Час волкодава - Зайцев Михаил Георгиевич. Страница 73
– Врешь, братишка! Как ты с Чумаковым перехлестнулся, мне вообще не интересно. Про то, что ты в бегах, допустим, я поверил. Про то, что, наткнувшись на нас, сообразил, на кого напоролся, – верю безоговорочно. Оставлять нас в тылу, согласен, опасно. Кстати, брат, чего конкретно ты от нас ждал, какой гадости?
– О конкретике я не задумывался. Но знал – просто так вы не отстанете.
– Похвально, братишка. Правильно боялся. Не сдержусь, похвастаюсь, поведаю, какую гадость специально для тебя придумал наш Генерал. После того, как ты отметелил ментов и сбежал из дома Чумакова, а потом мочканул нашего сотрудника на Двадцати шести бакинских комиссаров, бывший таллинский мусор Петя наладил контакты с москалями-ментами, задействованными в твоем розыске. Мусорки приняли Петро за крутого авторитета. Знаешь, сколько сегодня мусора получают? А Петька каждому мусорку по штуке баксов в зубы, и к утру после начала твоих гастролей легавые приволокли Петьке твой фоторобот. Фото Чумакова у нас, естественно, свое было. Не мне тебе объяснять, насколько неповоротлива правовая махина государства. Тебя в бегах и доктора Мишу искали бы без нашей помощи год, а то и два. Мы же мобильны и финансово независимы. Мы придумали, как помочь ментам. Уже была договоренность с журналюгами из многотиражных изданий, с телевизионщиками. Через сутки твою и Чумакова рожи вся страна знала бы лучше, чем харю того мужика, что рекламирует мятные таблетки «Рондо», и морду помешанной на чистоте тети Аси. Слава богу, эфирное время и газетные полосы сегодня в отчизне продаются и покупаются. Отрекламировав тебя, братишка, как серийного убийцу, суток через двое выяснилось бы, какая фамилия записана в твоем паспорте. А то и раньше бдительные ссунишки-обыватели узнали бы в фотороботе своего соседа по дому. Ведь жил же ты где-то, имел прописку, брат. Ну а менты помощи были бы только рады, кто и почему им помогает на самом деле, выяснять бы не стали, согласись. А с журналистами мы договорились, по типу, они на тебя наткнулись, проводя собственное «журналистское расследование». Однако ты, братик, перепутал все наши карты, превратил козыри в шестерки, когда шлепнул еще одного нашего сотрудника на Ракетном бульваре и другого братишку в плен взял. Напугал ты нас, братец, до ужаса. Ты понял, в чем суть нашего бизнеса, стал первым посторонним, раскрывшим нашу тщательно охраняемую тайну. И ты мог раззвонить про нас по всему свету. Более всего мы опасались огласки, брат. Как раз, чтобы выяснить, кто еще знает про наш бизнес, кроме Миши и Кеши, тебя, браток, и оставили пока в живых. Увидев эту ампулу с «говорунчиком», я нашел подтверждение собственной гипотезе о том, что наш сотрудник, твой пленник, умер раньше, чем сообщил тебе что бы то ни было. А поначалу, когда доперли, как тебе удалось взять «языка», мы неделю дергались. Чуть было не эвакуировались спешным образом из Москвы. Ох, и испужались мы тебя, кап-лей! Ох, испужались! Все архивы уничтожили. Последнего исполнителя, Маринку, с задания чуть было не отозвали. Предпоследнего исполнителя ты видел мертвым в квартире Чумакова. Да, брат, Марина крутила ПОСЛЕДНЕЕ наше дело, не вовремя ты нам встретился... Когда же ты, брат, разыграл собственную гибель во врезавшейся в бензоколонку автомашине, это послужило нам сигналом, что подставлять нас ты не станешь. Попытаешься сам захапать наши денежки. Посчитал, сколько мы скопили бабок, и поехал крышей, браток, сочувствую. Таким образом, вопрос у меня к тебе только один, братишка Бульдозер-Ихтиандр. Кто еще, кроме Миши и Кеши, в доле? Посвятил кого-то в наши с тобою общие заморочки? А? Кто про нас еще знает? Отвечай!
Господин Полковник хлопнул ладошкой по столу, накрыв кнопку, активизирующую электроды под обивкой пыточного кресла. Электрический импульс отозвался судорогой в мышцах Сан Саныча. К счастью, на этот раз Полковник не стал удерживать кнопку в нажатом состоянии – хлопнув по ней ладонью, отдернул руки, угостив Сан Саныча лишь коротким уколом тока.
