Предел - Зайдель Януш А.. Страница 14

Даунер замолчал, видя, что какой-то шпик заинтересовался их затянувшимся разговором. Они отошли в сторону.

— Так как? — спросил даунер. — Решайся. Время — пункты.

— Как ты это сделаешь? На подставку? Или…

— Не твоя забота. У каждого свои секреты.

— Четыреста.

— Для тебя пусть так. Ты дружок Прона.

«Черт возьми, тоже мне дружок! — Снеер закусил губу. — В хорошенькое общество попал».

Он был взбешен. Столько пунктов! И он, Снеер, вынужден покорно торговаться с этаким дерьмом!

— Прона вот-вот возьмут. Если уже не взяли, — бросил он мимоходом.

— Откуда знаешь?

— Меня поймали в его кабине. По ошибке.

— Фараоны?

— Нет, какая-то маленькая электрическая скотина.

Снеер отвернул манжет и показал браслет:

— Вот все, что от нее осталось.

— Видел я уже это новое изобретение, — сказал даунер. — Не приживется. Да, еще только небольшой авансик. Две сотни, остальное потом.

— Но у меня же Ключ того… Разве Прон не сказал? Ни один автомат не перепишет, все предупреждены по силовой линии.

— Ерунда. Я знаю тут одного скупщика, недалеко. У него в малине собственный расчетный автомат, домашней работы, на батарейках. За десятку сделает. Ну как? Идем?

Снеер молча кивнул. Даунер пошел первым.

— Здесь, — сказал он, останавливаясь перед дверью высокого жилого дома. — Подожди минутку.

Снеер оглянулся. Улица была застроена угрюмыми, бетонными блоками с однообразными фасадами. На остатках вытоптанных газонов между домами играли дети, хотя время было уже довольно позднее. Видимо, родители были заняты более важными делами, чем присмотр за чадами.

«По статистике, — подумал Снеер, — работает только восемнадцать процентов взрослого населения. Остальные — это четверяки, пятиряки и шестиряки, для которых нет соответствующих занятий. Теоретически ни у кого нет серьезных материальных проблем. Даже у многодетных. И однако все резервные неустанно чем-то заняты. Чаще всего — подозрительными услугами в пользу более высоких разрядов, за желтые, разумеется».

Спустя несколько минут бирюзовая ветровка появилась в темном проеме двери. Снеер вошел следом в коридор, стены которого были покрыты всяческими каракулями. Вдоль одной бежала большая надпись: «Не трать желтых впустую. Дрянь можешь купить за красные!» На другой стороне Снеер прочел: «Даже если у тебя высший разряд, без пунктов ты…» Последнее слово было замазано.

Скупщик жил в двойной кабине на первом этаже. Когда они вошли, он заканчивал какое-то дельце с двумя прилично одетыми юношами. Снеер заметил, что у каждого было по несколько Ключей.

— Опорожняют чужие Ключи, — шепнул даунер. — Этой машинке начхать на сигнал идентификатора папиллярных линий. Можешь перевести все пункты с чужого Ключа на свой.

— Как? — удивился Снеер. — Ведь известно, с чьего Ключа идут пункты. Достаточно, чтобы владелец заявил о краже…

— Не заявит. Он уже в морге. Эти парни — больничные мародеры. Сотрудничают с медперсоналом. Когда пациент умирает, они сгоняют пункты с его Ключа, прежде чем больница заявит о смерти. Знаешь, какая это процедура? Когда пациент умирает, Сиском блокирует его счет в Банке и ждет распоряжений Отдела Наследований. После установления прав пункты умершего переходят на счет наследников. Пока нет сообщения, счет действует, но субъект уже мертв. Если в это время перевести пункты на чей-нибудь счет, то он уже не опротестует перевода, и действует юридическое правило, что он совершил перевод теплой рукой. Ты же знаешь, что датчики папиллярных линий проверяют температуру кожи и пульс в большом пальце.

