Пленный лев - Юнг Шарлотта. Страница 24

– Нет, нет! Ведь этот джентльмен – грубая собака; я хотел отхлестать только солдата. Тректону в ответ я сказал, что все это станет известно королю Генриху. Как бы я желал чтобы он был здесь!

– И я не менее вас желал бы того же, – ответил Джемс. – Вряд ли они в таком настроении духа послушают шотландца. Но постойте, Ральф, не беспокойте пока короля, он занят письмами к императору, а это будет поважнее вашего рва.

С этими словами, Джемс продолжал свой путь, и проехав к месту, стал уговаривать работников, даже сам копал землю, но старания его остались напрасны: Тректон и Кингстон были непоколебимы, и с пренебрежением отвергали мысль, что король может понимать больше них в этом деле.

– Посмотрите! – вскричал вдруг Ральф Перси. – Посмотрите, вам еще новое дело взваливается на плечи! Откуда едут эти люди?

Действительно, под прикрытием густого тумана довольно значительный взвод неприятеля тихо поднимался прямо на отряд с видимой целью отрезать их от остального войска. Неприятели были верхом, а англичане, кроме Джемса, Перси, Малькольма и полудюжины людей, составляющих свиту, были пешие. Джемс, не теряя присутствия духа, приказал верховым немедленно отправиться в лагерь за подкреплением, из остальных же устроил маленький смешанный батальон. Все они были стрелки, но луки свои оставили в лагере, а с собой взяли только пики и топоры – довольно сильное оружие против кавалерии, но только в том случае, если пешие не будут выбиты из строя. Тихо продвигались они вперед, чрез болота, лужи, завалы и древесные пни, стараясь держаться как можно ближе к реке. Путь этот был весьма неудобен, но Джемс предпочел его другому, так как он все-таки позволял защитить их от целого взвода конницы.

В течение получаса эта военная хитрость вполне удавалась, но вскоре пришлось выйти на ровное место, и неприятель тут же приготовился к стрельбе. Заметив это, Джемс приказал своему батальону собраться вплотную и выставить вперед пики. Сердце Малькольма затрепетало, – вот где была действительная опасность! Но он приободрился, услышав звонкий голос своего короля, скомандовавшего:

– Смелее, ребята! Скоро мы получим подкрепление из лагеря!

Вдруг раздался крик:

– Шотландцы! Шотландцы! Измена… Нас предали!.. Видите, сэр Перси, они идут на нас… Измена!

– Если бы это и было, дурак, разве Перси побежит от неприятеля? – вскричал Ральф, ударив кричащего. Но паника сделалась всеобщей, все кричали, что шотландский король изменой выдал их своим соотечественникам. Все разбежались в разные стороны, рискуя тотчас же сделаться жертвой неприятеля, если бы тот вздумал преследовать их; но не та была цель нападающих: они только рассредоточили свои ряды и образовали цель вокруг тех, кто пренебрегая бегством, остались стоять неподвижно на месте с мечами в руках. Впереди всех был Джемс; черты его лица выражали непоколебимое мужество льва; за ним – Малькольм, бледный от ужаса, Ральф, кипящий бешенством, Китсон и Тректон со своим обычным невозмутимым спокойствием, Бревстер, и, наконец, слуга Малькольма Гальберт, – все в страшном волнении, смешанным с некоторой дозой тайной надежды.

– Не бойтесь ничего, друзья мои, – сказал Джемс ласково. – Если нам придется поплатиться, то лишь одним выкупом.

– О! Я ничего не опасаюсь, – ответил Ральф.

– Мы не покинем вас, сэр, – сказал Китсон Ральфу, – но, видана ли в свете подобная измена…

– Молчи, осел! – крикнул Перси вместо благодарности за их верность.

В это время всадник на великолепном коне выехал из неприятельских рядов. Это был человек исполинского роста, с резкими и строгими чертами лица; из-под поднятого забрала можно было разглядеть, что человек этот довольно пожилой; щит, висевший на его руке, был до того измят, что на его поперечном разрезе едва обозначалось голубое поле с короной и окровавленным сердцем.

Человек этот был небезызвестен Малькольму; и все-таки он невольно содрогнулся и только кивнул головой, когда пылкий сын Готспура спросил его, действительно ли это смертельный враг его дома – старый Дуглас.

