Дети против волшебников - Зервас Никос. Страница 24

Ещё немного — и передовой вертолёт уже не разглядишь. К счастью, обглоданная луна выручает. Также большое спасибо звёздам — светят, как фонари. У нас на севере такие и не водятся: мохнатые, пульсирующие.

Телегин вдруг резковато бросил свою машину вниз, к земле. «Ага, значит, посадка», — кивнул Иванушка.

Честно говоря, место подполковник выбрал не самое идеальное — пологий горный склон, поросший редкими кривыми сосенками. Чудом разминувшись с одной из хвойных особей, Царицын кое-как выровнял машину, заглушил тарахтелку, расстегнул ремни и побежал к Телегину.

Ещё на бегу он понял, что подполковник как-то неестественно упирается лбом в штангу.

— Товарищ подполковник, Вы…

Царицын осёкся. Ему показалось, что Телегин убит. Это потому что увидел лицо подполковника, бледно-голубое. Светлые усы теперь казались зеленоватыми.

— С-с… покойно, — простонало страшное лицо, — вс-с… мально.

— Что? — выдохнул Ваня. — Вы ранены, товарищ подполко…

— В задницу, — слабо улыбнулся Телегин. — Достань… птеч-ку в моём рюкзаке.

— Что, что доставать, товарищ подполковник? — Царицын с ненавистью на самого себя понял, что суетится. Так, спокойно. Обезболивающий укол. Вот упаковка. Вот ампула…

— Что за позорное ранение… — хрипло рассмеялся Телегин. — Вкалывай прямо через штаны. Не бойся, побольше забей, чтобы…

Голос подполковника вдруг осёкся, и Царицын услышал, как страшно тот скрипит зубами.

Ваня поспешно ударил иглой в бедро, надавил тугой поршень.

— Петруха! Как твоё ухо? — Телегин закинул белое лицо, пытаясь увидеть Тихогромова.

— Очень хорошо, товарищ подполковник, — пропищал Громыч из-за Ванькиного плеча. — Лучше, чем было.

— Моей заднице тоже лучше, — кивнул Телегин. Он по-прежнему не мог даже спины разогнуть. Царицыну было очевидно, что шутит подполковник с усилием, только для того, чтобы мальчишки не падали духом. — Значит, так, порхучие кадеты, ситуация осложнилась. Я немножко потерял кровушки. И поэтому мальца отключился. Несколько часов летел без сознания.

— Ничего страшного, товарищ подполковник, — поспешно сказал Петруша. — Мы сейчас вернёмся назад. Вызовем врача, и он Вас вылечит.

Иван обернулся и жестковато сказал:

— Чтобы вернуться, Петя, нужно две вещи. Во-первых, бензин. А во-вторых, надо определить, где мы находимся.

— Вот суворовец Царицын пра-авильно говорит, — Телегин всё пытался улыбнуться. — У вас ведь был компас, ребята. Признаться, я свой уронил, пока мы летели. Тут у меня… планшет за пазухой, вытягивайте. Сейчас разберёмся, куды нас занесло.

Тут Ваня заметил, что Тихогромов становится в излюбленную позу провинившегося бычка: носки вместе, пятки врозь, уши на ширине плеч, руки слегка разводятся в стороны.

— Я тоже… свой компас… потерял. Вернее, утратил.

— Ты шутишь, — угрожающе прошипел Ваня. — Товарищ подполковник был без сознания, понятно, что он мог выронить компас из рук. А ты-то… как ты мог?!

Петруша молчал. Видно было, что ему очень и очень плохо.

— Не нужен нам никакой компас, — вдруг уныло сказал Телегин. — Вон видите огоньки, поезд идёт? Я узнал это местечко. Это мост через речку Вардар.

— Значит, мы в районе города Скопье! — выпалил Царицын. — Я помню, я учил для олимпиады по географии!

— То-то и оно, — вздохнул подполковник. — А город Скопье — это и есть самая настоящая задница, господа кадеты. Мы находимся на территории, контролируемой вооружёнными силами блока НАТО.

— На территории НАТО, — повторил Тихогромов. — Наверное, натовцы очень удивятся, если обнаружат у себя раненого российского десантника…

— И не просто так, а с тремя засекреченными образцами спецтехники… — пробормотал Царицын.

— Да ещё с двумя несовершеннолетними гражданами России, облачёнными в форму сербских ВВС, — с досадой докончил Телегин. Он немного помолчал, потом цыкнул зубом:

— Хватит нюни развешивать. Слушай мою команду. У меня к бензобаку пустая канистра прикручена. Чтоб через полчаса были здесь с бензином. Доставайте, где хотите. Напрягите мозги, кадеты.

