Трубка снайпера - Зарубин Сергей Михайлович. Страница 39

Точно наяву видит солдат возле себя ворох расстрелянных гильз, боевых товарищей, лежавших рядом, белое поле, усеянное трупами, благодарный взгляд своего брата-пехотинца, стрелявшего из ручного пулемёта. Полузасыпанный землёй, закопчённый, он оглянулся на подоспевших снайперов, радостно блеснул глазами, ударил по врагам длинной очередью… А вот первого фашиста, который упал от его пули в тот день, никак не может припомнить Номоконов.

Как началась схватка — это цепко держится в памяти. Ещё вечером всех предупредили, что немцы проделывают проходы в заграждениях, над позициями полка часто появлялись самолёты-разведчики. Всю ночь не спал лейтенант Репин: тщательно проверял снаряжение стрелков, объяснял задачи, подбадривал солдат, выводил их в засады. Оставшиеся в блиндаже спали в полушубках, держа под рукой патроны.

Едва забрезжил рассвет, подняли по тревоге и отдыхающих. Передний край грохотал — немцы начали артподготовку. Земля содрогалась от разрывов, осколки решетили снег, свистели над головами. Залегли снайперы, потом поднялись, ринулись за своим командиром, исчезнувшим в вихрях поющего металла, земли и снежной пыли. Навстречу бежала группа испуганных солдат. Потрясая винтовкой, лейтенант Репин бросился к ним, задержал. Все окопались, укрылись, а когда вражеские артиллеристы перенесли огонь в глубину, стали продвигаться к первой траншее — оттуда позвали на помощь.

Лейтенант Репин оказался рядом с Номоконовым. Маленький, ловкий, он перебегал от воронки к воронке, зорко всматривался вперёд, звал за собой. Слева бежал Поплутин, что-то кричал. Канатов и Тувыров упрямо шли в рост. В какой-то миг заметил Номоконов, что через огневую завесу прорвались почти все, догнал командира и вместе с ним скатился в траншею.

Очень нужна была пехотинцам подмога маленькой группы снайперов. Номоконов прилёг у бревна, выброшенного взрывом на бруствер, отрыл под ним небольшую ямку, просунул винтовку и осмотрелся.

Ещё никогда он не видел столько целей!

Колыхалась и кипела долина. Размахивая автоматами, падая, увязая в снегу, снова поднимаясь, шли в атаку немецкие солдаты.

В самой их гуще, стреляя из орудий, неторопливо двигались танки. Белая цепь, только что положенная огнём на снег, снова поднялась и неудержимо приближалась.

Никак не может вспомнить Номоконов, сколько выстрелов сделал он в эту минуту. Видит солдат «пустые коридоры», появлявшиеся в цепях атакующих, слышит дикие крики гитлеровцев, стрекот автоматов. Перевалив канаву, смяв заграждения, немецкие танки подходили к траншее. Номоконов несколько раз выстрелил в солдат, бежавших рядом с железным зверем, и швырнул гранату.

Сплошная стена пламени и дыма встала за бруствером. В грохоте рвущихся гранат, перестуке пулемётов не стало слышно человеческих голосов. Скрежет гусениц, оглушительный орудийный выстрел… Обдав солдата снегом и дымом, стальная машина прошла метрах в пяти, перевалила траншею, ринулась дальше. Номоконов привстал: не было видно маленького человека, лежавшего на пути машины. Но лейтенант был жив — успел юркнуть в укрытие. Без шапки, весь в упоении боя, Репин снова появился на бруствере и с колена расстреливал набегавших врагов. В траншею скатывались появившиеся откуда-то наши автоматчики, вступали в рукопашные схватки, уничтожали врагов, которым удалось прорваться.

А потом тише стало. Дымились немецкие танки, подбитые у позиций артиллеристов, немецкая пехота залегла под бугром. В эти минуты Номоконов стрелял на выбор и все помнит. Мушка его трехлинейки замирала на головах людей, лежавших на берегу озера, и после выстрелов они исчезали. К другому концу бревна отполз солдат и уничтожил едва различимого немца, волочившего к озеру небольшой плоский ящик. Одного за другим он сразил ещё трех солдат, пытавшихся затащить ящик в ложбину. Свистнула вражеская пуля, сорвала с плеча полушубка большой клок кожи, куда-то унесла. Подавив чувство страха, Номоконов перенёс огонь к берегу, уничтожая врагов, готовящихся к прыжку. Вот они поднялись и снова пошли на штурм траншеи.

Дружно щёлкали затворы, вылетали на снег дымящиеся гильзы, застывали на снегу люди в белых маскхалатах и в коротких зелёных шинелях. В мгновения, когда руки перезаряжали винтовку,

Номоконов беспокойно оглядывался, но командир взвода по-прежнему был невредим. Когда и второй штурм был отбит, гитлеровцы накрыли траншею миномётными залпами. Чёрной копотью заволокло все вокруг, на головы посыпались куски спёкшейся земли. Казалось, что все живое должно было погибнуть, исчезнуть, но люди с красными звёздочками на шапках поднимались, выползали на бруствер, снова занимали разрушенные бойницы. Стойкость товарищей воодушевляла, и Номоконов не переставал заряжать винтовку. Три обоймы осталось, две… Снова стало как будто тише. Поплутин, лежавший слева, улыбался. Лейтенант Репин нашёл в траншее шапку, пробитую пулей, надел на голову, прилёг рядом. Вот он утёр мокрое лицо, весело подмигнул и, прицеливаясь, пополз в сторону. Жёлтая, горячая вспышка — будто кипятком плёснуло по телу, сильный удар, темнота…

Да, был расстрелян почти весь боезапас, а на курительной трубке всего с полдюжины новых точек. Напрягает память Номоконов, но атакующие кажутся ему одинаковыми, уже сосчитанными или уничтоженными другими.

Ещё одна точка — танкисты вспомнились!

Второй штурм вражеской пехоты опять поддерживали танки. Грозно ревевшая машина заползла на бруствер и недалеко от Номоконова съехала в траншею. Кто-то метнул связку гранат — машина распустила гусеницу, закружилась. Когда немецкую пехоту снова отогнали и рассеяли, солдаты бросились к танку, попавшему в ловушку. Поводя искалеченным стволом орудия, стреляя из пулемёта, накренившийся танк надсадно ревел, расшвыривал исправной гусеницей снег и зарывался все глубже. Кто-то из солдат метнул бутылку с зажигательной смесью — машина показалась Номоконову беззубым зверем, на котором загорелась шерсть. Откинулась крышка люка. Из танка выпрыгнул гитлеровец с очками на шлеме, выхватил гранату и метнул её в солдат, сгрудившихся в траншее. Мгновенно вскинул винтовку Номоконов и застрелил фашиста. Второй танкист тоже не сдался. Он выскочил из дымящегося люка с пистолетом в руке, но тут же рухнул, простреленный десятками пуль. Появился и третий — пылавший, но с гранатой в руке…