Предел - Зайдель Януш А.. Страница 46

Это начинало отдавать самоанализом совести, поэтому Снеер отер губы салфеткой и, откинувшись в кресле, закурил.

«А если кто-то „выскакивает“ из схемы? Бели, несмотря на тщательный отбор, проскользнет кто-то не вписывающийся в этот коллектив? Если нельзя отослать его обратно, то остается только одна возможность».

Последняя мысль пронзила его неожиданным беспокойством и, несмотря на то, что ему и в голову не пришло покинуть то прекрасное место, в котором он оказался благодаря какому-то волшебному распоряжению судьбы (старательно направляемой, как судьбы всех людей в его мире), он вдруг почувствовал себя мухой, невнимательно присевшей на привлекательную сладкую гладь густого меда. Бедной мухой, в порыве эйфории лакомо слизывающей сладость, которая спустя минуту полностью прихватывает ее лапки. Наивной мухой, которая — прежде чем попытается развернуть крылышки — еще может верить и убеждать себя, будто она торчит в этом меде исключительно по собственной воле и ей достаточно захотеть, чтобы умчаться вдаль, вернуться на свою чудесную изумительную вонючую городскую свалку, к обществу себе подобных, свободных мух! Ан — ничего подобного! Попытки освободиться только ухудшают положение мухи, ее тоненькие крылышки прилипают к меду, и мухе… конец. Трудно не измазаться, попав в баночку с медом.

Снеер с жестоких безразличием смотрел на муху, которая — пытаясь присесть на десерте одного из посетителей за его столиком — стала источником красочных параллелей в его размышлениях.

«Доиграешься и ты», — погрозил он мухе и, чтобы отогнать навязчивые мысли, стал прислушиваться к шедшим вокруг разговорам.

— Слышала, что сделал тот тип из лесного хознадзора? — похохатывая, говорил сидевший поблизости мужчина соседке, поглощавшей фрукты в креме.

— Говорят, спятил.

— Вполне возможно. Но это не все! Послушай! Сижу я сегодня у начальника территориального хознадзора, а тут влетает кто-то из воздушного патруля и кричит: «Шеф! Этот кретин — водитель вырубных машин, спятил!» Начальник ему: «Прежде всего, не кретин, ибо у него семнадцатиугольник, а у тебя только шести, и не тебе его оценивать». На это патрульный: «Но, шеф, он так запрограммировал машины, вырубающие деревья в Западной Пуще, что вместо того чтобы вырубать квадраты, они пошли по всей площади и повалили деревья по линиям, образующим огромную надпись, видимую с воздуха». Тут начальника взорвало. Он выскочил из-за стола и рявкнуло «Что? Что он написал?!» А тот в ответ, что, дескать… — Тут рассказчик наклонился к девушке и театральным шепотом сказал: — «…поцелуйте нас в задницу!» Девушка поперхнулась кремом. Разговор оборвался на время, необходимое на то, чтобы ликвидировать последствия мелкого происшествия. Спустя немного мужчина продолжил рассказ:

— Ну вот, патрульный говорит шефу, что-де не удивительно. Он бы и сам спятил, сидя в одиночестве в диспетчерском центре среди дремучего леса. Начальник отделался кратким замечанием, что, мол, тот прекрасно знает, за что оказался в изоляции, и вообще не время ахать над сумасшедшим, когда угроза нависла над всей страной и всеобщей безопасностью. «Немедленно закрыть!» — говорит, а патрульный ему: «Шеф! — говорит. — Буковки-то по два километра высотой, а вся надпись длиной тридцать!» — «Ничего не поделаешь, — бьет начальник кулаком по столу. — Валить все подряд, весь район». — «Но это шесть тысяч гектаров прекрасного старого леса! Всего нам не использовать, не хватит перерабатывающих мощностей, древесина погибнет. Это же огромные потери!» — возражает патрульный. «А ты знаешь, что будет, если они прилетят? Они же могут прочесть и понять! А ты толкуешь о потерях. Что толку, если будет лес, да не будет нас! Ты же знаешь, какие они раздражительные! Если надпись хорошо видна с большой высоты, то они ни на минуту не усомнятся, что это сделано специально для них!» — Ну и что дальше? — спросила девушка.

— Того парня, что из леса, поместили в клинику. А лес валят сплошняком.

— Начальник был прав. Прочли бы и обиделись. Хороши б мы были!

