Эмигрант с Анзоры - Завацкая Яна. Страница 15

– Я не знаю, что сказать, – произнес Таро негромко. – Я так понимаю, все выступления тут относились к нашей комнате. К нам. Так это все совершенно не так. Мы же не противопоставляем себя коллективу. Мы участвуем во всех делах. Иногда вместе, иногда отдельно. А то, что мы… ну, нарушали… да, это правда. Так мы это понимаем и готовы понести наказание. Но ведь все нарушают… не только мы. Для нас община тоже… это… самое главное в жизни. Мы вовсе не против общины. А что мы там с какими-то шпионами связались – так это вообще ерунда. Вы же все нас знаете… Зачем это нам надо?

– Теперь ты оправдываешься! – крикнул Кабу. – А когда вы дрались со вторым этажом, это как было? Ты, между прочим, руку сломал человеку!

– А этот человек… точнее, эти люди, напали вчетвером на Арни…на двести двадцать первого. А он слабый. Я просто ему помог. Мне, между прочим, тоже синяков наставили. Я же не виноват, что они лезут! – ответил Таро.

– Достаточно! – крикнул Зай-зай. В зале зашумели – видно, всех задело за живое… в самом деле, думал я, неужели они не понимают? Ведь нельзя сказать, чтобы все нас ненавидели… к нам, в общем, неплохо относятся. Нормальные люди, а не такие, как Кабу. Но это они, нормальные люди, сейчас сделали из нас каких-то уродов, всеобщее позорище, и им уже подумать страшно, что когда-то они у нас косячки стреляли…

– Достаточно! – повторил Зай-зай. – Вы все видели: им безразлично! Они считают себя абсолютно правыми. Я уверен, что мы еще увидим их настоящее покаяние. Все ваши слова их совершенно не коснулись. Ну что же! Эти люди сделали свой выбор. Они не с общиной! Они замкнулись в своем маленьком кружке! Завтра, возможно, мы увидим, к чему этот выбор приводит…

Он говорил уже не таясь. Завтра… Я замер. Глаза жгло, и в горле застыл комок. Я нашарил ладонь Арни и сжал ее. Арни ответил мне. Вот так. Вот так лучше.

Все же я не один. И пусть даже все, все собрание против нас – но мы-то втроем!

Да и не все они против, думал я, выходя. Их убедили, конечно, но на самом-то деле они вовсе не думают о нас плохо.

Опять заболел позвоночник. Я остановился. Посмотрел на Таро. Тот был бледен, как никогда, черные глаза блестели контрастом на побледневшем лице.

– На крышу, – произнес Таро негромко. – Надо решать.

К вечеру мы разговорились. Таро рассказывал о Квирине. Все, что знал, что слышал от отца. О чем молчал до сих пор.

Помнил он, как выяснилось, очень немногое. Больше он говорил о своем детстве. О матери. Оказывается, он помнил ее хорошо. Нам не было больно слушать его, наоборот – интересно. Что вот у человека может быть мать. Ласковая такая, хорошая, когда она обнимет, мир кажется таким теплым и счастливым. Мать Таро была добрая, не кричала на него, не наказывала. Да и отец тоже… Выходит, можно и без наказаний обходиться? «Конечно, а зачем?– Таро пожимал плечами. – Отец был мне как друг». Они с отцом и в футбол гоняли, и строили лодку, плавали потом по реке. Отец немного научил его линкосу, но Таро почти все забыл. Несколько слов только помнил. Солнце – «Анзордан», река – «нирао», мальчик – «такка», а девочка – «лике».

Квирин – это хороший мир, так выходило по словам Таро. Во-первых, это достаточно богатый мир. Там всего вдоволь. Никто никогда не голодает. Там у детей есть игрушки. Да, у Таро тоже были игрушки! Он рассказывал об этом еще и раньше, и мы очень удивлялись – игрушки, как в дремучей древности. Нам никогда и не хотелось иметь игрушки, это же пережиток старины. Но было что-то заманчивое в рассказах Таро о детских играх. Как он скакал на деревянной лошадке, и представлял себя древним героем Сого. Как будто он убивает врагов саблей и освобождает народ от захватчиков. Как они играли с мамой в мяч. Какие замечательные игрушки у него были на компьютере.

Так вот, на Квирине у всех детей есть игрушки. Как в древности. И дети не работают. Они только учатся.

– Что же в этом хорошего? – возражал я. – Ребенку тоже хочется внести свой вклад в общее дело…

Таро пожимал плечами.

– Я откуда знаю… за что купил, за то продаю.

Там замечательная медицина. Могут все, что угодно вылечить. Даже смертельную рану. Да, дети там живут с родителями. Просто ходят в школу каждый день. Семьи там большие, по пять детей, по шесть.

– А деньги там есть?

– Деньги – не знаю. Но всем всего хватает.

– Ну а как ты думаешь? – спрашивал Арни задумчиво, – если, к примеру, мы найдем этого наблюдателя… Он нас возьмет на Квирин? Тебя-то, может быть, если он твоего отца знал… А нас?

– Я без вас никуда, – ответил Таро. – Но я думаю, что возьмет. Они всех берут.

Под вечер поезд остановился окончательно. Мы слышали шум большого вокзала. Сразу же собрали вещмешки и сидели наготове – вдруг придется бежать. От соседних вагонов, кажется, доносился какой-то лязг и скрежет. Наконец Таро не выдержал.

– Я пошел на разведку, – объявил он. Стал осторожно вылезать из-под танка. Мы с Арни сидели, затаив дыхание. Наконец Таро вернулся.

– Ребята, смываемся, – произнес он озабоченно. – На соседней платформе уже танки разгружают!

Дважды повторять не пришлось. Один за другим мы пролезли в щель под танком и соскочили на другую сторону платформы.

Поезд стоял далеко в стороне от основных путей. Может быть, он и поедет дальше. Но искать подходящий вагон, забираться снова – здесь слишком уж рискованно.

– Пошли. – Таро с независимым видом, положив руки в карманы, зашагал вдоль полотна. За поездом открылся вид на вокзал, и крупные буквы над застекленным зданием «Каснор».

– Вот это да! – сказал Арни. – Каснор – это почти полпути… Быстро мы.

– А по-моему, это не так уж далеко от нас, – заспорил Таро.

– Да ведь мы почти сутки ехали… Полпути-то уж должны были проехать.

– Не спорь, Таро, – сказал я. – Ты же знаешь, что Арни – отличник. Что делать будем? На вокзал?

Мы остановились, всматриваясь в человеческое мельтешение на перроне. Много серых мундиров Охраны. Подозрительно много.

– Я бы не пошел на вокзал, – сказал Таро. – И вообще надо убираться отсюда как можно скорее. Опасно здесь.

– Да, на вокзалах номера проверяют в первую очередь, – подтвердил Арни.