Последний вампир - Зайцев Михаил Георгиевич. Страница 6

— Отбываете в Москву, Владимир Владимирович?

— Надеюсь. Очень надеюсь, что так. В любом случае я вам больше не доставлю хлопот, товарищ капитан.

— Да! Голова моя — решето! Володя, мы проверили документы жирных мальчиков, которые пытались помешать вашим телефонным переговорам. Все трое — туристы из Голландии. Бумаги в полном порядке.

— А пистолет они нашли за углом?

— Естественно!

— Фу, как банально! И у ребят из «Мерседесов» с простреленными покрышками, конечно, тоже официально оформленные туристические визы?

— Разумеется.

— Гарантирую — мой отъезд на Родину повлечет за собой массовый отток туристов из вашей прекрасной страны.

— Ах-ха-ха!.. Определенно вы мне все больше и больше нравитесь, коллега! Согласен — вы и есть та заезжая достопримечательность, которая интересовала янки-"туристов".

— Вы мне тоже симпатичны, Гюнтер. Однако... — Путин убрал ногу с педали газа, крутанул рулевое колесо, — ...пора прощаться.

«Волга» остановилась. Разведчики пожали друг другу руки. Владимир взял с диванчика заднего сиденья изящный чемодан крокодиловой кожи и скромного покроя плащ, пожелал Гюнтеру «ни пуха», услышал обязательное «к черту» в ответ и оставил капитана Крейсберга одного в салоне старенькой «Волги».

Некоторое время Гюнтер Крейсберг с легким оттенком грусти в голубых глазах смотрел вслед мирно бредущему среди толчеи позевывающих утренних прохожих русскому разведчику. По мере удаления Владимира Владимировича выражение глаз коллег Гюнтера менялось. Сентиментальная грустинка медленно, но верно превращалась в злобную, мстительную искру лютой ненависти.

Неприметная фигура русского агента затерялась среди случайных прохожих. Крейсберг почесал кончиком пальца горбатый нос, грязно выругался на иврите и перелез в еще теплое водительское кресло.

Игнат поставил точку. Задумался на секунду, шлепнул себя ладошкой по лбу и схватился за телефонную трубку. С лихостью и азартом виртуоза исполнил на клавишах с тональным набором авангардную мелодию служебного телефонного номера жены, с нетерпением дождался ответа.

— Слушаю вас...

— Инна! Это я! Есть пара минут для любимого мужа?

— В магазин сходил?

— Схожу, обещаю!..

— Новая идея?

— Угадала! Только что родилась, пару мгновений тому назад. Нужно срочно на ком-то проверить, а то вдруг я в маразме?!

— Судя по твоим интонациям, ты в экстазе.

— В творческом! Кажется, придумал гениальный ход — весь опус назову «Ошибка президента», как тебе?

— Банально, дорогой.

— Имеется в виду президент враждебной делу мира во всем мире вражеской корпорации. Злобный президент преступной фирмы ошибся в оценке крутизны нашего кадрового разведчика, что его, злодея иностранного, и погубило в итоге. Как тебе такой сюжетец?

— Напоминает ремейк первого романа о Джеймсе Бонде.

— Именно! Откровенный перепев Флеминга, в том-то вся и фишка! Сейчас возьмусь за эпизод, когда герой мочит в уборной аэропорта двух арабов-диверсантов и вынужденно покидает страну на ближайшем авиарейсе. Отправлю его на Ямайку!

— Смотри, не перегни палку.

— Блин! В программе «Куклы», образно говоря, палку за много лет эфиров гнули и так и эдак, в вашей газете карикатуристы рисуют, кого хотят и как хотят, а писателю ИКС нельзя похулиганить, да?

— Ты работаешь под заказ, не забудь.

— Помню! Помню и то, что кто-то грозился помочь мне с эпиграфом к шпионскому заказному роману.

— И этот кто-то... то есть — эта кто-то не забыла своей угрозы. Тебе везет, Сергач, сегодня с утра пораньше проглядела статью молодой сотрудницы о женском детективном творчестве и выписала для тебя цитату.

— Диктуй.

— Записывай: «Если правда, что зло порождает зло, то добро должно порождать добро». Александра Маринина. Собрание сочинений, том двенадцатый, страница восемьдесят пять.

— Гениально!.. Да, слушай! Чуть не вылетело из головы — сегодня вечером мы приглашены к...

Вдруг раздался звонок в прихожей. Длинный и требовательный. Игнат аж на табуретке подпрыгнул.

— Алло! Эй, Сергач! Ты чего там? Чего замолчал? Алло!

— Ха! Утро неожиданных звонков продолжается, в дверь звонят.

— Поди открой.

— Я голый.

— Оденься быстро и открой! — затараторила Инна скороговоркой. — У меня с соседями завидные отношения, и, будь любезен, пожалуйста, прояви максимум вежливости и доброжелательности. И позвони мне потом.

— Слушаюсь и повинуюсь, моя королева, — ответил Сергач сварливо пикающей трубке. А в прихожей тихо, тишина после первого дз-з-з-ынь. Может, не стоит суетиться? Может, соседи или кто там еще — водопроводчики, почтальоны, свидетели Иеговы, дворники, — разок звякнув, одумались и ушли восвояси, а?

Фиг! Снова настырное дз-з-з-зы...

— Блин! — Игнат соскочил с табурета, побежал в комнату, у поворота в закуток прихожей притормозил, крикнул, оглянувшись на входную дверь: — Обождите шесть секунд! Сейчас открою!..

Разумеется, одевался Игнат дольше шести обещанных секунд, однако и минуты не прошло, а он уже заглядывал в дверной «глазок», одной рукой одергивая футболку с аппликацией трилистника «Адидас», другой подтягивая шорты, опять же фирменные, родные «адидасовские».

За дверью здоровенный мордастый мужлан в нелепом для летнего зноя наряде. Этакий пришелец из осени в костюме-тройке, в массивных ботинках на толстой подошве, при галстуке. И никаких следов потоотделения на грубо слепленном, без выражения лице. Робот-андроид, честное слово!

«Элементарно, Ватсон! — догадался Игнат. — Явился незнакомый мне сосед по парадному. Счастливчик только что вышел из квартиры, оборудованной системой охлаждения воздуха, и направляется к машине опять же с кондиционером в салоне. Или наоборот, неважно. Чего ему, блин, надо?»

Разглядев пришельца через окуляр «глазка» и позавидовав кондиционированному бытию, Игнат ляпнул первую из набора стандартных для подобных ситуаций фраз, которая пришла на ум:

— Вам кого?

Вместо ответа «счастливчик» разинул рот. Во рту вместо языка торчал куцый обрубок. Зрелище кастрированного языка, уж поверьте, производило сильное впечатление. Сергач даже поежился зябко, будто в парилку июля дохнуло холодом ноября, даже вздрогнул. А пришелец меж тем извлек из нагрудного кармана пиджака вчетверо сложенный листок, развернул, поднес поближе к линзе «глазка» и указал крепким пальцем на размашисто написанные строчки.