Сингапурская история: из «третьего мира» – в «первый» - Ли Куан Ю. Страница 66

Несмотря на то, что при переселении нам удалось смешать людей разных национальностей, вскоре мы обнаружили, что они снова собирались вместе. Когда владельцы жилья получили возможность продавать свои квартиры и покупать жилье по своему выбору, они снова стали селиться вместе. Это вынудило нас в 1989 году установить квоты (25 % для малайцев, 13 % для индусов и других национальных меньшинств), сверх которых семьи представителей национальных меньшинств не могли селиться в жилых районах.

Установление этих квот уменьшило число покупателей продаваемых квартир и, таким образом, способствовало снижению цен. Если малаец или индус не могли продать квартиру китайцу, потому что квота для китайцев была уже исчерпана, то квартиру приходилось продавать по более низкой цене, потому что покупатели-малайцы или индусы были не в состоянии платить такую высокую цену, как представители китайского большинства. Тем не менее, это – невысокая цена, которую мы платим за достижение нашей цели – смешение различных рас.

Данабалан, министр, стоявший во главе УЖГР, индус по происхождению, и Джаякумар (Jayakumar), министр юстиции, тоже индус, Ахмад Маттар (Ahmad Mattar), министр по делам окружающей среды, малаец арабского происхождения, – полностью согласились со мной. Если бы мы вновь допустили сегрегацию различных рас, то это было бы шагом назад и перечеркнуло наши достижения в этой сфере. Другие члены парламента – малайцы и индусы – также разделяли эти взгляды, что облегчало проведение этой политики.

Когда к 80-ым годам эта задача была выполнена, я решил, что было необходимо изменить наш избирательный закон, чтобы позволить совместным кандидатам баллотироваться в двух и более избирательных округах. После продолжительных дискуссий в правительстве мы вынесли этот вопрос на рассмотрение парламента. Суть предложения заключалась в том, что три или четыре одномандатных округа сливались в групповые избирательные округа, в которых три или четыре кандидата баллотировались в составе единой команды, которая включала одного кандидата – представителя национальных меньшинств, – индуса или малайца. Без этой меры китайское большинство во всех избирательных округах, вероятнее всего, избирало бы кандидатов-китайцев. В 50-ых и 60-ых годах люди голосовали за партию, независимо от национальности кандидата. В 80-ых годах, после того как ПНД утвердилась в качестве доминирующей партии, которая, вероятнее всего, оставалась бы у власти, люди голосовали уже не за партию, а за конкретного депутата парламента. Они предпочитали тех, кто симпатизировал им, говорил на их диалекте или языке и был одной с ними национальности. Все кандидаты, участвовавшие в выборах, очень хорошо об этом знали. Кандидату-малайцу или индусу было бы очень сложно победить кандидата-китайца. Если бы в парламенте не оказалось малайцев, индусов и представителей других меньшинств, это нанесло бы вред. Нам следовало изменить правила. Одним из преимуществ групповых избирательных округов было то, что китайские кандидаты не могли бы выступать с шовинистическими лозунгами, не потеряв при этом 25–30 % голосов избирателей других национальностей. Кандидаты-китайцы должны были включать в свою команду малайца или индуса, который помог бы им получить голоса представителей национальных меньшинств.

Другой деликатной расовой проблемой, волновавшей меня, была более низкая успеваемость значительного числа студентов-малайцев по математике и точным наукам. Я решил, что мы не сможем на протяжении длительного времени держать эти результаты в секрете. Люди верили, что все дети, независимо от расы, были равны и обладали равными возможностями для поступления в университет. Реальная же ситуация была иной, и это могло привести к недовольству, ибо менее способные студенты считали бы, что правительство относится к ним с предубеждением. В 1980 году я конфиденциально пригласил лидеров малайской общины на встречу, чтобы открыто обсудить с ними деликатную проблему плохой успеваемости малайских студентов. Я предоставил лидерам общины, включая редакторов газет, результаты экзаменов за предыдущие 10–15 лет и подчеркнул тот факт, что подобные же различия существовали и до войны, когда Сингапур был британской колонией. Ничего нового в этом не было.

