Звездные всадники - Зан Тимоти. Страница 34

Феррол сдвинул брови. Что-то не так?

– Уже иду.

Он нашел застежку, расстегнул ее, выждал пару секунд, пока ремни втянулись в специальные пазы и кресло снова стало гладким. Он заметил, когда входил, что от мостика его отделяли два помещения: сначала, если считать отсюда, комната подготовки, потом чулан – его, похоже, после переоборудования яхты не использовали. Выбравшись в проход, Феррол оттолкнулся и поплыл к двери.

Она открылась, как только он оказался перед ней, и тут же закрылась, чуть не прищемив его, едва он прошел. Последовала вспышка света – наверное, сканирование с целью идентификации личности; следующая дверь скользнула в сторону, и он вплыл в комнату подготовки.

– Добрый вечер, Чейни.

Феррол обрел устойчивость, ухватившись за ближайшее кресло. Он испытывал облегчение, смешанное с раздражением, – он слишком поторопился с выводами. Если хорошенько подумать, следовало ожидать именно чего-то в этом роде.

– Добрый вечер, сенатор, – вежливо, но холодно ответил он. – Вас повысили в должности до капитана?

На мгновение губы сенатора изогнулись в улыбке.

– Мне показалось, что безопаснее вызвать тебя от имени капитана. Вообще-то предполагается, что индивидуальная игровая система не дает утечки, но к Чему рисковать без необходимости?

Феррол уселся в кресло и, пристегиваясь, бросил взгляд на дверь мостика в двух метрах от них.

– А я-то думал, сэр, что у вас тут все схвачено.

– Здесь и впрямь только мои люди. – Сенатор поднял руку, внимательно разглядывая ноготь. – Знаешь, Чейни, – прости мою прямоту – ты, по-моему, остался неудовлетворен сегодняшними слушаниями.

Феррол фыркнул.

– Неужели вы это заметили?

Сенатор вскинул на него взгляд.

– Не только я заметил. Все.

Феррол почувствовал, как вспыхнуло лицо.

– Сожалею.

Сенатор устремил на него долгий взгляд, не произнося ни слова.

– Уверен, ты в состоянии понять, – заговорил он наконец. – Уж от тебя мы никак не ожидали, что ты станешь столь горячо отстаивать темпийскую точку зрения. Уверен, ты также в состоянии понять, что подобное резкое изменение позиции заставляет наших друзей нервничать.

– Я не отстаиваю темпийскую точку зрения, – возразил Феррол. – Я лишь настаиваю на том, что, исключительно в данном конкретном случае, продолжение проекта «Дружба» принесет нам не меньше выгоды, чем темпи. Не знаю, как еще убеждать вас в этом.

– О, твоя позиция совершенно ясна. Твоя оценка, вот что вызывает вопросы.

Раздражение Феррола стремительно перерастало в злость.

– Дело не в том, что мне только сейчас что-то стукнуло в голову, сенатор. Уже задолго до того, как вы сунули меня на «Дружбу», я пришел к выводу, что детеныши звездных коней – верное дело и даже, может быть, единственная надежда человечества.

– В самом деле, твоя концепция использования звездных коней в военных целях всем нам хорошо известна, – сухо заметил сенатор. – Некоторые из нас воспринимают это почти как одержимость… в чем и кроется главная причина нашей тревоги. У тебя есть какие-нибудь доказательства того, что людям будет легче подчинить себе детенышей, чем взрослых звездных коней?

– Абсолютно никаких, – ответил Феррол. – А у вас есть доказательства обратного?

Сенатор скривил губы с видом, который всегда заставлял Феррола чувствовать себя упрямым и не слишком умным мальчишкой.

– Позволь мне изложить кое-какие соображения, Чейни, которые тебе, по-видимому, не приходили в голову. Допустим на мгновение, что рождение Младшего – не просто счастливая случайность, что этому способствовал некий имевшийся на «Дружбе» фактор. Допустим дальше, что мы сможем воспроизводить этот фактор по своей воле и в какой-то момент заберем себе одного из детенышей. Какова, по-твоему, будет реакция темпи?

– Ну, это вряд ли их обрадует…

– «Вряд ли их обрадует» даже близко не отражает того, что нас ожидает, – резко перебил Феррола сенатор. – На случай, если ты этого не заметил, Чейни, позволь напомнить тебе, что темпи рассматривают себя как защитников природы в целом и звездных коней в частности. Выкрасть у них из-под носа детеныша, да еще в исследовательских целях, – это может привести к полномасштабной войне, а к ней мы на данном этапе абсолютно не готовы.