С горного склона на пустынную, залитую лунным светом асфальтовую дорогу спустились два нетипичных обитателя Балканского полуострова. Первым шагал — почему-то на задних лапах — некрупный, но энергичный бурый медведь. За ним ковылял коренастый балалаечник в розовой расписной рубахе и полосатых штанах.

— Когда вставишь шланг, начинаешь подтягивать бензин ртом, — серьёзным тоном поучал медведь балалаечника. — Точнее, не бензин, а воздух из шланга. Не долго, а то нахлебаешься!

— И чё будет? — тонким голосом поинтересовался плечистый балалаечник.

— Законы физики начнут действовать, вот чё будет! — ответил медведь. — Бензин, как угорелый, потечёт из бензобака в твою канистру. Ну ладно, я сам буду откачивать, не волнуйся. Смотри и учись, пока я жив.

Впереди, чуть выше по склону, замелькал прыгающий свет автомобильных фар.

— Галогенками светят, значит, машина дорогая. Ну всё, давай, ложись на дорогу, — строго сказал медведь. — И чтобы всё по сценарию, понял?

Балалаечник послушно растянулся на асфальте, подложив пухлый кулак под голову. Медведь нырнул в придорожные кусты и хищно затаился. Вскоре темноту прожгли слепящие сполохи голубоватых лучей: военный джип! И даже не джип, а целый «хаммер» — тупорылый, на бульдозер похож, только впятеро быстрее и гаже. За ним ещё один, почему-то с погашенными фарами… И третий!

Медведь прищурился из кустов — и разглядел на борту первого «хаммера» горделивую надпись: «KFOR».

— Натовцы, — пробормотал он. — Это уже не законы физики, а закон подлости.

Передовая машина, нехотя сбавляя скорость, приблизилась к лежащему на дороге человеку… Ваня чуть не вскрикнул: сейчас раздавит! С визгом вильнув, «хаммер» объехал лежащего — и, оптимистично газанув, помчался дальше.

— Look here he is! The drunk bastard [8], — донёсся весёлый лоснящийся голос из приоткрытого окна. Оранжевой искрой мелькнула выброшенная сигарета.

Следующий «хаммер» и вовсе пронёсся, не сбавляя прыти, — едва не проехался по ботинкам! А Тихогромов лежал в своей рубахе как влитой — даже ноги под себя не подтянул. Теперь уж не до бензина. Напрягся Иванушка — лишь бы Петрушу не раздавили! Вот выпрыгивает из-за поворота третья машина, в чёрный цвет вымазана, колёса огромные, решетчатое забрало на морде, натовская звезда на полкапота…

И тут Ваня услышал, что водитель чёрного «хаммера»… добавил газу. Что-то уверенное, целеустремлённое возникло в движении громадной машины… Царицын вдруг почувствовал, что третий «хаммер» — не станет объезжать.

Нет!

— Гады, гады! — Царицын бросился на дорогу. Что они сделали?! Они… проехали по ногам?! Последний, третий «хаммер», взметая пыль, унёсся вниз по дороге. Царицын кинулся к Петруше, который по-прежнему лежал на дороге.

— Ванюш, ты не волнуйся, пожалуйста, — послышался вдруг тихий голос. — Я в порядке, они по шнуркам, кажется, проехали.

Царицын без сил опустился на дорогу.

— Брат… ноги точно целы?

— Ноги-то целы, — грустно сказал Петруша, приподнимая голову в идиотском парике. — А ты смеяться не будешь? Кажется, я в штаны напустил со страху. Немножко.

— Высохнет, — уверенно сказал Ваня. — Но какие гады, а? Ведь ни один не остановился, ни один! А если бы тебе и правда нужна была помощь?

Он помог товарищу подняться на ноги. Медведь и балалаечник поплелись обратно в кювет. Из тридцати минут, отведённых Телегиным на поиски бензина, в запасе оставалось около десяти.

— Ой, — сказал Петруша. — Какой же я глупый. Видно, из-за пояса вывалилась на дорогу. Я сейчас вернусь и найду её, подожди минутку.

— Опять?! — Царицын сжал кулаки. — Ты снова что-то «утратил»?

— Не утратил, а… потерял. Ну эту самую, пилотку с белой чайкой.

— Пилотку сербских ВВС? С нашивкой боевых галебов?

— Ванюш, ну, пожалуйста, не ругайся. Сейчас я вернусь, и…

вернуться

8

Погляди, каков! Пьяный ублюдок... (амер. англ.).