей. То, как твердо и спокойно генерал-майор Косгроув командовал межнациональными силами ООН в Восточном Тиморе, заслужило молчаливое одобрение многих лидеров региона. Как и ожидалось, толпы индонезийцев проводили ежедневные демонстрации у посольства Австралии в Джакарте. Граждан Австралии, работавших в различных городах Индонезии, пришлось эвакуировать.

Я с замиранием следил за тем, как развивался кризис в Восточном Тиморе. Говард и Довнер основывали свою политику на действиях Хабиби, который стремился убедить народ Индонезии переизбрать его на пост президента, демонстрируя, что такие международные лидеры как Джон Говард высоко ценят его в качестве демократа и реформатора. Тем не менее, австралийские лидеры упустили из внимания те мощные силы, с которыми Хабиби должен был бороться: в Восточном Тиморе было более 5,000 могил индонезийских солдат; большие плантации кофе и других культур, разделенные на участки и переданных отставным офицерам вооруженных сил Индонезии; высокопоставленные офицеры вооруженных сил опасались, что провозглашение независимости Восточного Тимора может привести к подъему движений сепаратистов в Ачехе и других провинциях. Хабиби не мог уступить Восточный Тимор без серьезных последствий для себя.

Я подозревал, что милиция попытается повлиять на голосование, используя любые методы, но я никогда не думал, за две недели, прошедшие между обнародованием результатов референдума и прибытием сил ООН, они так систематически опустошат страну. Для вооруженных сил Индонезии потворствовать милиции не имело смысла, но в том, что произошло в Восточном Тиморе, вообще многое не имело смысла, поэтому Сингапур, как и другие страны АСЕАН, предпочитал стоять в стороне от проблем Восточного Тимора.

Когда Абдурахман Вахид стал кандидатом в президенты, 13 октября он заявил, что Австралия «плюнула нам в лицо» и предложил заморозить отношения с Австралией. Через десять дней после его избрания президентом он сказал: «Если Австралия хочет, чтобы 210-миллионный народ Индонезии принял ее, мы примем ее с открытым сердцем. Если они хотят отгородиться от нас, – так тому и быть». Посол Австралии напряженно работал над тем, чтобы сделать риторику более умеренной, но до того как отношения станут такими, какими они были до кризиса в Восточном Тиморе, потребуется еще некоторое время.

В ходе азиатского кризиса австралийцы прошли крещение огнем. Премьер-министр Джон Говард мог не вполне понимать, сколь опасно иметь дело с таким промежуточным президентом как Хабиби, но, когда настал решающий момент, Говард действовал так, как следовало действовать премьер-министру Австралии. Заручившись сильной поддержкой австралийских средств массовой информации и общественности, он послал австралийские войска во главе межнациональных сил ООН в Восточный Тимор, несмотря на угрозы со стороны членов милиции о возможности жертв среди австралийцев. Эти события с очевидностью подтвердили, что судьба Австралии больше связана с Азией, чем с Англией или Европой.

Моя первая встреча с Гафом Витлэмом в качестве премьер-министра Австралии произошла на встрече руководителей стран Британского Содружества наций в 1973 году в Оттаве. Витлэм был красивым человеком, очень заботившимся о своем внешнем виде. Он был сообразителен, но вспыльчив, а его остроумные ответы бывали импульсивны. Витлэм гордо заявил собравшимся лидерам, что он изменил жесткую иммиграционную политику Австралии и больше не станет требовать от жителей стран Азии, получивших образование в австралийских университетах, покидать страну после их окончания. Я критиковал его за это, указывая, что Австралия принимала только квалифицированных и получивших образование жителей Азии, что создавало серьезную проблему «утечки мозгов» для Сингапура и его бедных азиатских соседей. Витлэм был разъярен.