Путевые записки эстет-энтомолога - Забирко Виталий Сергеевич. Страница 36

Автоматический указатель я включить не догадался, поэтому информотеку разыскивал минут десять, пока, наконец, не нашел ее рядом с бассейном. Оригинальное соседство, надо сказать.

Когда я вошел в комнату, то обнаружил, что ужин уже доставлен и столик сервирован. Я сел, налил в стакан сока, но пить сразу не стал. Оттопырил воротник рубашки, брызнул за шиворот аэрозолем двухпроцентного формалина и с усилием вдохнул имплантированными жабрами. Легкие неприятно обожгло, в голове помутилось, на сетчатке глаз заплясали биоэлектрические сполохи. Я положил на язык таблетку и только тогда залпом опорожнил стакан. Туман в голове и искры в глазах исчезли через минуту, все тело покрылось крупными каплями пота. Такую процедуру мне предстояло проделывать целый месяц перед приемом пищи. Невеселое, прямо сказать, путешествие выдалось на этот раз.

Вытерев лицо платком, я положил на тарелку пару ложек салата и только тогда подключился к ин-формотеке, решив совместить пищу для желудка с пищей для ума.

Сведения о Раймонде в информотеке лайнера были не то чтобы скудными, а весьма специфическими, ориентированными на туристов, поэтому некоторые пробелы приходилось восполнять из памяти биочипов. Однако я старался этим не злоупотреблять — все-таки информацию с биочипов я знал, а неординарное изложение туристического проспекта, рассчитанное на дилетантов, могло по-иному высветить проблему.

Информацию о звездной системе и ее координатах в Галактике я пропустил и начал с истории открытия Раймонды. А история открытия планеты, точнее ее исследования, выглядела почти анекдота-чески. Обнаружила планету около пятисот лет назад экспедиция вольных трапперов, отлавливавших представителей инопланетной фауны для зоопарков Солнечной системы (в те времена для подобных экспедиций не требовалось разрешения Лиги защиты животных, поскольку Земля не только не входила в Галактический Союз, но даже не подозревала о его существовании). Планета имела массу чуть меньше земной и похожие климатические условия, но состав атмосферы отличался не в лучшую сторону: азот, углекислота, формальдегид и лишь незначительные следы кислорода. Два процента формальдегида в атмосфере ставили под сомнение возможность существования на поверхности планеты углеродной жизни, но трапперы все же высадились и, к своему громадному удивлению, обнаружили жизнь не в зачаточном состоянии (характерную для планет с подобной атмосферой), а в громадном многообразии как растительного, так и животного мира. Естественно, что исследованием столь аномального явления в экспедиции заниматься было некому, трапперы наугад отловили десятка два наиболее экзотических по внешнему виду животных и побыстрее отбыли восвояси. Спешка объяснялась тем, что при посадке был сильно поврежден посадочный модуль — его пришлось оставить, а для подъема на орбиту трапперов и образцов инопланетной фауны воспользоваться резервным модулем с ограниченным топливным ресурсом.

Уже на пути в Солнечную систему обнаружилось, что представители фауны Раймонды (кстати, до сих пор неизвестно, в честь кого и почему планета получила это имя) по своей морфологии чрезвычайно лабильные существа — способность к мимикрии не ограничивалась изменением окраски кожных покровов, а простиралась на перестройку внутренних органов и скелета. К тому же они обладали идеальной способностью имитировать любые звуки, из-за чего гораздо позже планету попытались переименовать в Имитацию, но новое название не прижилось, скорее всего из-за возможности двойственного толкования. Но самым невероятным было то, что среди экземпляров фауны Раймонды трапперы прихватили с планеты… носторианца, чья экспедиция волею судеб высадилась на Раймонде одновременно с землянами. Случай чуть было не закончился трагически, поскольку на Земле о носторианцах тогда ничего не знали, и какими бы приемами бедный инопланетянин ни пытался вступить в контакт, земляне воспринимали эти попытки за имитацию. Лишь когда носторианец, дойдя до крайней степени отчаяния, вынужден был стащить с себя скафандр в вольере с ядовитым для него воздухом Раймонды, только тогда земляне поняли, с кем имеют дело.

На Земле контакт с носторианцами был воспринят как эпохальное событие (они вошли в первую десятку инопланетян, с которыми земляне познакомились), а еще через год состоялась первая встреча с представителями Галактического Союза. Неудивительно, что из-за последовавшей за этим биотехнологической революции земной цивилизации о Раймонде напрочь забыли. Вспомнили о планете с морфологически лабильными животными лишь лет через пятьдесят экзобиологи Тристаунского зоологического центра, когда в вольере скончался последний представитель фауны Раймонды — кудахтающий квохч. Еще лет десять ушло на аргументацию обоснований необходимости изучения животного мира Раймонды для получения государственной субсидии, и только тогда, наконец, состоялась комплексная экспедиция самого широкого научного профиля, которая привела к ошеломляющим результатам, но в отношении поставленных исследовательских целей закончилась полным фиаско.

За шестьдесят лет атмосфера планеты кардинально изменилась — теперь ее состав практически соответствовал земному. Парадоксально, но это никак не сказалось на животном и растительном мире, по крайней мере исходя из тех скудных данных, которые в свое время собрали трапперы. Было непонятно, как такое крупномасштабное преобразование планеты могло безболезненно совершиться в столь короткие сроки (по технологиям, известным в Галактическом Союзе, на преобразование планет уходили столетия, причем этот процесс сопровождался глобальными тектоническими катаклизмами). Гипотеза, что Раймонду колонизовала до сих пор неизвестная высокоразвитая цивилизация, скончалась в самом зародыше, едва началось изучение поверхности планеты с орбиты. Действительно, с орбиты были обнаружены многочисленные поселения, но при ближайшем рассмотрении оказалось, что населяют Раймонду… люди, и архитектура поселений во многом не просто напоминает, а зачастую копирует земные города, причем почему-то весьма архаичного периода, чуть ли не времен начала освоения Пространства.