Дети против волшебников - Зервас Никос. Страница 48

— Свежие?

— Сегодня ночью привезли.

— Беру целый ящик, — кивнул Шушурун.

— Это просто издевательство! Наглый щенок устраивает здесь цирк, а мы должны терпеть? — возмущённо надулся профессор красноречия Феофрасто Феофраст, пряча подбородок в снежные кружева на груди. — Неужели вы думаете, он правда сможет перенести сюда кого-нибудь из Сибири? Невообразимо.

— Надо было прикончить его в фонтане, — задумчиво проговорил лысый Рюд фон Бетельгейзе, играя желваками так сильно, что дёргались уши. — Просто маленький русский шпион.

— Едва ли шпионы станут у всех на глазах падать в фонтан, — обернула плосколобую голову Йенна Мак-Нагайна.

— Всё равно! Прикончить — и проблема решена.

— Я согласен с Вами, Рюди, — вздохнул Феофрасто Феофраст, закатывая глазные яблоки в сизые полутени верхних век. — Однако господин проректор заинтересовался молодым человеком. Это значит, профессор Гендальфус что-то почувствовал в душе мальчика. Что-то важное…

— Да-да, это верно! — жадно подхватила Мак-Нагайна. — Профессор Гендальфус не ошибается, у него верное чутьё. А что, коллеги? Может быть, мальчик и правда ученик шамана?

Юный шаманёнок наотрез отказался раскрывать секреты национального искусства телепортации. Уже минуты три он ворожил за плотной ширмой. По сторонам замерли охранники с крупнокалиберными зонтиками наперевес. Взрослые волшебники вслушивались, пытаясь определить, что в данный момент делает таинственный мальчик: вот брякнула крышка… похоже, выливает в котел кровь белой лягушки. Теперь зазвенела ложка — размешивает…

— У самоедских шаманов есть практика телепортации, это научный факт, — кивал лорд Бустерхаус, учёный муж с бородавками на веках и губах. — Отчего же мы не допускаем мысли, что перед нами в действительности потомок одного из шаманов, узнавший о нашей школе и пожелавший здесь учиться?

— Довольно! Это шарлатанство, — расхохотался профессор алхимии, старый пройдоха Кош, всплеснув шершавыми ладонями. — Даже-таки пламя забыл развести! Что он там колдует, без огня? Не смешите меня, коллеги.

— Не мешайте же, осталось недолго. Возможно, это аутентичная шаманская метода, — улыбнулся увядшими губами доктор вдохновений Артемиус Кальяни, колечки пирсинга мелодично зазвенели в тонких крыльях его носа. — Мы плохо знаем древние сибирские практики, господа. Странно лишь, что молодой человек совершенно не пытается камлать. Не бьёт в бубен, не пляшет, как обычно делают коллеги в Сибири. Чего он может достигнуть без камлания, не ясно.

— Мальчик просто сумасшедший! А мы теряем время…

— Коллеги, нельзя ли заткнуться?! — ощерила круглую, гладкую мордочку мастер лётных искусств Карлотта фон Холль. Облачённая, как обычно, в измятое шёлковое кимоно, она неистово раскачивалась на стуле, ожидая финала этого необычного шоу.

— Помогите мне, пожалуйста, — раздался из-за ширмы голос шаманёнка. — Нужно открыть крышку.

Охранники подскочили и откатили ширму в сторону — Мак-Нагайна вытянула шею, Карлотта фон Холль, стиснув мелкие зубы, пружинисто вскочила со стула…

С противным скрипом отвалилась тяжёлая крышка ящика.

— Сейчас вылезет, — пробормотал Шушурун. — Эй, вылезай давай.

Ничего. Только сдавленно смеётся, икает алхимик Кохан Кош. И слышно, как свистит воздух в мощной груди Рюдегера фон Бетльгейзе.

— Вы постучите погромче, может быть, он заснул, — неуверенно сказал мальчик Шушурун.

Тишина. Давится смехом Кохан Кош. Жидко, несколько раз хлопнул узкими ладонями профессор Феофрасто Феофраст. Рюдегер фон Бетельгейзе нервно стаскивает с носа пенсне, сбрасывает пиджак и подскакивает над стулом:

— Достаточно, не правда ли? Все поняли, что он издевается?

— Возьмите его и пристегните к креслу, — холодно кивнула Мак-Нагайна. Громилы в чёрных плащах шагнули к Иванушке… Профессора с кряхтеньем начали подниматься с мест.

— Он пожалеет об этом, — скрипит кто-то в зале.

— Благодарю за шоу. Мне пора на занятия, — оправляет кружевное жабо Феофрасто Феофраст. — А мальчика надо наказать примерно, чтобы другим было не повадно.