Король Джемс стоял неподвижно, облокотившись на свой меч; шотландец, сойдя с лошади, приблизился к нему.

– Приношу подданнический долг своему верховному владыке! – проговорил он, становясь на одно колено и снимая латную перчатку в знак своего глубокого уважения.

– Остановитесь, лорд Дуглас! – сказал Джемс. – Подданнический долг не приносят пленному!

– Пленный? Да теперь вы уж не пленный, мессир король! – ответил граф Арчибальд. – Давно ожидали мы этого случая, и теперь, со всем оружием и богатством, полученными нами в сражениях, возвратимся с вами в Шотландию, и свергнем низкого Альбани!..

Тем временем Китсон и Тректон переглядывались между собой; они уже было взялись за рукоятки своих мечей, решив скорее в куски изрубить пленника своего государя, чем отпустить его на свободу. Но тут раздались крики со всех сторон:

– Спасем короля Джемса! Спасем короля Джемса!

Рыцари стекались со всех сторон, чтобы повергнуть к стопам короля свой подданнический долг; в числе их Малькольм увидел сэра Патрика Драммонда, громко кричавшего:

– Сир! Давно ожидали мы вас! Будьте свободным королем нашей свободной Шотландии! Доверьтесь нам, верховный наш владыка!

– Довериться вам, друзья мои? – ответил глубоко тронутый Джемс. – Я всей душой доверяюсь вам. Но как заслужу я ваше доверие, если начну с измены английскому королю?

Чтобы обратить внимание на слова Джемса, Ральф Перси поднял указательный палец, и кивнул обоим йоркширцам, стоявшим с разинутыми ртами; они были глубоко убеждены, что всякий шотландец непременно обманщик. Глухой ропот неудовольствия пронесся в рядах шотландцев, что не помешало Джемсу бросить на них отважный взгляд, и продолжать.

– Да, – продолжал он своим звучным голосом, – с измены английскому королю! В настоящее время я принадлежу ему, и он мне оказал такое доверие, какое не оказывалось ни одному пленнику. Могу ли я изменить ему после этого?

– Хитрый дьявол, в какие тонкости то пускается! – пробормотал себе под нос старый Дуглас. Но сдержавшись, продолжал громко: – Если это так, то отдайте нам ваш меч, сир, и мы отвезем вас в Шотландию, как пленника, тогда ваша честь ни в чем не пострадает!..

– Меч мой и честь останутся при мне, даже если тело будет в ваших руках! – возразил Джемс. – Что выиграете вы, увезя меня? До тех пор, пока Англия не возьмет с меня выкупа, у вас будет совершенно бесполезный пленник.

– Сир, – сказал тогда Джон Свентон, выступая вперед, – милорд Дуглас совершенно откровенно говорит вам. Не отвергайте его предложения прежде, чем серьезно не обдумаете его – это единственное средство к освобождению. И если вы действительно желаете сделать переворот в Шотландии, то знайте, теперь настало для него самое благоприятное время.

– Нет, время еще не настало, – сказал Джемс, – я не увижу Шотландии, сражаясь во имя ее обесчещенной рукой!

– Это мы увидим, когда он будет во дворце Эрмитажа, – заметил Дуглас своим приверженцам. – Теперь же, мессир король, отдайте нам ваш меч. Живой или мертвый – вы наш!

– Я не уступлю, – возразил Джемс. – Мертвым вы можете меня взять, живым – никогда!

Потом, обведя взором все эти лица, отражающие на себе самые разнородные чувства, он продолжал:

– Друзья мои! Поверьте, я всем сердцем привязан к своей дорогой родине, и, конечно, для нее не пожалею жизни. Но после стольких лет плена начать с нарушения клятвы я никогда не решусь. Злоупотреблением доверия короля Генриха я не только запятнаю себя, но и Шотландию; низость моя была бы еще гаже, если бы я согласился на предложение милорда Дугласа, потому что на свободе или нет, я все-таки останусь пленником Англии. Джентльмены, дорогие братья мои, вы можете меня освободить только одним способом: оставьте Францию, где волнения только продлятся вследствие вашей великодушной храбрости. Отпустите меня к королю Генриху объявить, что мечи ваши будут к его услугам, если он дарует мне свободу. В таком случае я буду настоящим вашим королем, и мы вернемся домой со спокойным сердцем; тогда я буду стараться, чтобы только ключ охранял замки, изгородь оберегала корову…