Каникулы оборотней - Черная Галина. Страница 54

Трактир выкрашен в серый цвет, а над входом резная вывеска: «У Серого друга». Конечно, не «Волк и бабушка», но тоже вполне сносно для подобного заведения. Конкурентов нет, поэтому называй трактир как угодно, давая простор самой больной фантазии, — все равно клиентов не убудет.

Местные жители на постой пускали весьма неохотно по природной подозрительности и недоверчивости к чужакам. Так что трактир с гостиницей на втором этаже был всегда переполнен, а хозяин наверняка подумывал открыть филиал и на другом конце деревни. Мы даже догадывались где — на месте овина бабушки Мариет. Старушка занималась знахарством, акушерством и гаданием на картах — вполне прибыльный бизнес для пенсионерки. Правда, про жеводанского оборотня карты либо упорно молчали, либо выводили нечто оригинальное. Ну, например, что оборотень — это местный кюре, маленький прыткий мужчина средних лет с добрым и вечно блаженным лицом фанатика-альтруиста, невзирая на то что избалованный прихожанами священник очень любил обедать за чужой счет.

Все это и многое другое стало известно, как только мы, притомившиеся и голодные, уселись за столиком в трактире. Здесь собралось много охотников на Зверя, даже больше, чем во время нашего прошлого похода в Жеводан. Все пили, орали и шумно обменивались информацией на околоохотничьи темы. На мгновение они заткнулись, почуяв в Алексе конкурента. Но, узнав, что он королевский егермейстер, быстренько подсели к нам, безропотно принимая его главенство и втихаря надеясь примазаться к королевской награде.

Предприимчивый трактирщик, расположенный всей душой к таким обжорливым клиентам, радостно поведал, что завтра на площади устраиваются петушиные бои, а вчера вот на пригорке перед лесом нашли кружевной чепчик — все, что осталось от очередной бедной женщины. Правда, гораздо чаще остаются изуродованные трупы: Волк убивает не только ради пропитания.

— Какой ужас! — Я впервые осознала всю трагичность происходящего и почувствовала тихую ненависть к убийце. — У нее, наверное, были дети, муж, семья?

— Нет, мадемуазель, она была бродяжкой и со странностями. Наша местная блаженная, все пророчествовала, будто Волк — это злой дух, который забирает души погубленных им людей. А нас всех ждет гибель: деревня уйдет под землю, и вместо нее из глубин ада выйдут слуги того, этого… самого… рогатого, который и есть Волк. Зверю, видно, такие пророчества не понравились, он, может, до поры все в тайне держал, чтоб дело не провалилось. Вот и съел пророчицу, бедняжечку нашу, тихую, глупую…

— Все равно, есть душевнобольных никакие законы не позволяют!

— Так-то оно так, да что с него возьмешь? Зверь злобный, собака страшная, зверь он и есть зверь! Еще и воет по ночам, спать не дает, скорей бы от него уж избавиться, господин егермейстер, а то никакого покою нет…

Похоже, оборотень тут у местных жителей в кишках сидит, ведь даже приток туристов и охотников (несомненно развивающий гостиничный и общепитовский бизнес) уже не компенсирует ущерб, причиняемый Зверем.

После ужина, пожелав всем доброй ночи, мы наконец-то смогли завалиться в номер — вполне сносный, с камином и черным потолком. Да и вообще гостиница на ползвездочки точно тянула, поэтому напарники остались удовлетворены.

В моей комнатке меня ждала чистая постель, свежие полотенца и даже тарелка с яблоками. Горничная принесла теплую воду в кувшине, так что я умылась, переоделась в ночнушку, по-быстрому расчесала волосы и бухнулась на кровать.

Кот столько съел за ужином, что удивляюсь, как еще на своих ногах смог подняться на второй этаж и доползти до койки. Любимый послал мне воздушный поцелуй на прощание, но на большее не решился, со вздохом прикрывая дверь.

Утро разбудило меня первыми лучами солнца. Открыв ставни, я оглядела явившуюся моему взору красоту. Вчера вечером, после маркизова «гостеприимства», особенного восхищения деревня у нас не вызвала, но сейчас все было иначе. Уютные (по крайней мере, с виду) домики с живой изгородью, вишни, яблони и груши, ухоженные огородики с аккуратными грядками. Гуляющие по улицам коровы с колокольчиками на шее, свиньи в окружении розовых поросят, симпатичные овечки — все это поднимало в душе самые теплые чувства.