Охранники схватили Царицына за локти, жёсткими пальцами сдавили под ключицами, дабы легче согнуть его в кресло…

— Минуточку, — удивлённо приподнял надбровные бубенцы доктор Артемиус Кальяни.

— Смотрите! — визгнула Карлотта фон Холль, подскакивая над стулом. — Голова, голова!

Действительно. Ушастая, с золотистым ёжиком на макушке, с совершенно дурными глазками, высунулась из ящика крупная голова русского кадета Петра Тихогромова.

— Пустите, пожалуйста! Да уберите Вы руку! — юный шаман Шушурун выкарабкался из цепких объятий инвалидного кресла. — Вот, пожалуйста, господа. Это мой друг Ашур-Теп по прозвищу Тихий Гром.

Друг был весьма бледен. Под глазами пролегли чёрно-зелёные круги, пальцы немного тряслись. С ушей с сухим треском осыпались скорпионы.

— Здравствуй, мой друг Тихий Гром, — Ваня что есть силы двинул Громыча по плечу, пытаясь привести в чувство. Громыч шатнулся и сразу опомнился:

— Ой. Здравствуй, мой друг…

— Шушурун, — подмигнул Ваня.

— Ага, Шумбурум. Я тебя сразу признал, — расплылся в улыбке Тихий Гром и распахнул объятья.

Друзья обнялись. Что-что, а радость встречи была неподдельной.

— Видели? — торжествующе подбоченился Шушурун. — Надеюсь, больше проверок не будет. А теперь мы хотим учиться на волшебников, и поскорее.

Холодные хлопки в холодные ладони — с заднего ряда, из-за спин.

Встаёт девушка. Тоненькая, точно девочка. Немного кривые ноги, немного короткая шея. Зато — огненно-рыжие косички, брючный костюм, каблуки. Подходит ближе, и видно: лицо подростка, только взгляд немного на крови, нижнее веко отстаёт от выпуклого карего глаза. Губы под чёрной помадой.

Медленно подходит, говорит по-английски с выраженным губным акцентом:

— Очень хорошее шоу, мальчик. Вдруг резко, по-русски:

— Товарищ суворовец! Встать!

О да! Это был старый и страшный приём. Так выявляли кадетов, сбежавших на пляж. Проверяющие, одетые в гражданку, подкрадывались к безмятежно загорающему юноше и орали над ухом. Если подозреваемый оказывался гражданским мальчиком, он просто пугался. А кадеты, разумеется, подскакивали и вытягивались во фрунт: суворовская привычка срабатывала прежде, чем включалось сознание. Тут самовольщика и брали тёпленьким.

Но Ваня-то был предупреждён. Увидев девицу, которая явно выдвигалась для стрельбы прямой наводкой, кадет сообразил, что это и есть самая худшая встреча. Та самая рыжая кошка, о которой говорил Телегин.

Поэтому кадет вовремя окопался. И на провокацию не поддался.

— Я, конечно, щас встану, — лениво сказал Шушурун. — Только не надо так шутить про суворовца. По-вашему, я похож? Да если хотите знать, тётенька, Вы похожи на памятник Розе Люксембург в городе Барнауле. Но я ведь не кричу об этом на людях, правда?

В глазах девушки блеснула злоба.

— Генерал Савенков прекрасно обучил тебя, — сказала она, склоняясь ниже и впиваясь глазками. — Ты ведь суворовец, не так ли? А девчонку с собой зачем приволок? Для отвода глаз?

— Пожалуйста, уберите из зала сумасшедших, — попросил Ваня, с беспомощным видом оборачиваясь к профессору Мак-Нагайне. — У неё изо рта кошачьими сардельками пахнет.

— Уважаемые коллеги, — рыжая Сарра резко крутанулась на каблуках. — Перед вами человечек, направленный сюда русской службой безопасности. Я работала с ними, я знаю их методы. Уверяю вас, что так называемая телепортация — не более, чем дешёвое шоу. Одного подонка сбросили на парашюте, он пробрался на склад и залез в ящик. А второй подонок появился позже, чтобы разыграть весь этот спектакль.

— А Вы не пробовали полежать в сундуке со скорпионами? — обиженно буркнул Петруша.

В наступившей тишине слышалось только, как бешено раскачивается на стуле безумная лётчица Карлотта фон Холь. С другой стороны иронично позванивал бубенцами Артемиус Кальяни.

— Действительно, нелогично, — заметил он. — Не думаю, что кому-то под силу пролежать в скорпионах хотя бы пять минут. А по Вашей версии, Сарра, толстячок залез в сундук заранее? За сколько дней?