Дети против волшебников - Зервас Никос. Страница 66

— Нет, не понял. На космонавта учишься, что ли?

— Болван ты, ха-ха! — отважно произнёс прыщавый. Согласитесь, смелый шаг для гражданского шпака — так вот оскорбить кадета. «Значит, он не знает, что я кадет!» — обрадовался Ваня.

— Это значит, что я занимаю двадцать девятое место среди всех студентов академии по совокупности интеллекта, профессиональных навыков и интуиции, — сказал прыщавый. Первое место держит, понятное дело, великий Гарри. А у меня — двадцать девятое, понял? Слыхал про Джорджа Мерло? Это я и есть.

— Не слыхал, — сказал Ваня и вздрогнул: жуткая гримаса раздражения исказила прыщавое лицо собеседника.

— Не ври! Ты не мог не слышать обо мне! Моё имя на мраморных плитах в Старом дворце! Всех, кто пробился в Звёздную лигу, увековечивают в бронзе! Пойди, болван, сходи в Галерею славы — там мой бюст стоит, четвёртый от южного балкона!

— Ну, прости, — вздохнул Ваня. — Не успел заметить.

— А ну признайся, ведь слышал про меня! Ведь рассказывали тебе! Я знаю, про меня все первокурсники шепчутся. Ещё бы: не каждый студент из Москвы сможет, несмотря на русскую защиту, получить за полгода орден Негоши второй степени!

— Нет, правда, не слышал о тебе, — покачал головой Ваня — и снова пожалел об этом: прыщавый едва не бросился на него с кулаками:

— Не ври! Не смей так говорить! Ты специально врёшь, чтобы меня разозлить! А сам-то — ничтожество! Ничего не добился, не достиг! Подумаешь-, ученик Шушуруна! Берут всякую бездарность себе в ученики…

Тут Ваню осенило:

— Слушай, Джордж Мерло. Ты на курсе превосходства учишься что ли?

— Вот, вот! Я же говорил, что ты обо мне всё прекрасно знаешь и только специально дразнишь, — прыщавый вмиг успокоился, подбоченился:

— Да, я учусь у самого проректора Тампльдора. А ты, мелкий, уже выбрал специализацию?

— Да у меня ещё русская защита действует, — усмехнулся Ваня.

— Правда что ли? — сморщился Джордж Мерло и поглядел на Ваню, как на подошву, вляпавшуюся в дерьмо. — Ну ладно, некогда мне с такой мелочью тёрки тереть. Когда вырастешь, заходи, дам списать.

Великий человек Джордж Мерло, повернувшись, пошёл по тропинке, улыбчиво раскланиваясь с каждым встречным.

Глава 16.

На ночь глядя

Ваня прислонился к фонарному столбу и достал блокнотик. Хорошо, конечно, что он так быстро, буквально за полчаса, отыскал сразу четверых детдомовцев. Жаль только, что результаты общения с ними не порадуют доктора Савенкова. Похоже, никто этих детишек не запугивал и не гипнотизировал. Просто им помогли возненавидеть Россию. И дети сами предали свою страну — ради богатства, подглядывания за девочками, боевой магии и высокого места в звёздном рейтинге академии.

«Их не вернуть в Россию», — поморщился Ваня. Если сейчас насильно привезти в Москву, то при первой возможности они сбегут обратно. Что-то сломлено в их душе, Ваня это чувствовал. Какая-то важная жила порвалась. Та жилка, которая раньше делала их русскими. А теперь они просто юные маги.

Конечно, оставалась ещё таинственная Ася. Но стоит ли тратить на неё время? Искать, мучатся, рисковать безопасностью Нади и Петруши — только для того, чтобы потом узнать, что Ася без ума от какого-нибудь Артемиуса Кальяни и мечтает посвятить свою жизнь, например, написанию сценариев для фильмов про юных волшебников.

Если Асю не искать, можно прямо сейчас сорвать Петрушу и Надиньку с уроков — и дёру. Прочь из проклятого замка, не теряя ни минуты! Пока Петруша не проболтался, что он кадет. Или пока Надинька не влюбилась в магию настолько, что ей захочется навсегда остаться среди волшебников — вместе с Беней Рыжим и Толяном Сладким…

И всё-таки, пока кадет Царицын не нашёл Асю, задание не может считаться выполненным! А что если Ася и есть тот единственный русский ребёнок, которого волшебникам сломить не удалось? Что если она-то и правда в эти самые минуты страдает от гипноза и запугиваний?