Снеер прекрасно знал об этом, так как и сам неоднократно применял метод «на подмену», состоящий в использовании тоненьких, почти невидимых перчаток с искусственными папиллярными линиями, соответствующими линиям клиента. Они позволяли подделаться под другого человека во время проверки идентичности в тестовом автомате. Тогда бывает важно, чтобы температура внешней поверхности перчатки была в пределах средней температуры кожи ладони. Поэтому перед тем как войти в Станцию Тестов, следовало держать в руке нагреватель с термостатом, который снимали перед идентификацией.

Однако же способ этот требовал предварительного изготовления перчаток с согласия и при участии клиента, который должен был отправиться к специалисту, именуемому «перчаточником», чтобы снять мерку. Это стоило много желтых, обычно около пятидесяти, и сказывалось на гонораре рейзера, поэтому Снеер прибегал к такому методу лишь в крайнем случае.

Мародеры как раз кончили свои махинации с Ключами покойников, временно пребывающих между небом и землей. За Снеером уже ожидали трое следующих клиентов.

— Две сотни и десятка для тебя, — сказал даунер, втыкая Ключ в примитивно выглядевший аппарат.

Снеер вложил свой Ключ в другое отверстие. Машинка действовала безотказно. Переписка прошла прекрасно, в чем Снеер тут же убедился, взглянув на счетчик своего Ключа.

— Толковый парень, — сказал даунер, когда они вышли. — Видимо, нулевик, и уж никак не меньше единичника. Но официально — на пенсии. Ребята из больницы что-то подкрутили в медицинском компьютере, и тот объявил его непригодным к работе. За эту услугу он время от времени организует им перезаписи с покойничков.

— А с живых? Не случается?

— Почему ж. Только мародеры этим не занимаются, и вообще персонал больницы в такие дела не лезет. Это работа вампиров. Они пробираются в больничные палаты, симулируя тяжелое состояние с помощью соответствующих наборов химических средств и лекарств. Выкрадывают Ключи у пациентов и передают сообщникам, которые их опорожняют, а потом незаметно возвращают владельцам. Но это большой риск и малая выгода. В городских больницах лежат в основном пятиряки и шестиряки. Сколько из такого высосешь? Ну, несколько зеленых…

Снеер слушал объяснения со все возрастающим отвращением. Если до сих пор он занимался своим делом с некоторым старательно скрываемым от самого себя неприятным чувством, то теперь начинал убеждаться, что рейзерство по сравнению с махинациями, осуществляемыми в нижнем слое преступного мира Арголанда, — прямо-таки благородная игра.

Даунер забрал Ключ Снеера и скрылся в дверях Станции Тестов. Снеер присел на скамейке неподалеку от входа и наблюдал за кружащими поблизости людьми, забавляясь угадыванием их профессий.

Филеров распознать было проще всего. Они двигались довольно нервозно, внимательно посматривая по сторонам и избегая неосвещенных фонарями мест. Торговцы пунктами двигались медленно, как бы равнодушно приближались к прохожим и голосами чревовещателей бросали несколько коротких фраз, вроде: «Может, желтые на зеленые?» или «Могу кое-что уступить». Чекеры, или, как презрительно называли низкоквалифицированных представителей этой профессии, «рейзяки», искушали потенциальных клиентов цветастыми обещаниями сделать им пятый разряд вместо шестого.

Даунера не было уже добрых сорок минут, когда вдруг — словно их сдули — из сквера при Станции Тестов исчезли все лениво прогуливавшиеся комбинаторы, оставив растерявшихся тайных шпиков, мгновенно ставших явными. Вскоре Снеер обнаружил причину паники: из боковой улицы, направляясь к Станции, выехал небольшой серый фургон с сеткой в окнах и остановился перед входом. Двое гражданских и один полицейский в форме вошли в Станцию. Спустя буквально две минуты они вышли. Между ними мелькнула бирюзовая ветровка даунера.

— Чтоб ты провалился! — выругался Снеер, с бешенством плюнув на тротуар. — Ну и денек выдался!

Он машинально потянулся к карману, где обычно носил Ключ.

«Надо немедленно заявить о пропаже! — подумал он, поднимаясь со скамейки. — Надеюсь, этот болван знает, что говорить в таких случаях!» Он двинулся к телефонной будке, чтобы позвонить в полицейский участок. Это было единственное, что он мог теперь сделать… даром.

Звонок не предвещал ничего хорошего. Банн недовольно поднял трубку: