Час волкодава - Зайцев Михаил Георгиевич. Страница 80

На столе в кабинете директора лежал раскрытый «дипломат» Сан Саныча. В «дипломате» валялся использованный шприц. А рядом в стакане, окутанная белыми клочками ваты, чтобы, не дай бог, не разбилась, находилась вскрытая колба с драгоценной сывороткой. Убедившись, что ампула и шприц не исчезли, Сан Саныч покинул директорский кабинет, не удостоив даже взглядом сандалии и обрывки собственной одежды, валявшиеся рядом с креслом для допросов.

Выйдя в коридор, Сан Саныч направился к единственной из дверей, которой не коснулась его рука во время беглого знакомства с запертыми замками. То была дверь в спортзал. Проходной спортзал соединял административный коридор с коридорчиком, ведущим на улицу. В конце того коридорчика находился пост охранника-вахтера. В отличие от очкарика Васи, вахтер, известный Сан Санычу под кличкой Турист, вооружен. Об этом сболтнул господин Полковник, посмеиваясь над пленником в кресле, выполнявшем роль электрического стула. Проходя через зал, ни в коем случае нельзя вспугнуть тренирующихся спортсменов, а то рванет один из трех ассистентов искать помощи у вахтера, и, без сомнения, обученный стрельбе Турист стреножит Сан Саныча, прострелив ему коленную чашечку. Сразу, с первого выстрела, Турист не станет вышибать мозги из большой лысой головы человека, походящего на волкодава, однако от этого ничуть не легче, ибо проигрыш Сан Саныча равносилен приведению в исполнение спустя самое короткое время смертного приговора и Кеше, и Мише, его партнерам, которыми Сан Саныч рискнул во имя победы. Капризная девка победа, она для всех разная. А поражение – оно одно на всех. Сан Санычу, специалисту уходящей в седую древность скандинавской системы выживания СИСУ, лучше многих перехваленных мастеров Востока, не понаслышке была известна сия простая и жестокая истина.

Обнаженный, с пустыми руками на виду и непроницаемым, ничего не обозначающим выражением на лице, Сан Саныч вошел в спортзал. Сделав два шага, остановился, дожидаясь, пока на него обратят внимание. Трое самбистов-инструкторов и инструктируемый ими амбал, мистер Торнадо, увлеченные возней на квадратном коврике посреди спортзала, отработкой приемов в положении стоя на корточках, сиречь – в партере, заметили Сан Саныча лишь после того, как хлопнула, закрываясь, дверь за его широкой голой спиной.

– Глядите-ка, рэкетир! – Мистер Торнадо потерял интерес к инструктору, которого пытался перевести из позиции, в народе именуемой грубо «стойкой раком», в позицию, прозванную благородными борцами прошлого века французским словом «туше». – Ты чего? В баню собрался? Гы-гы-гы...

Двое ассистентов-инструкторов, до того объяснявших амбалу, как половчее ухватиться за шею стоявшего раком собрата, удивленно обернулись, и их жизнерадостный смех слился с утробным гоготом великана Торнадо.

– Я ж, елы-палы, с администрацией собрался поскандалить, чтоб мне тебя, голубчика, опосля тренировки выдали помутузить, а ты сам, голубчик, пришел! Щас я тебя, голубчик, измутужу за то, что ты меня по носу лобешником ударил, гад!

Пока мистер Торнадо, вздыхая и охая, поднимался с коврика и утирал пот со лба, его посмеивающиеся ассистенты, разминая на ходу суставы пальцев, подошли к неподвижному Сан Санычу и привычно встали справа и слева от обидчика претендента на чемпионский титул по реслингу. Нанятые мистером Торнадо тренеры-самбисты обрадовались нежданно-негаданно представившейся возможности услужить и развлечь капризного и туповатого нанимателя. Останется счастливый избранник заморских шоу-дельцов доволен, может, подкинет тренерам-поденщикам по лишней сотняжке. А то горе с ним: платит исключительно за каждый разученный прием, поштучно, и при этом за тренировку его дурные мускулистые мозги отказываются усваивать более одного-двух технических действий. И бесплатно заставляет ассистировать ему во время разминки, скупердяй. И все равно лучше пахать на Торнадо, чем подписываться на участие в боях без правил, например. Зарабатываешь на коммерческих боях не в пример больше, но здоровье – оно одно, его ни за какие деньги не купишь. Вот, к примеру, этот глупый голый рэкетир расплатится сейчас за удар Торнадо по носу здоровьем, и остаток жизни придется ему нищенствовать, клянчить на лекарства, на лечение.