– Никто, кроме названных тобою, про вас не знает, успокойся, – вымолвил Сан Саныч, мотнув головой и глубоко вздохнув, успокоив нарушенное электричеством дыхание.
– Не верю! – Полковник, сжав четыре пальца правой руки в кулак, указующий перст оставил прямым. – Заставляешь меня, брат, давить на кнопку еще и еще, пока у тебя глаза не вытекут и зубы не рассыплются. Говори правду!
Полковник погрозил Сан Санычу указательным пальцем и начал медленное движение перстом к кнопке.
– Погоди! – остановил его Сан Саныч. – Вколи мне пару кубиков «сыворотки правды», и ты убедишься, что я говорю правду!
– «Говорунчик» слишком редкое лекарство, чтобы тратить его на без пяти минут покойника!
– Не нужно меня убивать.
– Ух, ты! Какая наглость! Троих наших замочил и смеешь надеяться на пощаду? Назови хотя бы один аргумент, который заставит меня сохранить твою рыбью душонку.
– Деньги.
– Весомый аргумент! Ах-ха-ха! У тебя припасена парочка тысчонок, да? Сколько ты предлагаешь за свою шкуру? Десять? Двадцать? Сто тысяч?.. А как ты думаешь, брат, сколько припасено у нас? Колись, сколько рассчитывал с нас снять? Скажи, пожалуйста, мне очень интересно!
– Пять-семь миллионов в пересчете на доллары.
– Смотри-ка ты! Почти угадал!.. И что ж? Ты надеялся, что, имея в загашнике ТАКИЕ башли, мы позволим человеку, знающему про наши нигде не засвеченные бабки, выкупить жизнь за жалкую сотню тысяч баксов?
– Я предлагаю много больше.
– Да?.. Ах-ха-ха! Ну, и сколько? Посмеши меня, назови цену.
– Точную сумму назвать затрудняюсь. Но никак не меньше уставного капитала вашей фирмы. Думаю, там «лимонов» на десять. В долларах, разумеется.
– Где это «там»? В Центральном банке? В Грановитой палате? В Третьяковской галерее? Предлагаешь тебя отпустить и дать возможность рискнуть ограбить Кремль? Я правильно понимаю? Умишком, брат, со страха тронулся? А? Братишка?
– Дай мне лучше возможность рассказать тебе перед смертью одну увлекательную историю. Подари пятнадцать минут. После, если посчитаешь нужным, убей. Нет – продолжим поиски взаимовыгодного консенсуса.
– Ну, чего? Петя! Вася! Дадим последнее слово приговоренному к электрическому стулу братишке?
– Я против, – заявил отставной мусор Петя. – Надоело плечами стенку подпирать. Ноги затекли.
– А я за, – сказал очкарик Вася, присаживаясь на краешек стола. – Пускай травит.
– Бывший полковник и бывший капитан против бывшего милиционера, – улыбнулся директор. – Два против одного. Повезло Бульдозеру. Но учти, браток, как только твоя история станет неинтересной, я нажму на кнопочку, и сам знаешь, что будет. Больно будет.
– Согласен. Скучно не будет. Обещаю, – заверил Сан Саныч. – Итак, начну, пожалуй, с пролога. Вам ли, мужики, не знать, до чего доводят бабы нашего брата. Вот и я некоторое время назад встретил стервочку по имени Галя...
Сан Саныч вместо выпрошенных пятнадцати минут уложился в десять. Отставные полковник, капитан и майор узнали про любителей неведомого, про наследника уголовного авторитета Федора Михайловича и про железный ящик неизвестно с чем. Единственное, о чем, точнее – о ком не рассказал Сан Саныч, так это о Дяде Степе. Часть полученной от Дяди Степы информации рассказчик вложил в уста девушке Галине, часть приписал наследнику Федору. Заканчивая историю, Сан Саныч предложил слушателям убедиться в наличии у него на плече свежего шрама после огнестрельного ранения.
– ...добрался до арендованной хаты на Юго-Западе, по первому попавшемуся на глаза объявлению вызвал ветеринара. Явился Чумаков. Так мы с Мишей и познакомились...
– А Чумакову ты про клад уголовника рассказывал? – оборвал Сан Саныча Полковник.
– Да.
– Зачем? – поинтересовался Петр.
– На всякий случай, не рассчитывая, что попаду к вам в плен. Кивну на Мишу, и он, подтвердив факт моего рассказа про клад, косвенно подтвердит, что я вам не вру.
– Где, кстати, Чумаков? – спросил Василий.
– Сейчас? На скамейке у воды на Чистопрудном бульваре меня дожидается с двумя пушками под мышками.