Царицын вырвал листочек из блокнота и, морщась, засунул его в рот. Другого выбора у него не было. Хорошо ещё, что бумага тонкая и легко жуётся…

Вечерело. Облака, похожие на обагрённую вату, медленно плыли по воспалённому жёлтому небу, будто нарочито создавая жутковатый фон для чёрных башен Мерлина. При виде такого заката казалось: если что-нибудь ужасное должно случиться в этом году, то случится именно нынче, вечером.

Вертолёты что-то разлетались… Ваня Царицын, задрав голову, проводил взглядом вёрткий геликоптер дворцовой охраны. Вороны тоже вели себя неспокойно. Несколько раз взад-вперёд пролетели, грохоча и потрескивая, чёрные рогатые мотоциклы с бородатыми охранниками в сёдлах.

Корпус короля Мерлина показался в просвете меж башенками Лабораторного квартала, и Царицын заметил: что-то не так. Над корпусом редким призрачным лесом стояли голубые столбы света — прожектора направлены вертикально вверх, ничего не ищут, не движутся — просто торчат. И в холодных лучах искрятся, точно снежные хлопья, тучи ночных мотыльков.

Фонари по сторонам Тоскливой аллеи зачем-то погашены, зато рыщут по кустам патрули с факелами в руках, с шестёрками озлобленно хекающих, рвущихся вперёд доберманов.

— Где ты был?! — набросилась на него Надинька. Они с Петрушей давно поужинали и, видимо, битый час дожидались в вестибюле зала Недоумерших рыцарей. — Мы так переживаем! Тут такое творится!

Ваня невозмутимо размотал шарф и повесил на гвоздь.

— Слышь, Ванюша, у них тут ЧП стряслось! — пропищал Тихогромыч, ёжась и поминутно оглядываясь.

— Я расскажу, можно?! — запрыгала Надинька. — Слушайте, это было ужасно. Какой-то призрак у всех на глазах по явился прямо под куполом в Церемониальном зале… И ещё он хохотал страшным женским голосом! От этого хохота у нескольких девчонок случились обмороки…. И представляете, это видели несколько профессоров и целая куча охранников, но никто-никто не смог причинить призраку вообще никакого вреда…

— Это случилось во время ужина, — вздохнул Тихогромыч. — Полный зал народу, и вдруг… Свет погас, потом какие-то искры, и ка-ак грохнет! Наверху завизжало — все подняли головы, а он идёт по воздуху и весь огоньками переливается…

— И самое страшное — у призрака было лицо… — Надинька на миг застыла от страшного воспоминания, потом укусила нижнюю губу и выпалила:

— Лицо одной девочки с нашего курса!

Ваня глядел на них, как на приболевших. Ну ребята дают! Тут, понимаешь, нужно срочно Асю Рыкову разыскивать, выяснять секрет русской защиты — а они развлекаются. Понятно, что в школе волшебников детям должны показывать разные аттракционы — но мы-то здесь не для того, чтобы наслаждаться ужастиками за компанию с юными волшебниками!

— У призрака было лицо Клары Честерфильд, это девочка из Циммерклауса, худенькая такая. А знаете… говорят, это не просто призрак! Говорят, это вернулся страшный герцог Владиморт Моргиавола, — прошептала Надинька. В широко раскрытых глазах её полыхали зарницы восторженного ужаса:

— И знаете, что сказали преподаватели? Герцог Моргиавола вернулся, чтобы пожирать детей. Незадолго до нападения он принимает внешность будущей жертвы…

— Вы сами что-нибудь видели? — невозмутимо спросил Ваня. Кадет планомерно пробирался внутрь зала — там ещё слышались редкие голоса студентов. А значит, могло остаться немного пищи.

— Я видел, как все разбегались, — пропищал Громыч. — И ещё видел, как испугалась эта девочка Клара, ну… на которую призрак был похож. Её на носилках унесли.

— Ерунда какая-то творится, — Ваня пожал плечами. — Ребята, вы не возражаете, если я чего-нибудь съем? А вы пока рассказывайте, ладно?

— Ага, — сказал Петруша. — Ты молодец, Ваню… Шушуруша. Ты не боишься. А мне, признаться, даже кушать расхотелось из-за этого призрака. Страшно, брат!