После того как у лидеров общины и руководителей средств массовой информации прошел первоначальный шок, мы предложили им найти решение, полностью полагаясь на поддержку правительства. Я рассказал им о результатах исследований, которые показывали, что, если родители и студенты были заинтересованы в результатах учебы и прилагали дополнительные усилия к их достижению, то успеваемость можно было повысить на 15–20 %. Их реакция была позитивной. В 1982 году лидеры малайской общины при поддержке правительства сформировали Исламский совет по образованию детей-мусульман («Мендаки» – Majlis Pendidikan Anak-Anak – Islam Council on Education for Muslim Children), включавший представителей малайских общественных, литературных и культурных органов и членов парламента – малайцев от ПНД. Мы предоставили им помещение. Как и в случае со строительством мечетей, для финансирования «Мендаки» правительство отчисляло 50 центов из ежемесячного взноса в ЦФСО каждого рабочего малайца. По мере роста доходов эти взносы постепенно увеличились до 2.5 долларов. На каждый перечисленный таким образом доллар правительство добавляло доллар из своих фондов.

Перед тем как принять любое политическое решение, затрагивавшее интересы малайцев, я неизменно консультировался со своими малайскими коллегами, включая Османа Вока (Othman Wok) и Рахима Исхака (Rahim Ishak). Они были весьма практичными людьми. Когда дело касалось ислама, я также консультировался с Ясибом Мохамедом (Yaaccib Mohamed). Он был проповедником в Келантане (Kelantan), и был весьма уважаемым религиозным наставником. Ахмад Маттар был реалистом и считал такие консультации лучшим способом добиться желаемых результатов.

Не все министры старшего поколения поддерживали организацию подобных групп взаимопомощи, основанных по национальному признаку. Раджа был убежденным сторонником мультирасового общества и считал, что мой план был не прагматичным отражением реальности, а шагом назад. Он не хотел использовать кровные узы, чтобы повлиять на родителей, дабы те заставили своих детей учиться. Он опасался, что это могло привести к усилению межнациональной розни.

Хотя я и его разделял идеал мультирасового общества, мне приходилось считаться с реальностью, чтобы добиваться результатов. По опыту мы знали, что китайские или индийские официальные лица не могли оказать на родителей и студентов-малайцев такое же влияние, как лидеры малайской общины. Уважение, которым пользовались эти лидеры и их искренний интерес к обеспечению благосостояния молодых людей, отстававших в учебе, убедили родителей и детей приложить дополнительные усилия. Чиновники-бюрократы никогда не смогли бы побудить родителей и их детей к действию с тем же интересом, убежденностью и личным участием. Лидеры китайской общины также не могли наладить связей с родителями и детьми-малайцами. В таких глубоко личных, эмоциональных вопросах, которые затрагивали национальную и семейную гордость, только лидеры этнической общины могли обратиться к родителям и детям.

Через несколько лет после начала деятельности «Мендаки» усилия лидеров малайской общины и дополнительные занятия по вечерам принесли плоды. Наблюдался постоянный рост числа малайских студентов, успешно сдавших экзамены, существенный прогресс был достигнут в области точных наук. В 1991 году группа молодых дипломированных специалистов-мусульман сформировала Ассоциацию специалистов-мусульман (Association of Muslim Professionals). Организация преследовала те же цели, что и «Мендаки», но хотела работать независимо от правительства. Премьер-министр Го Чок Тонг предоставил им финансовую поддержку. По мере роста поддержки со стороны общинных лидеров, оказывавших помощь неуспевающим студентам-мусульманам, результаты улучшались.

В 1995 году, в ходе Третьего международного исследования в области математики и точных наук (Third International Mathematics and Science study), наши студенты-малайцы показали результаты, превышавшие средний международный уровень. В 1987 году только 7 % выпускников школ-малайцев поступили в университеты и политехнические институты. К 1999 году эта цифра возросла в 4 раза – до 28 %, в то время как в среднем по стране она выросла лишь вдвое. В 1996 году стипендиатка-малайка с отличием окончила факультет английского языка в университете Беркли, в Калифорнии. Другой студент-малаец в 1999 году получил золотую медаль и занял первое место среди выпускников факультета архитектуры Национального Университета Сингапура. Еще один студент получил правительственную стипендию для обучения в Кембридже, где он получил диплом с отличием по физике и продолжил обучение, получив в 1999 году докторскую степень. Малаец был избран президентом студенческого союза Национального Технического Университета в 1998–1999 годах. Теперь у нас есть растущий средний класс малайцев, состоящий из управляющих МНК, консультантов в сфере информационной технологии, начинающих предпринимателей, валютных дилеров, банковских служащих, инженеров, докторов и деловых людей, занимающихся туризмом, производством продуктов питания, строительством, производством мебели и торговлей одеждой.