Мародер - Забирко Виталий Сергеевич. Страница 56

– Нет. Тому, что вы имеете к стражу какое-то отношение. Почему тогда сэр Джэфри испугался стража, а вас стаж принял за своего? Или вы с сэром Джефри из разных организаций?

Иван Сергеевич тихонько рассмеялся.

– Не ждите, что проболтаюсь насчет организаций. Что же касается стража… Первые три дня после активации страж адаптируется в трехмерном мире и никого не признает, кроме своего носителя.

Я рассеянно покивал. Все, что я услышал, было чушью и галиматьей. Отделывался от меня Иван, как только мог. Сказки о межвременье, но я уже не мальчишка, чтобы слушать, раскрыв рот и выпучив глаза.

– Кстати, как вы назвали стража? Вы ему дали имя собственное?

– Да. Сатана.

По лицу Ивана промелькнула улыбка, и я понял, что он ждал этого имени. Неудивительно, если работает на службу стабилизации, но тогда зачем уточнять несущественные детали?

И вдруг меня осенило, зачем он здесь. Не знаю, насколько верной была догадка, но проверить стоило. Я сунул руку в карман куртки, покопался и извлек бриллиант.

– Случайно не за этим охотитесь?

Иван покачал головой.

– Нет, вы ошиблись. Оставьте себе, пригодится.

– Когда?

Я спрятал бриллиант.

– Что «когда»?

– Когда пригодится?

В его глазах замигали смешливые искорки.

– В будущей жизни, – загадочно ответил Иван. Внезапно он посерьезнел и наклонил голову набок, будто ему на ухо кто-то нашептывал.

– К сожалению, мне пора, – сказал он, жестом позвал официанта, но под конец не удержался от язвительного замечания: – Благодарю за беседу, она была весьма содержательной…

Он расплатился, встал и, не попрощавшись, вышел из кафе через арку на набережную. Ни мешковатые шорты, ни свободная футболка не могли скрыть его подтянутой фигуры, а шагал он в допотопных сандалиях так легко и непринужденно, будто на нем были удобные кроссовки. Этот человек не мог жить там, где отсутствовали асфальтовые дороги и ходить приходилось по зыбким, болотистым тропкам. Так ходить мог разве что небожитель…

Неприятно засосало под ложечкой. К чему это он напоследок поинтересовался именем, которым я окрестил стража? По-моему, даже обрадовался, когда узнал, что я назвал тень Сатаной… Ну уж нет, в мистику я никогда и ни за что не поверю, как бы ни пытался меня убедить в этом «небожитель» Иван.

– Люля-кебаб подавать? – спросил официант.

Оказывается, не я один провожал Ивана-«небожителя» взглядом. Лева стоял рядом и смотрел не на меня, а ему вслед.

– Подавай… – вздохнул я. – За тот столик… – Посмотрел на свой столик и увидел на нем сиротливо стоящую полупустую бутылку с определенно нагревшимся пивом. – И еще бутылку холодного пива. Да, и чистый бокал, в этом какие-то крошки…

Я не брезгливый, но мне понравился жест, которым Иван-«небожитель» отодвинул стакан с припорошенным пластиковой крошкой апельсиновым соком. Захотелось быть чем-то похожим на него. Завидовал я ему, его подтянутой спортивной фигуре, его спокойствию, независимым суждениям, его походке – ничего этого у меня не было. Скопирую хотя бы брезгливость, авось тоже почувствую себя «небожителем».

Официант кивнул и ушел, а я пересел за свой столик и посмотрел в сторону избушки-кухни. Вопреки обещанию Левы, «мигом» у него не получалось. Я взял бутылку с остатками пива, поболтал, пригубил из горлышка. Пиво выдохлось, было теплым, но в другое время я все равно бы его выпил. Только не теперь. Засел в голову пренебрежительный жест Ивана-«небожителя», и я никак не мог от него избавиться. Хоть кол на голове теши.

Наконец из двери избушки-кухни показался поднос, но нес его не Лева, а Оганез. Грузный пожилой армянин, лысый, небритый, в стоптанных тапочках, затрапезных брюках и несвежем поварском халате, бывшем когда-то белым. Приволакивая левую ногу, Оганез подошел, выставил на стол тарелку с двумя колбасками люля-кебаба на шпажках, тарелку с зеленью и лавашем, бутылку пива, полный до краев соусник, а затем грузно уселся напротив.

– Ну? – мрачно вопросил он, вперив в меня тяжелый взгляд темных глаз навыкате. Лицо его лоснилось от пота, правую руку он, закончив выставлять тарелки на стол, сунул в карман халата. Шутить со мной Оганез не собирался.

– Баранки гну! – отрезал я, окидывая взглядом стол. Плевать мне было на его проблемы, на то, за кого он меня принял, но шутить с ним я тоже не собирался. – А где чистый бокал?

Оганез засопел и раздраженно дернул головой. Лева, наблюдавший за нами от избушки, в один момент доставил бокал и мгновенно ретировался. Понимал он Оганеза, как Сатана меня. Без слов.

Я налил в бокал свежего пива, сделал большой глоток, удовлетворенно крякнул.

– Чего ты хочешь? – не меняя позы, спросил Оганез.

– Чего хочу? – несказанно удивился я. – Есть хочу!

Обильно полив люля-кебаб соусом, я откусил кусок колбаски, отправил в рот пучок зелени, прожевал.

– Вкусно готовишь! – похвалил хозяина кафе и подмигнул. – Мне нравится.

Оганез пропустил похвалу мимо ушей.

– Кто это с тобой был? – спросил он.

– Когда? Я пришел один и, как видишь, ем один, – лениво пояснил я и, изменив тон, твердо добавил: – И хотел бы продолжить есть в одиночестве.

Оганез проигнорировал мою просьбу и продолжил гнуть свою линию:

– Я спрашиваю о человеке, с которым ты беседовал за тем столиком.

– Понятия не имею, – заявил я и отчасти был прав, зато последующая фраза была сама искренность: – Первый раз виделись.

Оганез не поверил и продолжал просто-таки буравить меня взглядом.

Я откинулся на спинку стула, ощутил мягкую податливость Сатаны, и это придало наглости.

– А твое какое дело?

Не собирался я соревноваться с армянином, кто кого пробуравит взглядом, но так уж получилось.

Первым отвел глаза он.

– Ты мою «крышу» знаешь? – спросил он. – Знаешь, кто такой Арчил?

Еще минуту назад я не собирался шутить с хозяином кафе и считал, что отбрил его по первое число, но сейчас в меня словно бес вселился. А может и не словно, потому что почувствовал, как на спине под курткой зашевелился Сатана.

Очень хотелось, округлив глаза, невинно переспросить: «Какой-такой Арчил-дебил?» Но я поступил по-другому.