Белое снадобье (часть сборника) - Юрьев Зиновий Юрьевич. Страница 41

Часть шестая

«Десант»

1

— Ты что-нибудь решила? — спросил Марквуд у машины.

— Да. Поскольку ворота Риверглейда охраняются и поскольку, по-видимому, охрана куплена Кальвино, а попытка перерезать проволоку сразу даст сигнал тревоги, я вижу только один выход. Надо попасть на территорию ОП не через ворота и не через проволоку.

— Это прекрасная мысль, — сказал Марквуд. — Нужно быть гениальной думающей машиной, чтобы прийти к такому замечательному по простоте выводу.

— Структура твоих фраз, тембр и интонация говорят о том, что ты полон сарказма. Что удивительно, так как я действительно выражалась просто. Если в ОП нельзя попасть ни через ворота, ни через проволоку и если я имею правильное представление об ОП, то попасть туда можно только сверху.

— Что это значит?

— Это значит, что нужно попасть туда сверху. Сверху вниз. А так как человек не может сам по себе подняться в воздух, его должен поднять туда самолёт или вертолёт.

Через четверть часа Марквуд был уже у Коломбо.

— Приглашение можно принимать, мистер Коломбо.

— Самим залезть в их петлю?

— Почти. Но не совсем. Вы должны будете просто задержаться немножко по дороге. Совсем немножко, скажем на полчаса. И не въезжать в Риверглейд. Вообще не приближаться к воротам. Строго говоря, можно было бы и не выезжать из Пайнхиллза, но на всякий случай — а вдруг кто-нибудь ещё шпионит за вами — поезжайте.

— Что вы хотите сказать, доктор?

— То, что вы слышите. Только с одним «но». В ночь перед встречей над Риверглейдом пролетит самолёт. Или вертолёт — это уже детали. Где-нибудь над территорией, принадлежащей Риверглейдскому клубу гольфа, машину покинет небольшой десант. Человек восемь парашютистов, переодетых в форму, скажем, рабочих газовой компании. Разумеется, вооружённых. Больше, надеюсь, вам объяснять не нужно, мистер Коломбо.

— Ну что ж, доктор, это действительно идея. В случае успеха вы можете требовать у меня всё, что пожелаете.

— Мы ещё поговорим об этом.

— Ещё раз повторяю, — сказал инструктор, — парашют открывается автоматически. Видите эти верёвки — мы называем их обрывными фалами, — которые соединяют ваши парашютные ранцы с кабиной вертолёта? Когда вы прыгнете из кабины, вы будете свободно падать, пока обрывной фал не вытащит из ранца парашют. Фал тонкий, он тут же оборвётся, а парашют раскроется. Механика несложная. При приближении к земле вы должны слегка согнуть ноги, напружинить их. Не старайтесь обязательно устоять, как только коснётесь земли ногами. Падайте на бок и тут же освобождайтесь от лямок. Для этого нажмите стопорную красную кнопку у себя на груди.

— А как определить, когда будешь приближаться к земле? В темноте её видно? — спросил Арт Фрисби.

— Хороший вопрос, — кивнул инструктор. — Во время полёта штурман и пилот сообщают нам высоту. Зная высоту и скорость спуска, нетрудно подсчитать время. Вы же поставите звуковой сигнал на ваших секундомерах и будете готовы к приземлению. Ещё одна деталь. Ночь сегодня безветренная, но на всякий случай запомните, что, как только вы освободились от лямок при приземлении, вы должны сразу погасить купол, чтобы его не подхватил ветер. Конечно, нужно было бы несколько раз потренироваться, — сокрушённо добавил инструктор, — но что делать, раз нет времени… Всё будет в порядке.

Они сидели на жёсткой скамейке, которая шла вдоль борта — вертолёт был грузовой.

Арт закурил. Интересно, очень ли изменился Доул? С того времени, когда он был начальником полицейского участка и когда он бил девятнадцатилетнего парнишку, который пришёл к нему с жалобой на Эдди Макинтайра. Боже, как давно это было… Каким он был идиотом… Нет, вовсе не идиотом. Он заглянул в пустые синие глаза Мэри-Лу. Он лишился всего. Он был рабом белого снадобья, и ему было девятнадцать лет. Он не был идиотом. Он вообще не стал бы нарком, если его обманом не приспособили бы к шприцу. Джунгли его сделали нарком, и только Мэри-Лу помогла ему бросить белое снадобье. Живая помочь не смогла, а мёртвая помогла…

Двигатели вертолёта ожили, начали булькать, передавая кабине лёгкую вибрацию.