– Мужики, не трожьте его! – прикрикнул на ассистентов качок. – Я самолично, елы-палы, желаю ему яйца оторвать!

Оба тренера обменялись многозначительными взглядами. Мол, пускай Торнадо начинает разборку, а там и они вмешаются, едва самовлюбленный мистер получит отпор от нудиста-рэкетира.

Сан Саныч оставался недвижим, бесстрастно отслеживая передислокацию спортсменов. Ожидая, когда поднимется с коврика последний, третий ассистент и, присоединившись к коллегам, подойдет поближе к Сан Санычу, отойдя подальше от выхода в коридор, где скучает вооруженный вахтер. Ассистент номер три не заставил себя ждать слишком долго. Вскочил прыжком, отряхнул ноги и мелкой трусцой вдоль шведской стенки обежал зал, оказавшись у Сан Саныча за спиной.

– Ты, рэкетмен засранный, напрасно меня головенкой ударил! – Мистер Торнадо, широко расставив ноги и поигрывая мускулами, остановился в полушаге от Сан Саныча. – Боднул ты меня, засранец, не шибко больно, но честь моя пострадала, елы-палы! Никому не прощаю, когда...

– Воевать надо не за честь, а за победу! – перебил амбала Сан Саныч. Вскинул коленку, вмазав мистеру Торнадо пяткой в пах, поймал широченную шею надломившегося в пояснице культуриста обеими руками, сцепив пальцы «в замок» на белобрысом затылке, проворно подпрыгнув, развернулся боком к сопернику, поддел его бедром и, резко дернув обнаженными руками, перебросил многокилограммовую тушу через голое плечо. В воздухе мелькнули бугрящиеся мускулами ноги мистера Торнадо. Сан Саныч разомкнул «замок» на затылке великана и атаковал ассистента справа раньше, чем мистер качок шлепнулся всей своей выдающейся массой на зазевавшегося инструктора, что стоял за спиной у Сан Саныча.

Не так давно легко одолевших, как им сказали, «рэкетира» самбистов парадоксальнейшим образом подвел многолетний опыт спортивных поединков. Они привыкли, что соперник-единоборец всегда выкладывается на сто процентов, а в критической ситуации вообще зачастую работает за гранью собственных возможностей. Однажды закрутив руку за спину незадачливому рэкетиру, они оценили его силу и сноровку на тройку с минусом, и сейчас, когда троечник нежданно-негаданно повел себя как отличник, учителя мистера Торнадо пострадали от собственного стереотипа мышления. И пострадали всерьез.

Метнувшись к ассистенту справа, Сан Саныч просто и без затей раздробил ему челюсть ударом кулака. Последний невредимый самбист не поверил своим глазам, когда увидел, как коллега-спортсмен обмяк и начал медленно оседать на пол. Сан Саныч не позволил нокаутированному борцу упасть, подхватил его под мышки, крутанулся резко на голых пятках, и спортсмен с раздробленной челюстью неуклюжим метательным снарядом полетел в ноги собрату с удивленными глазами. Хребет нокаутированного подшиб коленки до того невредимого инструктора, а грязная пятка прыгнувшего вперед и вверх Сан Саныча, описав в воздухе широкую нисходящую дугу, сломала ему ключицу.

Как только босые ноги Сан Саныча прикоснулись к блестящему полу спортзала, он взмахнул руками и, намеренно потеряв равновесие, обрушился, словно подрубленный под корень старый крепкий кедр, на инструктора по борьбе, которого три секунды назад опрокинул тяжеловес-культурист. Опрокинутый навзничь мистером Торнадо спортсмен успел выбраться из-под тяжелых мослов культуриста и собрался было вскочить на ноги, когда на него рухнул Сан Саныч. Если продолжить сравнивать Сан Саныча с подрубленным кедром, то его оттопыренный локоть справедливо сравнить с корявой, твердой, как сталь, веткой. Словно торчащая ветвь падающего дерева, острый локоть врезался в сгорбленную спину поднимающегося на ноги спортсмена и, сломав ему пару ребер, вторично припечатал бедолагу к полу.

Перекатившись через голову и оказавшись на ногах, Сан Саныч бросил равнодушный взгляд на покалеченных профессионалов-самбистов и их великана-ученика. Все четверо валяются двумя живописными кучками. Спортсмен со сломанной ключицей корчится поверх притихшего собрата с раздробленной челюстью, в метре от них плечом к плечу лежат неподвижные мистер Торнадо и ассистент с травмой ребер.