Феррол с трудом расцепил крепко стиснутые зубы.

– Тогда мы не станем выкрадывать детеныша, а найдем способ экспериментировать с ним таким образом, чтобы темпи не знали об этом.

Сенатор вскинул бровь.

– И как, по-твоему, мы сделаем это?

– Не знаю, – отрезал Феррол. – Там у вас сидят люди с воображением… спросите их. Если, конечно, они не утратили свое мужество, как некоторые.

Лицо сенатора омрачилось.

– На это потребуется время, Феррол. Время, деньги и тщательное планирование. Тебе, скорее всего, придется остаться на «Дружбе» на несколько месяцев или даже на год.

– Что вы сказали? – Феррол во все глаза уставился на него. – Почему мне придется остаться на «Дружбе»?

– Комитет готов санкционировать продление эксперимента «Дружба» по изучению размножения звездных коней лишь на том условии, что как минимум пятьдесят процентов первоначального экипажа и все старшие офицеры согласятся остаться на корабле. Пока мы не выясним, какой именно фактор – если он существует – запускает механизм рождения детеныша.

Феррол, не отрываясь, смотрел на сенатора и чувствовал, как внутри все холодеет.

– Вы к этому вели, да? Хотите, чтобы я еще целый год своей жизни вкалывал на вас?

– Рассматривай это как испытание твоего мужества, – холодно возразил сенатор. – В конце концов, разве ты не об этом мечтаешь? Если ты столь мало привержен собственной идее, тогда… – Он пожал плечами.

Это была эмоциональная манипуляция самого вульгарного толка, осознавал в глубине души Феррол. Однако понимание того, что проделывает с ним сенатор, не помогало ни на йоту. И сам сенатор прекрасно осознавал это.

– Я останусь с «Дружбой» столько, сколько потребуется, – сквозь стиснутые зубы сказал Феррол. – Просто чертовски хочется верить, что вы найдете способ захватить одного из детенышей.

– Для начала требуется, чтобы эти детеныши появились. – Теперь, когда сенатор добился своего, его манера держаться и тембр голоса перестали быть вызывающими, осталась лишь слегка циничная самоуверенность, которая в сознании Феррола всегда ассоциировалась с представлением об этом человеке. – От тебя требуется немного – ждать и смотреть.

– Да. – Все еще дрожащая от волнения рука Феррола зашарила в поисках застежки. «Прямо как робот с часовым механизмом, – с горечью подумал он. – Он нажимает на кнопку, и я начинаю танцевать». – Если это все, я бы хотел вернуться на свое место.

– Есть еще кое-что, Чейни. – Сенатор сделал паузу, слегка поджав губы. – Тот факт, что все старшие офицеры остаются на борту «Дружбы», означает, что Эрин Кеннеди тоже остается.

– По-вашему, это должно меня беспокоить?

Сенатор насмешливо фыркнул.

– Возможно, должно. Ты знаешь, что она согласилась на понижение в должности, лишь бы оказаться на «Дружбе»?

– Я слышал об этом, да, – медленно проговорил Феррол. Он мало контактировал с Кеннеди; мнение, которое он составил о ней, сводилось лишь к тому, что в профессиональном смысле она очень компетентна. Может, слишком компетентна? Или сенатор шарахается от тени? – Вы считаете, что она «подсадная утка»? Военная разведка, может быть?

– Не исключено. Пока что мы не сумели докопаться даже до того, зачем она вообще там оказалась… Но нам известно, что первоначально именно ее должны были назначить старшим помощником капитана. Это наводит на мысль, что она придерживается протемпийской позиции. Так что следи за ней, Чейни. Очень внимательно следи. В особенности если… – Сенатор многозначительно вскинул бровь.

В особенности если придет время использовать конверт.

– Хорошо, я буду следить за ней, – угрюмо ответил Феррол. – Ваш пистолет по-прежнему у меня.

– Прекрасно. Ничуть не сомневаюсь, что ты справишься с Кеннеди, если возникнет необходимость. Просто не забывай, что она – самый опасный человек на «Дружбе»… Теперь, я так понимаю, у тебя есть для меня посылка.