Они встали и направились к выходу. Столовая пустела, заканчивалась обеденная пора. Снеер тоже встал и пошел искать корпус номер два, где его должны были подвергнуть каким-то испытаниям. Он полагал, что это не будет походить на разрядизационные испытания для поднулевиков, в которых он неоднократно участвовал от имени своих клиентов. Однако то, что произошло в корпусе номер два, вообще не имело ничего общего с тестовыми исследованиями. Он отвечал на вопросы, исходя при этом из предположения, что ответы заранее известны вопрошающим. Они действительно знали о нем много, доказательством Чему мог быть, например, вопрос, заданный одним из собеседников:

— Когда-то ты выразился в том смысле, что общественная система, действующая в Арголанде, тебя вполне устраивает и ты вовсе не хотел бы, чтобы она в какой-либо степени изменилась. Ты по-прежнему придерживаешься этого мнения?

— Я так говорил, — ответил Снеер, — потому что мое материальное положение и доходы были обусловлены существованием именно такой системы.

— Мотивы не имеют значения, — усмехнулся спрашивающий. — Ты должен быть полностью убежден, что в Арголанде не следует и нельзя ничего изменить, ибо любое изменение может привести к всеобщему краху, а теперь, когда ты здесь, такая катастрофа самым непосредственным образом коснулась бы именно тебя. Так ты убежден или нет, что в обществе Арголанда любой ценой следует поддерживать равновесие?

— Да.

— Хорошо. Ты еще больше утвердишься в этом, работая с нами.

После беседы и последовавшего за ней электрогипноза Снееру позволили вернуться к Раскалли.

— Если ты составил себе какое-то мнение относительно нас, — сказал, добродушно улыбнувшись, шеф Отдела «С», когда Снеер снова явился к нему, — то отбрось его немедленно. Если же считаешь, будто все понимаешь, то позволь сказать, что ты ошибаешься. Впрочем, незачем заниматься догадками. Ты узнаешь все, всю правду, без прикрас и умолчаний. Эта правда слишком сложна, слишком запутана, чтобы ее мог полностью воспринять даже такой интеллектуальный наднулевик, как ты. Ты знаешь много, догадываешься еще о большем. Почти каждый, даже шестиряк, там, в городе, что-то знает, догадывается, до него доходят разные слухи. Но всю правду о нашем мире можно понять и охватить взглядом только отсюда, с позиций наднулевика. Чрезвычайно трудно сложить рассыпанную мозаику о неизвестным рисунком из маленьких камушков, которых вдобавок еще и недостает, а среди оставшихся попадаются кусочки из совершенно другого набора. А если кто-то еще, прикидываясь помощником, в действительности мешает тебе, то дело становится безнадежным. Поэтому я убежден, что ты не знаешь еще очень многого и воссозданная тобою картина мира, в котором мы живем, неполна.

Раскалли надолго замолчал, поглядывая на экран, словно ожидал сообщения. Немного погодя его губы пошевелились, видимо, он читал краткое сообщение.

— Все в порядке, — сказал он с явным облегчением. — Есть одобрение. Не возражают. Можем включить тебя в нашу группу. А теперь слушай внимательно. То, что я тебе скажу, — тайна, доступная только наднулевикам. Тебе следует ее знать, чтобы верно выполнять обязанности, которые мы намерены возложить на тебя в Правлении. Ты наверняка задаешь себе вопрос: зачем мы создали и поддерживаем в Арголанде и других агломерациях такую странную искусственную систему общественный отношений? Почему, стремясь к ее сохранению, мы тем не менее терпим хорошо известные нам негативные явления, которые могли бы без труда пресечь? Вероятно, считаешь, что, располагая лучшими умами планеты, мы могли бы придумать для человечества гораздо лучшую, более эффективную модель существования вместо этой великой мистификации. Ты заметил, сколько усилий мы прилагаем, чтобы для среднего гражданина поднулевых разрядов все выглядело как можно естественнее? Все средства массовой информации стремятся убедить их в том, что именно эта модель оптимальна, а ее реализация близка к идеалу. Большинство, притом большинство значительное, верит, что это соответствует действительности. Одних данная им реальность удовлетворяет больше, других — меньше, но и те и другие живут в ней и стараются, не выходя за рамки модели, достичь своих целей. Поскольку мы живем в мире неисчерпаемых источников энергии и полной автоматизации, постольку деятельность поднулевиков не оказывает никакого влияния на количество поставляемых благ. Существенна лишь проблема такого их разделения, при котором человек ощущал бы, что его материальное положение однозначно зависит от факторов, одобренных всем обществом: его пригодности к труду и вклада в работу. Люди должны в это верить, иначе они утратят единственную мотивацию действий, влияющих на функционирование модели как целого…