Маленький ослик Марии - Зехлин Гунхильд. Страница 12

– Мой хлев! – сказал старик.

Затем долго было тихо. Пастухи стояли и смотрели на ребенка. Чувствовалось, что им было трудно оторваться.

– Если бы мне можно было остаться возле тебя и Младенца, – вздохнул Рубен и погладил маленького ослика.

– Вот я и узнал, что это за Дитя, – думал старик. – Подумать только! Спаситель в моем хлеву.

– Добрый Пастырь, – сказал Рубен, сияя счастьем.

– Поистине, Бог послал нам большую радость, – сказал дед. – Теперь нам пора назад, к нашему стаду. Время выгонять скот на пастбище.

Пастухи ушли. Было видно, как днем. Звезда все светила. Ребенок, Мария и Иосиф спали. Но осел еще стоял около яслей. Иосиф забыл его отвести назад на место. Он стоял очень тихо и охранял Младенца.

Он вспоминал о своих друзьях дома в Назарете. Осел знал, что пройдет еще немало времени, пока Мария со своим Сыном вернутся домой. Иосиф вчера намекнул на это; слишком много пришло людей в Вифлеем, чтобы пройти перепись.

Ослику очень хотелось, чтобы звери в доме получили весть о Младенце.

– Жаль, – думал он, – здесь лежит теперь самое милое в свете Дитя, с глазами, в которых отражается Божья благодать, а овцы, козы и их дети этого не знают и по-прежнему нетерпеливо ждут. Как же мне сообщить в Назарет?

В то время, как ослик стоял и напряженно думал, взошло солнце. Птицы из Назарета проснулись на деревьях вокруг хлева и запели свои ликующие песни. Они заглядывали через слуховое оконце.

– Ослик! – щебетали они, – можно ли нам посмотреть Ребенка? Мы слышали сегодня пение ангелов и видели их, мы уже знаем, что Он родился, но мы не отваживались петь с ангелами. Можно ли нам теперь залететь вовнутрь?

Одна птаха уже влетела через прореху в крыше. Это был малыш, который так кособоко прыгал. Он тотчас уселся на край яслей.

– Тс! – сказал ему ослик.

Но едва он увидел Ребенка, ему стало просто невмоготу оставаться спокойным. Он пискнул. Это было слишком для друзей, остававшихся снаружи. Они столпились у слухового оконца, и скоро вся стая была в хлеву. Они расселись вокруг, где только нашли место, у самых, самых яслей. Некоторые сидели совсем близко от спящей Марии, и целая стайка устроилась прямо на ослике.

– Тс! Соблюдайте тишину! Тс! – урезонивал ослик. – Вас пустили посмотреть, но ведите себя потише, чтобы их не разбудить.

Одно мгновение птицы в самом деле сидели смирно, но когда самый смелый из них не удержался и слетел на руку Ребенка, трое других тут же принялись прогонять его оттуда.

– Будьте же послушными, – шептал ослик. – Иначе выпровожу вас всех отсюда.

Тут Ребенок во сне шевельнул рукой. Разве могли птицы остаться спокойными! Они славили Его своей песней. О, как они щебетали, какие выводили трели!

Мария проснулась и улыбалась. Затем проснулся Иосиф и тоже улыбнулся.

Старик заявил, что теперь уже ничему не удивится.

Вскоре проснулся и Ребенок. Пристыженные, нерешительно, потому что разбудили Его, щебетали птицы. Только смелый отважился подлететь к яслям и показать свое искусство.

– Мои маленькие птицы, – сказала Мария. – Спасибо вам за такое пение. Теперь вы увидели моего Сына. Не лучше ли вам лететь снова домой. Потому что без вас действительно очень пусто в Назарете.

Осел теперь знал, как он пошлет весть.

– Дорогие птицы, – сказал он, – послушайтесь Марии и летите домой. И объявите всем, особенно ягнятам и козлятам, что здесь произошло.

– Мы хотим еще спеть Младенцу колыбельную, – попросили птицы. – Можно?

И они запели так тихо и чудно, что Младенец снова закрыл глаза и заснул.

Затем птицы вылетели в оконце наружу. Они прощебетали прощальные слова и исчезли в той стороне, где Назарет.

– Хорошо им, они могут лететь домой, – подумал ослик. – У меня тоже дом в Назарете. Но я самый счастливый из всех, потому что мне можно и дальше оставаться с Сыном Марии и Иосифом. Ведь я их маленький ослик.