Дополняла идиллию каменная церковь с маленькой колоколенкой, расположенная в центре Мартэна, деревни довольно крупной по меркам гористого Жеводана.

Быстренько приведя себя в порядок, я в самом приподнятом настроении побежала к моим товарищам. Как можно спать, когда такое утро, а мы опять во Франции, опять в восемнадцатом веке и таком чудесном месте?! Пусть зло притаилось за углом и не дремлет, в такое утро все отступает на второй план…

— Эй, вы, открывайте, сони дремотные! Подъем, лежебоки! Мы идем гулять! — орала я, барабаня в дверь.

— Куда идем?! Рань несусветная… Иди спи, деточка! — хрипло откликнулся кот, а Алекс даже проснуться не соизволил.

Вот нахалы! Неужели действительно спят?! Я приникла к замочной скважине…

— Ви там цто-то интересное видеть, мадемуазель? — раздался спокойный, чуть насмешливый голос за моей спиной.

Я резко выпрямилась, едва не подпрыгнув от неожиданности. На лестнице стоял лохматый малый в простецком костюме и, светясь веснушками, улыбался изо всех сил.

— А ви есть кто и что вам есть за дело? — передразнила я, быстро взяв себя в руки. Вообще-то, когда тебя так окликают без предупреждения, недолго и заикой остаться…

— Я есть Жеркур! Но моя родина и дом не есть здесь, но в Эльзасе. А ви, извиняйт, есть кто? И позволяйт мне целовать ваш прелестный ручка! — Парень резво шагнул вперед, раскатав губки.

— Ишь ты, прыткий какой! — недовольно заметила я, невольно отступая.

— Месье, вам что-то нужно от моей сестры? — В распахнутых дверях встал хоть и заспанный, но очень грозный Алекс.

Эльзасец, будучи на голову ниже моего «братца», а в плечах вдвое уже, мудро не стал накалять обстановку. Он радостно кинулся знакомиться:

— Я слышать о вас — ви есть клавный охотник на Вольф! Мой патер отправил меня жить здесь, в гостиница, номер тринадцать. Заходить, прошу вас, таже ночью, кокта хотеть! У нас есть в Эльзас завод пива. О, то есть наш национальный напиток! Я прошу всех в наш комната випить по кружке настоящий эльзасский пиво!

От пива командору всегда трудно отказаться, он его обожает, тем более настоящее эльзасское. Говорят, в Эльзасе немецкий язык идет наравне с французским, там живут офранцузившиеся немцы и наоборот.

На вересковой пустоши в Ирландии нам уже предлагали попить пивка с самыми злокозненными намерениями, и лично я к подобным предложениям теперь отношусь настороженно. Но парень явно не лепрехун, поэтому мы ответили положительно. Даже позвали Мурзика, но он не пожелал отказываться от сна. К пиву кот относился спокойно, официально предпочитая всем напиткам вишневый компот, приготовленный Синелицым. На деле, как вы помните, куда охотнее упивался селедочным рассолом…

Эльзасец оказался приятным собеседником, и за пивом мы успели поболтать о многом. Этот всклокоченный малый почему-то сразу расположил нас к себе своей искренностью и доброжелательностью, и хотя я подозревала его до последнего, он оказался чист. Здесь, в Жеводане, Жеркур находился по семейным делам, вернее, по делам семейного бизнеса, наверняка готовя место под пивоварню. Конкретнее я не расспрашивала, а он не рассказывал…

Когда вернулись, агент 013 уже проснулся и, поджидая нас, сидел на подоконнике, наблюдая что-то интересное на улице. Я подкралась к нему на цыпочках сзади и заглянула через кошачье плечо. На сельской площади скапливался народ. Люди тащили плетеные клетки с курами и сбивались в группки.

— Петушиные бои! Помните, трактирщик вчера говорил? Пойдем посмотрим! — радостно вскрикнула я.

— Мм-р-р, не ори в ухо… — поморщился котик. — Хорошо, так и быть, можем сходить, но ненадолго, все-таки здесь мы на задании. Надо понаблюдать за местными жителями. Вервольф тщательно скрывает себя, но и он в какой-то момент может потерять бдительность, тогда по определенным признакам поведения мы его и вычислим. Всегда есть ряд мелких и неброских привычек, которые с головой выдают самого законспирированного шпиона…