Операция «Дубовый лист» - Збых Анджей. Страница 11

Два штурмбанфюрера из Добжице, Кнох и Лехман, прибыли в штаб дивизии несколькими минутами раньше Клоса. За истекшие два часа они сделали все возможное для розыска человека, одетого в мундир вермахта, которому удалось выбраться из засады и убить гестаповца Фрица Шальбе. Они понимали, что напали на след опасного преступника, точнее, на вражеского агента, переодевшегося в немецкий мундир. Следствие в Добжице заняло у них не более часа. Первую информацию, хотя и недостаточно точную, они получили от паренька из гитлерюгенда, на которого Кнох наткнулся на углу Баутзенштрассе.

– Ты не видел, случайно, мотоциклиста в форме немецкого офицера? – спросил он паренька.

Тот рассказал все, что знал, но при этом добавил, что не уверен, был ли это офицер, и не обратил внимания на номерной знак его мотоцикла. Но он точно помнил, что мотоциклист проезжал мимо него только один раз.

Необходимо было опросить все контрольные посты на дорогах, ведущих из города. Кнох и Лехман переговорили не менее чем с десятком жандармов. Но немногие из них выполняли распоряжение о записи регистрационных номеров проходящего автотранспорта. «Приказ был недостаточно точным, – объясняли жандармы. – Речь шла о подозрительных».

И только сообщения с двух контрольных постов: одного – на шоссе, идущего с востока к Форбургу, другого – на тракте из Дюберитза к лесу Вейперта – содержали, как показалось гестаповцам, более или менее ценную информацию.

Жандарм с поста восточного шоссе доложил, что он видел мотоциклиста, который издалека показал ему разрешение на проезд и крикнул: «148-я дивизия». Другой жандарм, дежуривший на тракте, также видел немецкого офицера на мотоцикле, который, не задерживаясь, проскочил, на большой скорости мимо него.

– Как так, не задерживаясь? – закричал Лехман. – А вы там для чего? Пойдете под суд.

Оба жандарма запомнили только несколько цифр регистрационного номера: 3, 8 и, кажется, 7. Это уже кое-что.

Лехман и Кнох разослали имевшихся в их подчинении гестаповцев по полкам 148-й дивизии, а сами направились в ее штаб. Принял их командир дивизии генерал Пфистер без особого желания. Гестаповцы подробно доложили ему о случившемся, но, к их удивлению, генерал не проявил к этому особого интереса.

– У меня в дивизии, – сказал старый пруссак, – ничего подобного не могло произойти. Я хорошо знаю своих офицеров.

– Однако все же случилось, – не без ехидства ответил Кнох. – Установлено точно, что мотоцикл был из 148-й дивизии. Нам известны некоторые цифры номерного знака: 3, 8, 7.

– Это ваша обязанность, можете искать. Я отвечаю за фронт! – отрезал генерал.

– Может быть, господин генерал, целесообразно будет обратиться за помощью к рейхсфюреру Гиммлеру? – спросил с иронией Кнох.

Пфистер смягчился. Вызвал дежурного офицера и приказал ему установить имена офицеров, которые в течение последних нескольких часов пользовались служебными мотоциклами. Через некоторое время дежурный офицер доложил: капитаны Коэллер и Клос, обер-лейтенант Вальтер и гауптштурмфюрер Куссау.

– Куссау нас не интересует, – сказал Кнох. – Что же касается остальных, то желательно, чтобы они были вызваны в штаб.

– Вызовите всех, – обратился Пфистер к дежурному. – Если они все подозреваются, то Куссау также должен быть в штабе. А сейчас извините, я больше не располагаю временем, – добавил генерал.

Сначала все пошли осматривать мотоциклы. Клос видел, как они выходили от генерала. Он сразу узнал Кноха. Предстояло в считанные минуты решить: идти ли на смертельный риск или немедленно покинуть штаб дивизии.

«На что я еще могу рассчитывать? – размышлял Клос. – Может быть, Кнох не узнает? Он видел мое лицо каких-нибудь две секунды». Клос был тогда в шлеме и больших мотоциклетных очках. Однако он не был уверен в том, что Кнох не узнает его. Но он должен рискнуть. Ему нельзя сейчас спасаться бегством, необходимо дождаться десантников и всеобщего наступления.

Симона стояла около бара.

– Коньяк? – спросила она равнодушно. – Ужин?

– Если можно, коньяк. Поужинаю немного позже.

Девушка поставила перед Клосом рюмку.

– Позже? – спросила она. – Вы думаете, что еще будет это «позже»?

– Не понимаю! – удивился Клос.

– Дежурный офицер сказал мне, зачем приехали сюда гестаповцы из Дюберитза, – ответила Симона.

– Это правда? – Клос спокойно попивал коньяк. – Ну и зачем же?

– Вы не знаете?

– Еще нет.

– Удивляюсь вашей выдержке и хладнокровию, – тихо произнесла Симона. – Кто вы на самом деле?

– Мы давно уже знакомы, Симона, и ваш вопрос кажется странным.

– Кто убил гестаповца в Дюберитзе? Тот, кто ехал на мотоцикле. Этого человека разыскивают. Если бы гестаповцы узнали, что один немецкий офицер заменил номерной знак на своем мотоцикле по приезде в штаб дивизии, то, видимо, им бы стало все ясно. – Она сказала это по-французски. – Я видела этого офицера!

– Интересно, это очень интересно. – Клос отодвинул от себя пустую рюмку. – Ну и что дальше?

– Этот офицер был не очень осторожен. Закопал номерной знак под моим окном у стены казино. Я могла бы его показать, номер помню точно: 3837. Вы согласны, господин капитан?

Клос молчал.

– Прошу вас, скажите же что-нибудь!

Он повел плечами:

– Мне нечего сказать. Что вы намерены теперь делать, Симона?

– Мне противна ваша грязная война, – прошептала она, – но, как вы полагаете, это сообщение могло бы быть достаточной платой за жизнь Рольфа?

Клос молчал.

– Ну как вы думаете? Жизнь за жизнь! Это было бы справедливо, не правда ли?

Клос встал. Просить? Убеждать? Разъяснять, что этим она ничего не добьется? Он посмотрел на лицо Симоны. Под ее глазами были темные круги, губы, не тронутые помадой, слегка потрескались.

– А что потом? – спросил ее Клос. – Как можно будет жить после этого?

Внезапно послышался гул авиационных моторов, близкие взрывы сотрясли стены особняка.

– Они неплохо знают цели, не правда ли? – тихо промолвила она.

«Может быть, ее застрелить? – подумал Клос. – Нет, я не должен этого делать».