ВИФЛЕЕМ

Маленький ослик стоял, привязанный, возле старого хлева.

– Мы уже довольно давно как пришли в Вифлеем, – думал он, обнюхивая свежую травку. – Я хочу назад, в Назарет. Так хочется домой. Представляю, как ждут Марию козлята и ягнята, они, наверно, без конца спрашивают, скоро ли мы придем, и нетерпеливо топчутся.

Вспомнив своих маленьких друзей по играм, ослик не мог не улыбнуться.

– Но теперь-то мы уж скоро придем! Я слышал, как сегодня Иосиф сказал Марии, что осталось совсем немного семей, которых еще нужно переписать. Мария же лишь спросила: «Почему все-таки, милый Иосиф, нас запишут после всех?» На это Иосиф ответил: «Все говорят, что они очень торопятся» Мария вздохнула: «Наверное, нам здесь хорошо и я не хочу снова оказаться в нашем маленьком домике. Я все время вспоминаю наших животных» Не печалься, Мария, – успокоил ее Иосиф. – Через пару дней мы отправимся домой.

И маленькому ослику стало так радостно на душе, что он не мог промолчать.

– Иа! – прокричал он осторожно, потому что видел, что маленький Сын Марии спит и его нельзя будить.

– Он такой мягкий и нежный. Когда я уткнулся мордочкой в Его щечку, это было так прекрасно, как бывало дома, в прохладной воде ручья. А глаза Его блестят мягко, словно доброе весеннее солнце, когда оно впервые воссияет после долгой зимы. Ни у кого в мире нет таких глаз. Так говорили и пастухи. И старик, хозяин хлева, так говорит. И его черная корова, и его маленькая овечка тоже так думают.

Пока ослик так размышлял о Ребенке, у него не раз вырывалось радостное «Иа».

– Чему ты улыбаешься, маленький ослик? – спросили овцы, которые глодали у стены скудное сено.

– О, я думаю о Сыне Марии, – сказал осел. – Это чудеснейшее Дитя во всем свете. И самое милое, и самое умное, и самое сладкое, и…

– Самое хорошенькое и славное, – продолжила овца. Она не выносила, когда осел хвалился. – Не ты ли как-то удивлялся, кто это звонит, когда Он засмеялся?

– Ну да, конечно! Мне казалось, что это было пение ангелов. Вы помните, как пели ангелы, когда Он родился?

– Ангелы? – спросила овца озадаченно. – Какие ангелы? Может, тебе почудилось? Может, ты слышал журчание дождя?

– Дождя? – испуганно воскликнул ослик.

– Да, когда журчит дождь, это похоже на маленькие колокольчики.

– Да нет, это пели ангелы! – уверенно ответил ослик.

В этот момент черная корова очнулась от своего легкого сна, открыла глаза и сказала: «Я слышала, как Мария сказала нашему хозяину, что они собираются идти домой. Это правда, маленький ослик?»

– Да-да! – подтвердил ослик и радостно замотал хвостиком.

– А не могли бы вы погостить еще немного? – спросила овца. – Хотя бы до тех пор, пока Он не научится ходить. Было бы так весело смотреть, как Он будет прыгать.

– Нет, – ответил ослик. – Нам надо как можно быстрее возвращаться.

– Ну побудьте еще, хотя бы пока Он не начнет ползать, – попросила овца.

– Нет, это невозможно. У Марии дома остались животные, они нас ждут, и у Иосифа его мастерская.

– Мне так хотелось бы услышать, как Он разговаривает, – промычала корова. – Я уверена, Он будет учить только хорошим и благородным словам.

– Конечно, – подумал осел.

– А не могли бы вы остаться, пока Он не начнет говорить? – спросила корова. – Это же не так долго.

– Нет, – сказал ослик. – Мы отправимся на этой неделе.

Корова и овца совсем опечалились. Только ослик весело держал голову и глядел вверх на небо.

– Смотрите-ка! Прекрасная звезда! – воскликнул он.

Все тоже посмотрели наверх. Как раз в эту минуту заходило солнце. Вокруг быстро расползалась темнота. А на небосклоне все выше и выше поднималась большая звезда.

– Я узнал ее! – удивился ослик. – Это та самая звезда, что светила над вашим хлевом, когда мы сюда пришли.

– В ту ночь, – когда Он родился? – удивленно спросила корова.

– Я могу только предполагать, что сегодня вечером еще что-то случится, – заметила овца. – Может быть, ангелы снова придут сюда?