Кристалл желаний - Зинченко Майя Анатольевна. Страница 64

— Ну и что нам теперь с ним делать? — спросил Фокс.

— Сущие пустяки. Прежде всего предстоит неприятный разговор с Локсом. Это я возьму на себя. В конечном счете он нас нанял, ему и решать, что дальше.

— Шарлю нужна помощь, чтобы освободиться от колдовской зависимости, — сказал Эрик. — Помощь квалифицированных специалистов.

— Верно, несмотря на цветущий вид, он мало отдает отчет в своих действиях, — согласился Квинт и добавил: — Нужно, чтобы кто-то съездил домой к Шарлю и забрал документы. Думаю, будет лучше раскрыть перед Ховерасом карты, уже имея бумаги на руках.

— Ты думаешь, это так просто сделать? — засомневался Эрик. — Его дом ведь наверняка охраняется. Это же жилье всеми уважаемого, состоятельного человека, а не проходной двор какой-то...

Квинт удивленно приподнял бровь:

— Ты так реагируешь на мои слова, будто я предлагаю тебе совершить кражу со взломом. Речь не идет о чем-то противозаконном. Шарль объяснит местонахождение документов и напишет записку, в которой разрешит тебе свободно перемещаться по дому и которую ты отдашь его людям.

— А, вот как... А я уже было подумал... — Эрик хмыкнул. — Надеюсь, Шарль не держит каких-нибудь злобных бойцовских собак, которые не умеют читать.

— Не волнуйся, если и держит, то в крайнем случае мы закажем по тебе шикарную панихиду. — Квинт с дружеской улыбкой похлопал Эрика по плечу. — Будут плакальщицы, оркестр, ковровая дорожка и белые тапочки.

— Ты, как никто, умеешь поднять человеку настроение, — проворчал Эрик.

Мимо них деловито прошествовала молоденькая горничная. Она бросила заинтересованный взгляд в сторону друзей, которые неподвижно стояли в темном углу, словно заговорщики, но ничего не сказала. У нее была масса своих дел, от которых нужно еще было увильнуть.

— Пожалуй, Ховерас уже волнуется. Без малого четыре часа прошло, как он оставил нас в компании своего друга. Еще подумает, что мы его пытаем, — сказал Квинт, сверившись со своими наручными часами. — Или что пробуем на нем новейшие магические разработки нашего Криона.

— Четыре часа? — ошеломленно воскликнул Фокс— Так долго?! Как быстро летит время.

— Теперь понятно, почему я проголодался, — добавил Эрик.

— Я рад, что самая большая загадка в твоей жизни благополучно разрешилась, — сказал Квинт.

— А я-то как рад, — хмыкнул Эрик. — Интересно, а нас накормят ужином или нет?

— Удивляюсь твоему бессердечию: у людей такие проблемы, а ты думаешь только про ужин. — Квинт с суровым выражением лица покачал головой, но было видно, что он ни капельки не сердится. — Итак, меньше разговоров, больше дела. Сначала документы, потом Ховерас.

— Я могу вам чем-то помочь? — послышался неожиданно приятный голос.

Он принадлежал Миранде. Она была в теплом непромокаемом пальто темно-коричневого цвета с шикарным меховым воротником, а в руках держала зонтик. Видимо, она только что вернулась с прогулки и еще не успела переодеться.

— Нет, спасибо, — вежливо ответил Фокс, от которого не укрылось, что Квинт и Эрик при виде Миранды потеряли дар речи и лихорадочно пытаются вспомнить, как их зовут.

Впрочем, ничего удивительного, такова была стандартная реакция представителей мужского пола на появление этой женщины.

— Э-э-э... — Квинт энергично потер рукой лоб, пытаясь таким образом направить мысли в нужное русло. — Мы тут с господином Шарлем беседуем. Очень интересный, милый человек.

— Да? И где же он? — удивилась Миранда.

— В соседней комнате. — Квинт кивком указал на дверь. — Мы вышли на минутку... э-э-э... передохнуть. От беседы.

— Тогда я лучше пойду, — засуетилась Миранда, — если он так близко, для меня это небезопасно. Он опять начнет признаваться мне в любви, а это весьма утомительно. Тем более замужней женщине утомительно вдвойне выслушивать его бесконечные признания, — добавила она и, прощально кивнув, пошла прочь.

— Если увидите вашего отца, передайте, пожалуйста, что мы скоро к нему зайдем! — крикнул ей вдогонку Квинт.

— Обязательно, — донеслось до них уже откуда-то с лестницы.

