Звук чужих мыслей. Страница 20

— Вам? — спросил банкомет Дэвида.

— Двадцать пять, — ответил Дэвид. На руках у него была четверка. — Еще две карты.

«Прибавляет, — подумал банкомет. — У него четверка, сдаю короля и тройку. Всего семнадцать. Вряд ли возьмет еще одну. А там снова четверка».

Дэвид изо всех сил старался изобразить на своем лице борьбу. Он вытер лоб платком и закурил, сломав спичку.

— Еще карту! — сказал Росс громче, чем предписывали правила хорошего тона. Он прижал карту к тем, что уже были у него, и принялся томительно медленно выдвигать ее.

— Блэк-джек, очко! — крикнул он и, тут же спохватившись, добавил: — Простите…

Шулер чуть заметно пожал плечами: он привык ко всему. Ежедневно перед ним проходила процессия человеческой обнаженной жадности. Респектабельные граждане, набитые громкими фразами о достоинствах добродетелей и зле порока, стучали кулаками по столу, плакали, смеялись, ругались, молились, скрежетали зубами.

Через полчаса Дэвид уже выиграл около сотни долларов. Соседи с завистью поглядывали на него, а белокурая вечерняя охотница невесть откуда снова появилась около стола и улыбалась ему, заговорщически подмигивая.

«Парень намесил теста, — подумала она, — надо не упускать его из виду. Новичкам всегда везет».

Дэвид посмотрел на нее и улыбнулся в ответ. У него есть «тесто», у нее — желание прибрать это «тесто» к своим рукам. Все просто и ясно. Продажа газеты в розницу по-своему честнее подписки. Покупатель свободен: прельстит его первая полоса своим оформлением и заголовками — купит. Не прельстит — не купит. Подписка же, как и брак, — контракт, в котором одна из сторон уже заплатила деньги, а вторая вправе подсовывать за них все, что вздумается.

Он решил играть крупнее и поставил семьдесят пять долларов. Валет и король дали ему двадцать очков.

Банкомет взял себе три карты. «Пятнадцать, следующий идет туз, будет перебор. Надо передернуть», — подумал он, и Дэвид непроизвольно подался вперед, пристально следя за пальцами шулера. «Может заметить, черт с ним! Все равно все спустит».

Когда у Дэвида было уже больше трехсот долларов выигрыша, он встал из-за стола. Больше ему сегодня играть не нужно, нельзя слишком привлекать к себе внимания.

— Что я сказала? — кивнула ему блондинка и внимательно проследила взглядом путь бумажника, который Дэвид положил во внутренний карман пиджака.

— В правом, в правом, — усмехнулся он.

— Что в правом?

— Бумажник.

— А, вот ты о чем, — рассмеялась она. — Мог бы и не говорить, сама видела.

— И я видел, что ты видела.

— И я видела, что ты видел, что я видела… — Она снова рассмеялась. — Так мы никогда не кончим. Пойдем лучше в бар, выпьем. Меня, кстати, зовут Клер.

— Хамберт Хамберт, — поклонился церемонно Дэвид.

Клер расхохоталась. Видно было, что она смеялась часто и охотно.

— Но я же не Лолита… Не то чтобы я хуже этой маленькой авантюристки из кинофильма, но лет мне больше. Да и ты еще пока не годишься на роль любителя маленьких девочек.

— Ладно, зови меня… ну… Эрни.

— Эрни так Эрни. Какое мне дело? Не под венец же мы идем, а совсем наоборот.

— Мне так тоже показалось.

Виски шевельнулось теплым мягким комком в желудке, и Дэвид почувствовал, как напряженность медленно выдавливается из него, вытесняемая алкоголем, выигрышем и близостью этого доступного веселого существа, не скрывающего своей заинтересованности в его «тесте».

«По-моему, торговаться не будет… И парень ничего, похож на Кирка Дугласа…» — лениво подумала девушка, и Дэвид рассеянно кивнул ей.

— Ты что?

— А?

— Ты что кивнул?

— А… Просто приятно на тебя глядеть и гадать о том, о чем ты думаешь. За твое здоровье!

Дэвид проглотил виски. Мир медленно нагревался, становился ярче и терял холодную враждебность. Капитан Фитцджеральд со своими отпечатками в сейфе отодвигался куда-то на второй план, терял резкость и реальность угрозы. Черт с ней, с Присиллой, с ее Тедом, с принципиальным мистером Барби и его неподкупным, принципиальным «Кларионом»! Черт с ними, с этими двумя трупами на тротуаре у ювелирного магазина Чарлза Майера! Что он, апостол Павел? Почему он должен думать о всех них?

— Выпьем еще, Клер? — спросил он.

— С удовольствием, — кивнула она и украдкой снова посмотрела на карман пиджака, откуда он вынимал бумажник.