Амур-батюшка - Задорнов Николай Павлович. Страница 75

– Нет, сначала поклянись, что не откажешь.

Все уселись.

– Когда старик на девчонке женится, сразу станет как молодой, – весело говорил Писотька.

Он достал пачку покупного табаку, развалил ее и принялся угощать хозяина.

– У тебя дочь красивая, которая у русских живет. Ты поскорей ее замуж отдавай… Знаешь, русские какие поганые…

Сваты выставляют водку и угощения. Переговоры в разгаре. Все возбуждены. Лица вспотели, глаза сверкают.

«Плохо только, что Савоська тут!» – думает Денгура.

Савоська сидит в углу темнее тучи и молчит.

«Чему радоваться? – думает он. – Денгура – старик страшный, больной. Разве можно красавицу Дельдику отдать такому? Дурак Кальдука – доволен. И как ему не жалко ребенка!..»

– Моя младшую дочь многие сватают, – бойко говорит Маленький, с наслаждением уплетая привезенные сладости.

«Теперь я разбогатею», – мечтает он.

– Чем невеста моложе, тем дороже, – шамкает горбатый Бата.

Все рады. Всем опостылела бедность Маленького.

– Когда девчонка молоденькая за старика выйдет, муж для нее ничего не пожалеет, – быстро отвечает Писотька.

– Меня совсем маленькой замуж первый раз отдали, – басит Майога. – Мужик был здоровый, не такой, как Кальдука. – Она улыбается. Ее глазки скрываются в буграх жира. Теперь те далекие события, когда-то ужасные и постыдные, представляются ей забавными и не стоящими страданий. – Муж крепкий был, не старик… Потом все ничего, – ухмыляется она.

Дверь распахнулась. Из темноты появился торговец Гао в мохнатой шапке. Шепот изумления пробежал по канам. Головы стали клониться.

Гао повел разговор со сватами, держа сторону Кальдуки. Он радовался, что к Маленькому приехали сваты.

«Я помогу получить за девушку богатые подарки, – рассуждал он. – После свадьбы получим с Кальдуки все долги».

Гольды, слушая Гао, были в восторге.

– Какой он умный! – шептала на ухо Айоге красавица Тадяна. – Вот умные люди! Они очень умны!..

Денгура велел лавочнику принести для Кальдуки круп и вина.

– Еще принеси материи на платья… Кальдуке на куртку. И дочерям на халаты… – Денгура оглядел всех дочерей Маленького.

Некрасивая, но рослая и здоровая девка, косая Исенка с трепетом и ожиданием смотрела на гостя.

«А мне? Будет ли мне подарок? Если косая, то уж и не человек?»

Денгура, казалось, понял ее. Он знал, что подарком уродливому ребенку больше всего угодишь родителям. У Денгуры самого была больная дочь, он любил ее больше других детей.

– А косой Исенке принеси материи на два платья… И еще дай ей конфетку. Я у тебя конфетку покупаю. Сколько стоит?

Косая вспыхнула. Такой щедрости она не ожидала.

– Ах, какой хороший!.. – басом вскрикнула Майога.

Даже толстой, ленивой Одаке, вдовой невестке Маленького, и той Денгура купил грубой дабы. Денгура знал, что она ест за троих, работать не любит, что Кальдука рад бы ее спровадить.

Торговцы принесли покупки, и Денгура сейчас же расплатился. Вся семья пришла в восторг, больше всех радовалась косая Исенка.

– Ах, какой дядя хороший! – басом, как и мать, воскликнула она и обняла Денгуру так крепко, что старик смутился.

Савоська долго слушал и молчал. «Человеком торгуют, как собаку продают», – подумал он. Старик смачно плюнул и, выругавшись по-русски, ушел, хлопнув дверью.

«Я напрасно вчера Улугу обидел, – подумал он, – ведь мы с ним не раз богатых маньчжур укрощали. А вчера я не помог ему». Старик решил идти за подмогой в Уральское.

Когда Маленький прислал за ним, дверь Савоськиной фанзы оказалась подпертой колом. Талака вернулась домой грустная, сказала, что дядя ушел.

– Дельдику жалеет! – смеялся Офя.

– Чего ее жалеть? – бормотал скрюченный Пагода.

Кальдука соглашался отдать дочь в Мылки. «Но как ее у Ивана забрать?» – думал он.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Широкие лыжи, подбитые шерстью, волочились за Савоськой по снегу на длинных веревочках. За плечами у старика – лук и ружье, сбоку – нож и колчан со стрелами. Савоська идет к Бердышову.

«Хотя я и старый и меня никто не слушает, но я не переменился, все тем же Чумбокой остался, и об меня еще зубы обломаете, как и в прежние годы! Но неужели Ванька согласится отдать Дельдику? – думал он. – Быть не может! Нет, однако, не отдаст».

