Вальпургиева ночь - Завозова Анастасия Михайловна. Страница 81

— …я видел настоящего вампира…

— Врешь, рыжий трескоед! Ты в Риме ни разу не был!

— Roma aeterna!!! Там есть арена одного древнего цирка… Весной там расцветают тюльпаны, а между ними бродят фазаны…

— Паоло, хрен же ты из себя Бедекер [6] изображаешь?! Расскажи лучше детям об упырях!

— Упыро? Вампиро?! О Мадонна!!! Кровососо!!!

— …устроят День донора и отвалят. Хотя вампиры и упыри — это все-таки не одно и то же. — Опять Ула, уж его возмущенное хрюканье ни с чем не спутаешь…

— Я, кажется, сказала ходить по одному и молча! — Я только глаза гневно скосила — все Помощники испарились, сзади трепыхался в воздухе один Ула…

А вот и деревня — красота, да и только, хоть сейчас фоткай и в Третьяковку! Кто там большой и великий сказал, что, мол, в России только две проблемы — дороги и дураки, которые эти дороги строят? В деревне, таким образом, жили только очень умные люди… После тщетных попыток найти хотя бы намек на тропинку мы махнули на это всеми конечностями и радостно забурились в чей-то огород. «Задами бы-ыстренько дойдем! — уверял нас рыжий. — Только быстренько, я сказал… Собак тогда все держали…» Слава богу, что жителей не было видно. Темнело уже явственно, поэтому туземцы тихо сидели себе в избушках, потому как упыри могли ведь и с пути сбиться, к ним завернуть, от Хотяевки-то близко… Номы все равно старались не шуметь, перепрыгивая с грядки на грядку, и вообще пытались как можно меньше обращать на себя внимание местных собачек. Со стороны все, по-моему, напоминало, известный анекдот: «Эстонские разведчики пытались незаметно окружить избу, в которой затаился враг… Посмотреть на это сбежалась вся деревня».

Пока мы топали к избе этой самой Вийки, без приключений не обошлось. А как иначе — это же мы!

Мишка раскисла окончательно.

Жупик пару раз застревал башкой в кротячьих норах, но после того, как один крупненький крот неоднозначно закатал бульдогу лапой по морщинистой морде, Жупик предпочел вернуться на руки к хозяйке.

Сюнневе, устав выскакивать из шлепанцев, сняла их и сунула Ляпе. Тот попытался возникнуть, но Сюнька грозно цыкнула на того: «Неси! А то буду бить рыба!» Так вот она какая, самая страшная финская ругань!!!

Но я бодрячком, впереди планеты-всей, Тараном пру к светлому будущему…

Полинка бодро шлепала по грядкам, мурлыкая себе под нос: «Ой, мо-ороз, моро-оз, не мо-орозь меня-а, а я… уже и та-ак отмороженна-а-я». Я с завистью поглядывала на нее, неохотно переставляя ноги и перепрыгивая через ямы и кротовины. Да Полли хоть в Африку к крокодилам отправь, она и там не растеряется!

— Ми-иня, шевели ножками! Что к земле гнешься? Прынца из капусты хочешь выковырять?

— Стоп! Пришли! — Ула затормозил, и мы тотчас же обступили единственного видного Помощника…

Впрочем, уже не единственного. Остальные мгновенно проявились и застыли единым фронтом на заднем плане. Я еще раз мельком подумала о том, за какие же прегрешения мне достался этот недокормленный менестрель (Виталиса уныло полоскало ветром). Вот Ула гораздо лучше… И поактивней как-то, и посимпатичней. Да, что ни говори, нравились мне мужчины с ярко выраженной скандинавской внешностью… Вот и сосед наш новый… Кстати, почему его нет с нами? Видимо, наверху решили, что он будет лишним на этом большом празднике жизни. Положительно, мне не везет…

— Изба! — Ула на всякий случай еще и пальцем потыкал в направлении большой, несуразно выстроенной избы со множеством пристроек и маленьким задним двориком, плавно переходящим в огород, на котором мы и стояли.

Мы переглянулись. И что? Ну постучимся… «Здрасьте, мы из будущего. Вот, запачкались немножко, можно у вас тут обсохнуть… тетя Вия?!»

— Надо постучать! — догадалась Сюнневе. Проста дева, как паровозик…

Стучать не пришлось. Дверь заскрипела, мигом распахнулась, и на двор выскочила рыжая босая молодка в длинном черном платье. Голосом не менее зычным, чем у тетки Розы, она заорала:

— Так и растак, что стоите тут, красуетесь, как куры перед петухом?! Быстро в избу, пока не видел никто!

Ула ошарашенно потух. Мы от неожиданности тоже застыли на месте. Очнулись только, когда молодка начала мощными пинками загонять нас в избу.

— Стоят, ох господи, стоят… Не хватало еще, чтоб завтра нас всех в избе спалили за бесовство! Мол, сама Вийка — ведьмачка чертова, дак еще и бесенят к себе на посиделки притащила…

Пролетев сенки, мы ввалились в просторную комнату, слегка задымленную, но хорошо освещенную. Там и сям были прилеплены горящие плошки, а в окна било закатное солнце. Боязливо глянув в окно, Вийка быстро задула огоньки и повернулась к нам. Мы плотной массой сгрудились у дверей — я с Жупиком одесную и Полли ошуюю на переднем плане. Тяпа и Ляпа робко дышат, Сюнневе, присев на корточки, невозмутимо играет с худой черной кошкой.

С лавки поднялась невысокая плотная фигурка. Оказалась — старенькая бабулька, ровесница еще, может быть, райскому яблочку. Сверкнув на нас неожиданно яркими зелеными глазками, бабка скрипнула:

— Чего встали, садитесь… гости дорогие. — И бабуська захрипела, как старинный матричный принтер. Похоже, смеялась.

Мы озадаченно переместились на лавку возле стены. Нас что, ждали? Ни Вийка, ни бабка Варвара (так, по-моему, звали старую ведьму) не казались удивленными нашим появлением. «Все чудесатей и чудесатей…»

Тяпа и Ляпа, поняв, что есть их на обед не будут, быстро освоились.

— Смотри, Янчик, печка…

— А что в печке-то? Даня, чуй, там же кура!!! Может, две…

Бабка раскурила черную, как головешка, трубку и, задымив, захрипела дальше:

— Думала, блажит Вийка… Какие к нам гости, кроме попа да болезных? Ан нет, — родня пожаловала… Занесло же вас, ребятки…

— Карты читала, в воду глядела, — напевно продолжила Вийка, накрывая на стол. — Взъелась на нас темная сила… Вон вас откуда забросило. Садитесь, поешьте, потом подумаем, что делать дальше.

Данчика и Янчика дважды уговаривать не пришлось — метеорами мои кузены метнулись за стол. Полина с Жупиком тоже не отставали. Сюнневе потянула меня за полу сарафана: