Черная молния - Зан Тимоти. Страница 9
Питман покачал головой.
– Кейн ничего не сказал нам, абсолютно ничего. Так что можете больше не пытаться перофразировать ваш вопрос. Аллан слишком пунктуально посещал лекции Лейта по технике безопасности.
Гэлвей вздохнул.
– Не знаю почему, но это меня не удивляет.
На минуту префект задумался, наблюдая, как фотографируют физиономию Питмана и как бегают изображения точек на сканере.
– Кстати, Кейн говорил о каком-нибудь специальном оборудовании? А не проходили ли вы какой-нибудь необычной подготовки?
Питман опять покачал головой.
– Ничего больше не могу сказать вам. И не скажу до тех пор, пока мы не окажемся на Земле. Даже когда окажемся, впрочем, не скажу.
– Хорошо, – дружелюбно сказал Гэлвей. Похоже, Питман не собирается цепляться за него. Хотя учитывая недостаток терпимости в словах этого парня, нельзя быть уверенным на все сто. – Я позволю тебе выйти на связь с местным офицером Службы Безопасности. Используйте кодовое имя Постерн, чтобы не возникало затруднений при разговоре и дешифрации.
Питман кивнул и встал.
– Что-нибудь еще?
– Пока ничего. Удачи.
Лицо юноши перекосила саркастическая улыбка, и он покинул комнату. Когда дверь захлопнулась, Гэлвей почувствовал облегчение. Потом мимолетный взгляд охранника. Вздохнув, префект включил переговорное устройство.
– Выведите всех служащих спецназа из Центра, – проинструктировал он дежурного офицера.
– Но Кейн захочет, чтобы его отвели обратно в лагерь.
Гэлвей фыркнул.
– Скажи ему, что он сам обязан найти обратную дорогу. Мы здесь частным извозом не занимаемся.
– Слушаюсь, сэр.
Гэлвей переключил свое внимание на карту Денвера, почувствовав, что Рагузин заглядывает ему через плечо.
– Ты что-нибудь видишь здесь любопытное? – последовал вопрос адъютанту.
– Да ничего особенного! – ответил Рагузин.
– Прекрасно… но почему бы тебе не спуститься вниз и не проверить, что компания Кейна никому не доставляет хлопот на своем пути отсюда. А я пойду в офис и позвоню Рекриллам. Скажу им, что скоро новая команда ударит по Земле.
Это не было приятной обязанностью, а посему еще несколько долгих минут после того, как убрался Рагузин, Гэлвей стоял у окна и не решался позвонить Рекриллам. В теле нарастала сильная дрожь. Бесспорно, он был далек от того, чтобы прямо и слепо ненавидеть завоевателей человечества. Еще в восемнадцать лет он благополучно пережил этап становления лояльности и навсегда исключил эмоциональную сторону в своих взаимоотношениях с Рекриллами. Но даже такая лояльность не могла пересилить страх, и Гэлвей боялся пришельцев, покрытых «резиновой» кожей. Не потому, что они могли сделать что-нибудь с ним лично, но потому, что они продемонстрировали свою мощь на примере целых миров.
На примере его, Гэлвея, мира.
Гэлвей устремил взор за пределы строений Капстона, на островерхие пики гор Зеленого Солнца, где даже по прошествии тридцати лет со дня атаки Рекриллов растительность не сумела восстановиться. Во время этого нападения Плинри была доведена практически до полного истощения и гибели. Потребуется еще не одно поколение, чтобы на планете очнулось и выжило что-либо существенное.
Между тем тренировочный лагерь спецназа становился все более и более опасным для Рекриллов.
Гэлвей содрогнулся. Нет, он не может просто взять и передать информацию о Кейне кому-то еще, а потом все это выбросить из головы. Он был глубоко заинтересован в том, чтобы каждая команда, подготовленная Лейтом и Липковским, была нейтрализована еще на пути к цели. И нейтрализована быстро. Невольно Гэлвей снова взглянул на Капстон-центр, на черную стену, возвышавшуюся вдали на манер некоей спиленной горы рядом с правительственными зданиями. Рекриллская территория. Неприступный город в городе, из которого настоящие повелители Плинри рассылали приказания своим марионеткам. Таким, как Гэлвей. Место, откуда однажды может быть отдан приказ об уничтожении спецназа. И не исключено, что и всей Планеты целиком.
И тот, кто стоял между Плинри и этим приказом, был никто иной, как префект Службы Безопасности, превосходно справлявшийся со своими обязанностями.
Отвернувшись от окна, Гэлвей подошел к столу, исполненный новых сил, и взялся за работу.
– "Молния"!
Лейт тихо произнес это слово, с почтительностью и благоговейным трепетом. Он теребил пальцами по серебряной голове дракона на кольце, украшенном рубинами. Два часа назад Лейт был все еще достаточно скромен в своих мечтах и вожделениях. Он чувствовал себя счастливым человеком, потому что обладал тренировочным центром и работал с такими хорошими людьми, как Питман и Кейн. Но если б у него снова появилась «молния», его возможностям не было бы границ…
С усилием он заставил себя очнуться от сладкой грезы о будущем могуществе и сконцентрироваться на будничных, но все же очень важных делах. В частности, на стоящем прямо перед ним человеке.
– Какие у него шансы?
– Не знаю, – сказал Липковский. – Готов биться об заклад, что во время войны эта таинственная формула действительно находилась в информационных файлах на Эйгисе. Но обо всем остальном я даже боюсь подумать. Полагаю, что формулу и сейчас можно оттуда извлечь. Не думаю, что она представляет для Рекриллов особенный интерес.
– Как и для твоей посредственной команды сопротивления! – задумчиво сказал Лейт. – Даже ведущие военные специалисты не всегда понимают, насколько важен этот наркотик для спецназа.
Липковский поднял бровь.
– А может Они считают ниже своего достоинства возню с такой чепухой, как «молния» для спецназа?
Лейт кисло улыбнулся.
– Меня так просто не заденешь, не разозлишь. Но мне, дружище, иногда нравится, когда меня недооценивают. Не забыл?
Липковский осклабился в ответ – в ответ на их общие воспоминания. Затем снова посерьезнел.
– Ты же знаешь, Кейн не любит, когда ему вредят и мешают.
– Этого и следовало ожидать, – скривился Лейт и задумался ненадолго. Потом изрек: – Хорошо, у нас есть пять дней, чтобы придумать что-нибудь остроумное.
– Запомни, – пригрозил генерал, – что твое остроумие не должно повредить ни единому человеку и тем более Рождественскому Проекту.