К полудню старик добрел до Додьги. Бердышова дома не было, он уехал в Хабаровку. Савоська погостил у Анги, поговорил с Дельдикой, но про то, что делается в Бельго, никому не сказал ни слова. Потом пошел к Федору, с которым водил дружбу с тех пор, как вместе охотились.

– Живи у меня! Оставайся за своего, – уговаривал Савоську Барабанов, услыхав про его ссору с братом. – Что там у вас вышло? Рассказывай, как ссорились…

Барабанов звал гольда на охоту, но тот жаловался, что у него грудь болит, говорил, не стоит идти, надо немного подождать. В Уральском старик целыми днями либо играл с дочерью Ивана, либо проводил время с ребятишками переселенцев. Он учил их делать ловушки, луки, западни. В воскресенье с утра, собравшись в избе Барабанова, ребятишки заставили Савоську рассказывать сказки.

– Дядя, дядя! Про лису, – теребили его дети.

Старик оглядел белобрысых русских ребятишек. Он любил детей и хотел бы иметь своих, но жизнь его так сложилась, что у него никогда их не было.

– Ну, иди сюда. Так, кругом садись. Одна компания будет, – говорил старик.

Дети засмеялись, сдвинули табуретки и притихли. Они смотрели на гольда с восхищением.

Старик набил трубку и поджал под себя ноги. Федор и Агафья уселись на лавку рядом. Улыбки появились на их лицах.

– Тебе кто там? – вдруг спросил старик маленького Сеньку Бормотова.

У парнишки за пазухой кто-то шевелился.

– Ушкан, – ответил мальчик и распахнулся.

Под кафтаном сидел заяц. Дети радостно засмеялись. Заяц забился, раздвоенная губа его задрожала.

– Тебе где взял ушкана? – удивился гольд.

– Илюшка на петлю поймал.

Ребята стали дразнить зайца, дергать его, щипать. Савоська отнял зайца, прикрыл его рукавом и что-то тихо пошептал. Заяц успокоился.

– Его смирный. Самый смирный, он сам всего боится, – молвил старик. – Если человек всего боится, мы скажем: заяц.

– Дядя, а ты что ему сказал?

– Сказал, что обижать никто не будет, тут хорошо. Надо его пускать в тайгу, пусть он домой идет… Ну, слушайте…

Один охотник охотиться пошел, – начал Савоська сказку. – Далеко пошел. На нартах таскал жир. Много жира. Кеори взял – это калужьи жабры, тут вот, – показал Савоська за уши. – Вот идет на охоту по речке. Наши всегда речкой ходят… Откуда-то взялась – идет лиса. Встретились. Лиса говорит: «Здравствуй, дядя!» – «Здравствуй». – «Ты куда?» – «На охоту пошел». Ну, лиса говорит: «Давай буду маленько помогать. У тебя собак мало, меня запрягай, вместе на охоту пойдем. Буду нарты таскать». Старик думает: «Ладно!» Надел ей хомут. Лиса идет заместо собачки. Вдруг охотник след нашел – выдра ходила. Выдра в воде живет. Смотрит – маленечко подальше дырка, как прорубь, пропарина, там выдра лазает. А лиса ноги туда уронила, как будто упала. Только задние ноги уронила. «Ой-ой! – орет. – Ноги сломала… Ой-ой! Ходить не могу, в нарты меня посади». Старик посадил ее в нарты посередке.

«Ой-ой! – лиса кричит. – Дядя, дядя! Ноги больные, тут худо сидеть, там лучше посади, где жир и калужьи жабры, там помягче». Старик ее посадил, спрашивает: «Ничего?» – «Маленечко лучше…»

Дети засмеялись.

– Ну вот, едут дальше. Речку нашли. Лиса спрашивает: «Дядя, дядя, какая это речка?» – «Это большая речка», – отвечает старик. Еще дальше пошли. Там еще речка. «Дядя, а это какая речка?» – «Маленькая речка». Так старик сказал. Вот доехали, где охотиться. Старик думает: «Надо делать балаган». – «Ну, лиса, иди таскай ветки, постель делай». Лиса взяла топор, пошла ветки рубить. Старик ждет. Че-то долго обратно не идет. «Что такое? – думает. – Почему долго лисы нет? Куда делась? Однако, пропала!» Пошел старик искать. Ходил-ходил, искал-искал – нету лиса!.. «Ой, – подумал, – худо!..» Вот этот старик обратно пришел. В балаган пришел, свою нарту стал смотреть. Что такое? Ни рыбы, ни жира, ни калужьих жабр! Все продукты пропали!..