Вальпургиева ночь - Завозова Анастасия Михайловна. Страница 77

По закону подлости все нужные сведения были у нас прямо под носом. Оставалось только каким-то образом познакомиться с нашим новым соседом…

— Что?! — воскликнула я. — Вот прямо так, позвонить в дверь, сказать: «Здрасьте» и… Мы же не представлены!

Мамуля закатила зеленые очи и вроде как схватилась за сердце:

— Будь проклят тот день, когда я посадила ее за правила этикета!

Тетка Ида озадаченно уставилась на бабулю:

— Мамочка, а что, у Яны внутренние органы не как у людей расположены?

— Дура, сердце слева! — громким шепотом просигналила тетка Роза.

Мамуля надулась и занялась десертом.

— Возьми Полину, — посоветовала тетя Роза, — уж у нее-то таких вопросов даже не возникает.

Точно! Зайду за Полли! Она… она такая… смелая, в общем, она мне поможет.

— Сюню тоже с собой возьмите, — вдруг заявила бабуля Дара, — и внучков моих, жеребят резвых… Кто додумался бабушке тапки к полу приклеить?! Стою, ногами двигаю, а результата никакого! А Идка, ехидна, идет мимо и говорит: «Ой, мамуся, ламбадой увлеклась?»

— Ма-а-альчики! — простонала тетка Роза. — Вам же по двадцать три года, когда же вы из ясель выйдете?

Братья поклялись бюстом Цицерона, что как только… так сразу. И даже устроятся на настоящую работу, и не будут больше:

— перекрашивать даты на ящиках с паленым пивом,

— делать латынь за первокурсников,

— торговать гербалайфом

и помещать свои фотографии в газетных объявлениях в разделе «Интим» с подписью «Крокодилы. Дорого».

Я потянула палец к пипке звонка. Мишка сразу нервно заиграла конопушками:

— Ой, Полли, стой!..

— Да я и так не лежу, — хмыкнула я. — Чего зря колбасишься-то? Ща культурно мальчика обработаем, на базарчик разведем и отвалим в темпе.

— По-моему, нас слишком много. — Мишка покосилась на данных нам в нагрузку родственников: двух ее не в меру резвых братишек, выгодно оттеняющую их темперамент Сюнневе и Жупика, с позором изгнанного из кухни после полного уничтожения горшка с кислой капустой.

Мишкино сообщение о том, что Сюнневе вдруг объявилась после сорокалетнего отсутствия, я восприняла спокойно. Чего на свете не бывает, и не такое случается. Вот Васька надысь мощно хакнул какой-то закрытый сайтец одного из подразделений Пентагона. Типа в знак протеста против войны в Сербии. Оставил им там красивую надпись (на русском!): «Руки прочь от братьев-славян!» и отвалил. На следующий день ему пентагонщики намылили письмо на ящик, типа достанем — пищу космонавта сделаем. Вася им послал стандартный ответ на английском, начинающийся с буквы «фа», и сменил ящик. До сих пор не беспокоили…

Я решительно надавила пипку. Мишка побледнела и судорожно сглотнула. Я тихонечко ее задвинула и выпятила грудь — так или иначе на соседей нужно производить выгодное впечатление сразу, чтобы потом проблем не было.

Открыл дверь нам антере-эсный молодой человек, весь такой подкачанный и в джинсе. Но я строго велела глазкам вернуться на место — фиг с ним, зато мой Васенька меня к Интернету бесплатно подключил!

Но пацан и вправду был ничего. И рыженький, как мой Ула, и мордочкой на него чем-то смахивает — такой же явный скандинавский замес, скулятничек внушительный, глазки серые, подбородок… хороший такой подбородок.

Глянув на нас, сосед слегка ротик раскрыл и сразу оправдываться:

— Я понимаю, шуму много, вы уж извините, только позавчера переехали…

Я поправила лямку маечки, кашлянула и строго сказала:

— Здрасьте. Погода сегодня рульная, не так ли?

— О… а-а? — Серые глазки резко кинулись к бровям вразлет (ой, ща запищу — Ула вылитый!).

Так, все формальности соблюдены, вроде не обмаралась, не посрамила родителей, теперь можно и к делу.

— Вы — Леня Озеров?

— Я, — робко сознался парень, видимо начиная жалеть, что в двадцатник не записался в новом паспорте как Некромир Упупцев или еще как похлеще.

Тут Мишане тоже на сцену захотелось, она осторожно высунула нос из-за моего размалеванного плеча (часа два себе боди-арт наводила, такой черепец намалевала, а от ее сопения краски, того и гляди, потекут!) и пискнула:

— Мы к вам по делу!

Парниша сразу как глазками стрельнет, как запунцовеет! Я сразу срубила — запал наш следопыт на мою лучшую подругу! Так, здесь главное не растеряться, при умелых действиях, глядишь, и салатику на свадебке порубаем.

Я посторонилась, выгодно вытеснив Мишкино тельце на передний план. Подруга тоже вся в малину, стоит, глазенки жмурит.

— Дело у нас к вам, — деловито продолжила я, — в дом пустите, не бойтесь, мы не деремся.

Проведя нас через кучу бебехов в гостиную, Леня усадил меня с Миней и Сюней на диван, братки Махины приткнулись на чемодане, сам интересант уселся на ящик с надписью: «Осторожно — книги! Ох, попкой чую, подойдет он Михе — тоже интеллигент.

Миха, местами переходя на невразумительное блеяние, с грехом пополам объяснила ему причину нашего прихода. Правда, растолковать такое количество добавочной родни ей так и не удалось. ДаЛенечке это было по тамбурину — он та-акого косяка на Мишаню давил, я чуть джигу от радости не отколола.

— Очень рад, что наконец хоть кто-то заинтересовался этой страницей в истории нашего района! — воскликнул наш искатель, когда Миха закончила изображать из себя Герасима. — Там столько всего необъяснимого — не одну книгу написать можно! Почему вы заинтересовались именно проповедником?

— У-у… а-а… э-э, — принялась Мишка повторять букварь.

— У нас с ним свои счеты, — спасла я ситуацию. — Он там подгадил кому-то из Михиного семейства…

— Его звали Иоганн Зиммиус, — принялся просвещать нас Ленечка, поняв, что больше ничего путного от нас не дождешься. — Сам — мирянин, хотя и состоял в каком-то малоизвестном религиозном ордене, что-то вроде Черных Рыцарей. Из записок старосты Игнатия Полежаева известно, что Зиммиус носил на плаще фибулу с весьма нетипичным чеканным рисунком — перевернутая метла, объятая пламенем…

Старосте Зяма (чего, еще и Зиммиуса всякий раз на клаве выдалбливать?!) наплел, что, мол, это значит, что они должны огнем вымести все зло из мира! Ой-ой-ой, тоже мне фанат Малюты Скуратова! Кстати, если память мне не изменяет, а ей вроде бы пока и не с кем, то того дядьку, что соблазнил юного Анри (помните, еще в первой части нас такой хренок на лошади преследовал) на райскую жизнь инквизитора, тоже звали Иоганном Зиммиусом. Странное совпадение, или это у них у всех подпольная кличка такая?