Последняя схватка - Зевако Мишель. Страница 34

Сей военный совет, состоявшийся на глазах у всего двора, не был слишком долгим. Пардальян говорил меньше десяти минут. Теперь он ждал разрешения удалиться. Но королю совсем не хотелось его отпускать. Он сделал приближенным знак, разрешающий им подойти к своей особе, а сам продолжал увлеченно беседовать с шевалье.

— Эй! Что там творится? — вдруг вскричал Людовик, указывая на двери, возле которых мы оставили Вальвера. Теперь там поднялся какой-то шум.

А случилось вот что.

В свое время мы обмолвились о том, что, получив приказ от Кончини, Роспиньяк исчез. Напомним, что это произошло еще до того, как Пардальян самолично представился королю. Теплый прием, оказанный шевалье Людовиком XIII, заставил маршала д'Анкра призадуматься. В конце концов он направился к выходу, дав знак Лувиньяку, Роктаю, Эйно и Лонгвалю следовать за ним. Лейтенанты Кончини, которые наблюдали за Пардальяном, тут же выполнили безмолвное повеление своего господина.

Добавим, что сделано это было очень тихо и незаметно, но шевалье был начеку и все видел, хоть и казалось, что он целиком и полностью поглощен беседой с королем.

Кончини со своими людьми отправился навстречу Роспиньяку. Они столкнулись на парадной лестнице, и барон поспешил доложить:

— Все в порядке, монсеньор: этим фанфаронам не дадут выйти из дворца, их схватят прямо здесь.

— Нет, corbacco! — чертыхнулся Кончини. — Арест отменяется.

И, не в силах больше сдерживать свою страшную ярость, фаворит взорвался:

— Не знаю, чего уж там наплел королю этот старый проходимец Пардальян, но теперь он в таком почете, что разумнее отказаться от ареста. Король тут же вернет им свободу, и все наши старания пойдут прахом. Да еще и сами угодим за решетку.

— Черт бы их побрал! — гневно выдохнул Роспиньяк. — Неужели вы позволите им скрыться, монсеньор?

И с невыразимым сожалением добавил:

— А ведь они были у нас в руках!..

— Успокойся, Роспиньяк, — произнес Кончини, мрачно улыбаясь, — я отказываюсь от ареста, но это вовсе не означает, что им удастся ускользнуть от меня.

— Прекрасно, монсеньор! — воскликнул Роспиньяк.

— Вот что ты сделаешь… — начал Кончини, знаком подзывая лейтенантов. — Слушайте внимательно, господа: здесь, в Лувре, ничего не предпринимать. Настроение короля таково, что это может выйти нам боком. Надо пропустить этих мерзавцев… А дальше у них только два пути: или налево — по улице Сент-Оноре, или направо — по набережной. Итак, Роспиньяк, беги в мой особняк. Это, слава Богу, совсем рядом. Соберешь всех наших людей, включая и Стокко с его молодчиками. Солдат поставишь на улице Сент-Оноре, Стокко последует за ними, и они окажутся меж двух огней. Но нападать Стокко не будет, пока они не доберутся до самой улицы. А тогда уж им не уйти.

— Понятно, монсеньор. — возликовал Роспиньяк, — а если они направятся к пристани, за ними пойдут мои люди, и этим подлецам опять никуда не деться.

— Все предусмотрено, — самодовольно заявил Кончини, согласно кивнув головой. — Вы, Лувиньяк, и вы, Роктай, останетесь сейчас в передней и проследите за тем, как эта парочка будет покидать Лувр. — Маршал секунду помолчал, а потом предупредил: — Никаких стычек! Смотрите у меня, чтобы все было тихо!

— А если они сами начнут задираться, монсеньор? — спросил один из лейтенантов.

— Отойдите в сторону, — властно отрезал Кончини. — Впрочем, у вас будет на то веская причина: в королевском дворце не дерутся. Проследите, куда они направятся, и скрытно последуйте за ними. Если вдруг они не захотят воспользоваться парадным входом, выясните, к каким дверям они двинулись. И бегом — один к Роспиньяку, другой — к Стокко. Все понятно, да? Ступайте, господа. — И маршал обратился к капитану своей гвардии. — Роспиньяк, когда расставишь людей, вернешься ко мне и доложишь: я тоже хочу быть на улице Сент-Оноре.

— Вы увидите меня через несколько минут, — заверил своего господина Роспиньяк.

— Да, чуть не забыл, а это важно, — встрепенулся Кончини. — Их уже не надо брать живыми. Прикончите негодяев на месте и убедитесь, что они действительно мертвы! Вы разочарованы, мои славные волчата?.. Понимаю… Я тоже вне себя, porco Dio! — ругнулся фаворит. — Довольствоваться такой жалкой местью! Но делать нечего: меня очень беспокоит отношение короля. Я не хочу больше рисковать. Что же, не будьте требовательнее меня, господа. Рубите, колите, топчите, давите без всякой пощады. Забейте их насмерть! Ну. ступайте и не теряйте времени даром.

И Кончини быстро вернулся в зал, где занял свое место возле королевы-регентши.

Заранее зевая от скуки, Роктай и Лувиньяк приготовились томиться на посту в передней.

Роспиньяк с Лонгвалем и Эйно устремились к особняку Кончини. Там Роспиньяк быстро созвал своих людей и предупредил Стокко, у которого всегда было под рукой достаточно бандитов с большой дороги, за деньги готовых на все. Услугами этих головорезов пользовались то Кончини, то Леонора. Стокко мигом собрал человек двадцать и отправился с ними на указанное место.

А Роспиньяк в это время вел солдат на улицу Сент-Оноре. В отряде было больше сорока человек, включая командиров. Пылая ненавистью, Роспиньяк позаботился обо всем и даже нашел способ исправить допущенную хозяином ошибку, из-за которой мог провалиться весь план.

Капитан вовремя вспомнил, что почти напротив входа в Лувр начинается улица Пти-Бурбон. Она вливается в улицу Пули, потом сворачивает направо и под тем же именем Пти-Бурбон доходит до набережной Эколь. И это еще не все. Почти рядом с тем местом, где Пти-Бурбон меняла название на Пули, начинается улица Фоссе-Сен-Жермен. Пардальян и Вальвер — люди, на которых охотились головорезы Кончини, — вполне могли двинуться из Лувра к улице Пти-Бурбон. По ней они шли бы до набережной Эколь или попали бы на улицу Пули, миновав все засады и заслоны. А если бы граф и шевалье направились к улице Фоссе-Сен-Жермен, это было бы для них еще лучше, потому что по ней они могли бы выбраться на улицу Сен-Дени,

Роспиньяк прикинул все это в уме. И исправил оплошность Кончини, поставив около улочки Пти-Бурбон двух молодцов, которые должны были подать сигнал, если бы заметили, что добыча ускользает именно этим путем.