Сингапурская история: из «третьего мира» – в «первый» - Ли Куан Ю. Страница 48

Но у Университета Наньян были и свои проблемы. Рабочих мест для его выпускников было мало. По мере того как в школах расширялось преподавание на английском языке, все большее число выпускников школ поступало в Университет Сингапура, где обучение велось на английском языке. Лучшие студенты китайских школ в частном порядке сдавали экзамен по английскому языку с получение Кембриджского школьного сертификата (Cambridge school certificate examinations), чтобы получить право на поступление в Университет Сингапура или некоторые зарубежные университеты в качестве стипендиатов правительства Сингапура. Университет Наньян, в качестве ответной меры, снизил требования для поступления и получения дипломов, еще более ухудшив свою академическую репутацию и ценность выдаваемых дипломов. Последней каплей, переполнившей чашу моего терпения, был отчет Народной Ассоциации, в котором сообщалось, что при поступлении на работу выпускники Университета Наньян предъявляли дипломы об окончании школы, а не университетские дипломы.

Я решил перевести обучение в Университете Наньян на английский язык. В 1975 году, по единодушному согласию совета университета, я назначил министра образования, доктора Ли Чао Мэна (Dr. Lee Chiaw Meng), вице-канцлером (проректором) университета. Он получил образование на китайском языке, но имел также степень доктора технических наук, полученную в Лондонском университете. Его задачей было превращение Университета Наньян в англоязычный университет. Это оказалось слишком трудным делом. Преподавательский состав в большинстве своем состоял из профессоров, получивших образование на китайском языке, преподавать на английском они не могли. Несмотря на то, что они, в основном, получили докторские степени в американских университетах, вернувшись домой, они снова начинали говорить на китайском языке и забывали английский.

Ситуация была настолько плачевной, что в 1978 году те члены парламента, которое были выпускниками Университета Наньян, попросили меня вмешаться и не допустить, чтобы университет развалился. Одним из тех, на чьи суждения я привык полагаться, был государственный министр Чан Чжит Кун (Ch'ng Jit Koon). У него были отличные навыки работы с людьми, и он работал в тесном контакте со мной на протяжении многих лет, включая работу в моем избирательном округе. Он убедил меня в том, что, если бы мы пустили процессы, протекавшие в Университете Наньян, на самотек, то это привело бы к появлению еще более серьезных проблем. Ввиду того, что карьера столь многих студентов оказалась бы загубленной, китайская часть населения города обвиняла бы правительство и в том, что мы ничего не сделали, чтобы помочь студентам, и в том, что мы позволили университету развалиться. Хо Ка Леон (Ho Kah Leong), Чин Хан Тон (Chin Harn Tong), Ли Ек Сен (Lee Yiok Seng), являвшиеся парламентскими секретарями и выпускниками Университета Наньян, решительно поддерживали взгляды Чана.

Большинство моих коллег в правительстве было настроено против вмешательства в дела университета, ибо политические издержки такого вмешательства могли быть велики. Чин Чай и Эдди Баркер были против этого. Даже по обыкновению здравомыслящий и решительный Кен Сви и отличавшийся прагматизмом Ким Сан не выказывали никакого энтузиазма. Они обещали поддержать меня, если я все-таки приму решение вмешаться, но не понимали, зачем нам самим было лезть в это осиное гнездо. Они помнили о наших проблемах с китайскими школами и Университетом Наньян в 60-ых годах. Я был ошеломлен, когда Он Пан Бун (Ong Pang Boon), получивший образование на китайском языке в Конфуцианской высшей школе в Куала-Лумпуре (Confucian High School), также выразил свои сомнения. Он соглашался с нашими членами парламента – выпускниками Университета Наньян, что ситуация в университете являлась серьезной, но был обеспокоен возможной ответной политической реакцией доноров и сторонников университета в Сингапуре и Малайзии. Тем не менее, я не мог мириться с перспективой того, что ежегодно несколько сот студентов фактически лишались будущего. Поскольку Университет Наньян не мог перейти на преподавание на английском языке, я убедил совет университета и членов сената перевести студентов в студенческий городок Университет Сингапура. В этом случае и преподаватели, и студенты были бы вынуждены пользоваться английским языком, ввиду численного превосходства англоязычных преподавателей и студентов в университетском городке Букит-Тимах (Bukit Timah).