Квинт вздохнул и посмотрел на Эрика. Тот пристально, даже с некоторой долей придирчивости изучал собственные кроссовки. Как ни странно, но на Фокса Миранда не произвела ошеломляющего воздействия. Видимо, у гномов к подобным чарам давным-давно выработался стойкий иммунитет.

Одиночная камера для особо опасных преступников, расположенная в каком-то секретном коридоре Подводного Купола, представляла собой унылое зрелище. Именно так Теодор Уникам и сказал своим друзьям Соулу и Яроку Гиншпилю, которые пришли вместе с ним в качестве невольных конвоиров.

— Ну право, ее конечно же нельзя сравнить с твоим роскошным домом, но здесь довольно мило, — сделал Ярок попытку оправдать обстановку камеры. — Бывает и хуже. Я сам видел.

— Мило? — сухо переспросил Теодор. — О да! Но только если тебе не грозит перспектива провести здесь неизвестно сколько времени. Не исключено, что весьма долгий срок. — Лорд Уникам раздраженно расхаживал по маленькой, два на три метра, комнатушке. — Нет окон, единственная дверь запечатывается наглухо. Это хуже чем клетка... Это, это... я не нахожу слов. На меня давят эти стены... Кстати, из чего они? — Лорд Уникам подошел к стене и внимательно ее осмотрел. — Бесполезно. Мне не одолеть, — заключил он. — Во всяком случае, не сразу.

— Это очень надежная камера, — вставил Соул. — Как ты просил.

— Ну что ж, прекрасно. А как я могу быть уверен, что вы выпустите меня отсюда, когда все закончится?— Лорд Уникам с подозрением посмотрел на друзей и хищно оскалился. — Вдруг все это подстроено только для того, чтобы убрать меня с дороги?

— Теодор, но ты же сам попросил тебя запереть! — воскликнул Соул, в то время как Ярок настойчиво тянул его к выходу.

Бывалый вояка, немало повидавший на своем веку, прекрасно понял, куда ветер дует. Если они не поторопятся, то затея с заточением Теодора Уникама в один момент станет бесполезной. Повелитель Вампиров сейчас не в состоянии отвечать за свои слова и поступки. Его действиями руководит голод, который делает его логику очень, очень своеобразной.

— Куда же вы? — спросил узник, делая над собой усилие и успокаиваясь. Как только возможный источник пищи скрылся из его поля зрения, ему стало немного легче. — Я все еще контролирую ситуацию.

— С каждым разом все хуже, — грустно донеслось из-за крепко-накрепко закрытой двери. Это был Соул, колдовавший над переговорным устройством.

— Надеюсь, ты не страдаешь клаустрофобией, — добавил Ярок. — Это было бы печально.

— Не страдаю, — проворчал лорд Уникам, — я несколько лет провел в наглухо закрытом гробу. По сравнению с ним эта камера сущие пустяки. Но с тех пор я недолюбливаю помещения, подобные этому. Из которых нет выхода. — Он сел на кушетку.

Кроме нее в комнате были маленький столик и полка, на которой лежала оставшаяся от предшественника Теодора брошюра душеспасительного содержания. Считалось, что раз у преступника масса свободного времени, то проводить его он должен с максимальной для себя и общества пользой. Как значилось на титульном листе брошюры, перевоспитание и еще раз перевоспитание.

— Нам очень жаль, что приходится поступать с тобой подобным образом. Ты же ни при чем, это все действие «Синей грезы», будь она проклята. Обещаю, мы сумеем тебе помочь. В кратчайшие сроки. — Благодаря не совсем исправному репродуктору голос Соула напоминал кряканье рассерженной утки. Рассерженной утки, которую изрядно мучила совесть.

— Да уж постарайтесь. А то ерунда какая-то получается... Я и сделать-то еще ничего не успел, а уже сижу в камере, словно преступник. — Теодор Уникам вытянулся на кушетке во весь рост и положил руки за голову.

Перед его глазами, затуманенными кровавой пеленой, возник потолок с нарисованной на нем подробной картой звездного неба. Во всех камерах были подобные карты— данную новинку внедрили по инициативе Министерства пять лет назад исключительно в образовательных целях. Еще не было известно, что из этого получится, но столичное аналитическое агентство, как всегда, обещало весьма обнадеживающие результаты. К сожалению, ничего нового для себя лорд Уникам на потолке не открыл. Он прекрасно знал расположение всех звезд, их названия, яркость и расстояние до каждой из них. Все-таки за столько лет жизни можно выучить такие мелочи. Впрочем, кое-что он обнаружил, к своему вящему неудовольствию: массу ошибок, которые допустил художник, копируя карту. В каждом слове по две-три ошибки. Создавалось впечатление, что тот, которому поручили сделать это полезное дело, совсем не умел читать.