— Давайте ваши обрывные фалы, — сказал инструктор. Он прошёл мимо всех их, беря верёвки с карабинами на конце и защёлкивая их на металлической штанге, что шла над сиденьем. Щелчки были сухие, как выстрелы.

«Мы точь-в-точь как собаки, чьи цепи скользят по натянутой проволоке», — подумал Арт.

Двигатели прибавили обороты, вертолёт еле заметно качнулся, и Арт понял, что они уже в воздухе. За круглыми окошками темнота была бархатной, непроницаемой, бесконечной.

Инструктор вынырнул из пилотской кабины, посмотрел на них и сказал:

— Поставьте звуковой сигнал своих секундомеров на тридцать секунд. Когда вы услышите сигнал, земля будет уже совсем близко… Делайте, как я вам говорил, и всё будет в порядке. Возьмите в рот резинки, которые я вам дал. А то прикусите язык при открытии парашюта.

Арт посмотрел на людей, которым предстояло прыгать вместе с ним. Лица у всех казались восковыми в желтоватом свете плафонов, напряжёнными.

Через полчаса инструктор ещё раз исчез в пилотской кабине, вышел тут же оттуда и кивнул головой.

— Пора, приготовьтесь. Когда услышите мою команду «пошёл», включайте секундомеры, подходите к двери и просто делайте шаг, словно вы выходите из вертолёта, стоящего на земле.

Инструктор открыл дверь, и небольшая кабина тут же наполнилась грохотом двигателей, свистом воздуха и запахом сырости. Должно быть, они летели в дождевых облаках.

— Через пять секунд будем над целью, — послышался из динамика равнодушный голос, и инструктор скомандовал:

— Пошёл!

Арт сидел первый от двери. Он встал на ноги, неуклюжий от парашютного ранца за спиной, сделал шаг к открытой ревущей двери. На мгновение-животный страх парализовал его. Страх высоты, страх темноты. Как самому, по своей воле, шагнуть в бездну?

Арт почувствовал руку инструктора на своей спине, но прежде чем тот вытолкнул его в дверь, он уже сам пересилил себя и шагнул вниз. Он почувствовал множество вещей сразу, но главным было ощущение нестерпимой щекотки внутри, в животе, груди. Его внутренности с невероятной быстротой устремились вверх — вот-вот выпрыгнут из него. Плотность мрака, шлепки влажного тугого воздуха о лицо — всё это было ничто по сравнению со щекочущей, тёмной пустотой внутри, из-за которой нельзя было вдохнуть. «Сейчас я задохнусь», — подумал было Арт, но в то же мгновение что-то дёрнуло его, будто кто-то поймал его на лету, и он понял, что парашют открылся. И тут же исчезла тянущая пустота. Он висел во влажном мраке, один в безбрежном мире, и ему почудилось, что туго натянутые стропы ведут не к куполу парашюта, а к чему-то надёжному, постоянному, и он отныне всегда будет висеть в спокойном бесконечном мраке, вдали от всего, что было его жизнью. Ему было хорошо и покойно, и даже страх перед темнотой был нужен ему. Он привык к страху. Без страха жизнь невозможна.

В это мгновение он услышал сигнал секундомера и сразу вспомнил, что говорил инструктор. Он согнул ноги в коленях, напружинил их, ожидая удара, и тут же ткнулся в землю. Ткнулся и упал на бок.

Вот и всё, подумал он с лёгким разочарованием. Да, нужно освободиться от лямок. Он нажал на кнопку на груди, и они разом спали с него, как перерезанная во многих местах упряжь. Он вскочил на ноги и подбежал к парашюту, который белел во мраке в нескольких шагах от него. Он начал собирать материю в кучу и подивился, как такой купол мог поместиться в маленьком ранце.

Он не заметил, как к нему подошёл его сосед по кабине в вертолёте Боб Мэрфи.

— Всё в порядке? — шёпотом спросил Арт.

— Всё в порядке, — так же шёпотом ответил Мэрфи. — А вон и другие.

Через несколько минут вся группа уже была в сборе, и Мэрфи, хорошо знавший Риверглейд, сказал, что уже сориентировался, что высадились они правильно, на территории Клуба любителей гольфа.