Какими бы ни были чувства и мысли преподавателей и студентов Университета Наньян по этому поводу, с начала 1978 учебного года им пришлось «погрузиться» в англоязычную среду. Большинство родителей и студентов-китайцев смирилось с переходом из университета с преподаванием на китайском языке в университет с преподаванием на английском языке как с неизбежностью. Более всего этому противились выпускники Университета Наньян. Те из них, которые проживали в Сингапуре, если и не поддерживали произошедшие перемены, то понимали их необходимость. Выпускники же университета, проживавшие в Малайзии, были рассержены и обвиняли нас в предательстве. Со своей стороны, я сожалел, что мне не удалось произвести этих изменений раньше. Это позволило бы поднять статус нескольких тысяч выпускников Университета Наньян, которые страдали из-за недостаточного знания английского языка.

Приспособление к новым условиям было болезненным, больше даже для студентов, чем для преподавателей. Преподавательский состав Университета Сингапура взвалил на себя основную нагрузку, пока преподаватели, пришедшие из Университета Наньян, смогли свободно преподавать на английском языке. Я дважды встречался со студентами, выражая свое сочувствие по поводу тех трудностей, с которыми они столкнулись, и убеждая их продолжать упорно заниматься. Примерно 70 % студентов сдало выпускные экзамены. Я провел опрос среди выпускников, чтобы выяснить, предпочитали ли они получить диплом Университета Сингапура, диплом Университета Наньян, или совместный диплом двух университетов. Подавляющее большинство студентов предпочло диплом Университета Сингапура. Тогда я решил слить два университета в Национальный Университет Сингапура (НУС – National University of Singapore) и выдавать выпускникам дипломы НУС. В учебных корпусах и студенческом городке Университета Наньян разместился Технологический институт Наньян (Nanyang Technological Institute), связанный с НУС. В 1991 году он стал Технологическим Университетом Наньян (ТУН – Nanyang Technological University). Некоторые выпускники Университета Наньян хотели, чтобы ТУН оставался Университетом Наньян. Теперь это уже не так важно. Старое название может быть восстановлено, если этого захотят выпускники Университета Наньян и ТУН. Работодатели знают, что, независимо от названия учебного заведения, нынешние выпускники ТУН соответствуют предъявляемым к ним требованиям.

Я обладал достаточным политическим влиянием, чтобы произвести эти перемены, потому что, в отличие от многих поборников китайского языка, посылавших своих детей в английские школы, трое моих детей получили образование в китайских школах. Когда я выступал перед преподавателями и студентами Университета Наньян в конце 60-ых годов, я был вправе сказать, что я никогда не жертвовал образованием своих детей ради политических целей. Я был убежден, что обучение в китайской школе было для них полезно, потому что они могли овладеть английским языком дома. Но я также сказал, что я не послал бы их для продолжения образования в университет с преподаванием на китайском языке. Их будущее зависело от знания языка, на котором были написаны новейшие учебники, а таким языком являлся английский язык. Все родители, независимо от того, получили ли они образование на китайском или английском языках, пришли бы к такому же выводу. Так как я сказал это, выступая в Университете Наньян, и об этом заявлении сообщалось в прессе, то мне удалось повлиять на выбор университетов родителями и выпускниками китайских школ.

Если бы мои дети плохо учились в китайских школах, я бы не смог говорить с людьми столь же авторитетно. Многие годы спустя я спросил своих детей, не жалели ли они о том, что закончили китайскую, а не английскую школу. Все трое были единодушны в том, что, получив образование в китайских школах, они только выиграли.