Седьмое чувство - Зинченко Майя Анатольевна. Страница 56

Пение достигло апогея, кто-то взял очень высокую ноту и неожиданно затих, словно не вынеся напряжения.

Дверь распахнулась. Из проема по одному стали ходить монахи. Мартин встрепенулся, всматриваясь в лица людей.

– Брат Бренн… – Он остановил высокого рыжеволосого человека с флейтой за поясом.

– Угадал. Но я тебя не знаю, – рыжий недоуменно почесал за ухом, – а у меня хорошая память. Я помню все исторические даты, включая доимперский период и могу без запинки читать молитвы в течение тридцати шести дней и ни разу не сбиться. Во всяком случае, я так думаю, хотя еще ни разу не пробовал. У тебя ко мне дело? Или, – он перевел взгляд на гнома, – у вас? – Бренн только сейчас обратил внимание на то, что Дарий не является монахом. – Что в этой части храма делает непосвященный? Безобразие!

– Спокойствие, – Мартин сложил руки в умиротворяющем жесте, – на это есть веские причины.

– А, тогда ладно, – сразу же согласился Бренн и беззаботно кивнул. – Выкладывайте во имя Света поскорее, что это за причина, иначе я обед пропущу. Кстати, занятия пением пробуждают жуткий аппетит, вы знаете?

– Я Главный Хранитель библиотеки одного крупного города на севере, – сказал Дарий. – Так случилось, что в мои руки попала проклятая книга. И она у меня с собой.

– Прощай, обед, – грустно заключил Бренн. – Здравый смысл мне подсказывает, что если это правда и у вас действительно есть эта книга, то вы захотите видеть Затворника, вернее, это Затворник захочет вас видеть, и, так как только я знаю, где он находится, мне предстоит стирать подошвы своих сандалий, бегая, словно ишак, по коридорам. А в это время мои пирожки с капустой исчезают в чужом желудке. Я ничего не упустил?

– Ничего, – подтвердил Мартин. – Именно поэтому нам посоветовали к тебе обратиться.

– Вы же не морочите мне голову, верно? – Бренн отошел чуть в сторону и с подозрением посмотрел на визитеров. – Проклятая книга, этот ужас рода человеческого, точно существует?

– Дать почитать? – съехидничал Мартин.

– Нет, пожалуй, обойдусь, – с гордым видом отказался монах.

– Она здесь. – Дарий достал сверток с книгой.

– Нет-нет, – Бренн энергично замахал руками, – спрячь ее немедленно! Затворнику показывай, а не мне. Я существо более примитивное, и мне такого сомнительного счастья не надо. Это он вдруг заинтересовался проклятыми книгами, словно в них действительно есть что-то интересное. – Монах вздохнул. – О чем это я?

– Ты сообщишь Затворнику о нашем приходе? – спросил Мартин.

– А как же? – удивился Бренн. – Прямо сейчас и сообщу. – Он крепко зажмурился и прижал пальцы к вискам. От напряжения его лоб покрылся испариной.

Друзья смотрели на него с интересом. Дарий знал о возможности передачи мыслей на расстоянии, но видеть подобное ему еще не приходилось.

– Фух! – облегченно выдохнул Бренн минуту спустя. – Не люблю я это делать. Словно вокруг всего Вернстока с тонной груза на плечах пробежал. Наставник говорит, что, не будь я таким ленивым, я мог бы двигать горы своими мозгами… Служа Свету, разумеется. Но, увы-увы, порок сильнее меня, хотя я с ним усердно борюсь.

– Что сказал Затворник? – нетерпеливо спросил Мартин, понимая, что, если дать Бренну волю, он может не один час болтать о вещах, не имеющих к делу никакого отношения.

– Он согласен поговорить с вами, – Бренн деловито потер руки, – и немедленно. Так что вам повезло. Счастливчики. Иной раз он может водить посетителей за нос неделями, ссылаясь на свою исключительную занятость.

– Дарий, желаю удачи. – Мартин похлопал гнома по плечу. – Не волнуйся, я буду молиться за тебя. Кроме того, мне необходимо зайти в зал Пятой Стороны света и успокоить свои мысли, так что скучать мне не придется.

– Спасибо, – поблагодарил его Дарий.

– За мной, за мной, не отставать! У нас есть время, но я хочу воспользоваться случаем и показать тебе кое-что интересное. – Бренн настойчиво потянул Дария за рукав. – Когда поговоришь с Затворником, обязательно дождись меня. Я отведу тебя обратно. Без провожатого здесь легко заблудиться.

Они шли через зал Оживающих Картин. Он был узким, длинным, мрачным и напоминал скорее заурядный храмовый коридор, стены которого вдруг кто-то решил украсить полотнами. Картины были необычными. Они были уникальны!

Все картины когда-то были написаны самим великим Марлом или его учениками. Стоило только подойти к одной из них поближе, как она оживала. Обычно всего на несколько секунд, но каждый раз представляя взору смотрящего что-то новое. Только работы самого Марла жили собственной жизнью достаточно долго. Один из его пейзажей мог развлекать несколько часов подряд, показывая легкие облачка, бабочек и диковинных животных. У картин было еще одно любопытное свойство, они оживали только перед тем, кого считали достойным. Это мог быть только добрый и честный человек. Этим свойством в старину нередко пользовались, чтобы обличить преступника, – картины были неизменно объективны.

При жизни Марла у его дома всегда стояли обожатели, мечтающие хоть одним глазком взглянуть на великого мастера. Но Марл вел уединенный образ жизни. И денег и славы у него было больше, чем ему было необходимо. Многие правители, повелевающие целыми народами, умоляли его написать их портрет. Иллюзия бессмертия в его творениях притягивала властителей, но не стоит слишком строго осуждать их за это – ведь, кроме этой надежды, они ничего не имели. Действительно, Марл иногда писал портреты, но всегда сам выбирал, кто будет на них изображен. Чем мастер руководствовался при выборе – личными мотивами или чем-то еще, никто не знает.

Бренн шел медленно. У них и так было достаточно времени, кроме того, он знал, что Дарий никогда не был здесь раньше, для гнома все тут в новинку, а эти картины стоили того, чтобы на них посмотреть. Еще монаху хотелось проверить, оживут ли картины под взглядом Дария. Бренн, таким образом, проверял всех, кто удостаивался чести видеть Затворника. Картины ожили, и теперь у Бренна не осталось сомнений насчет благих намерений гнома.

– У каждой из этих картин длинная история. Вот такой вот длины. – Монах широко развел руки в стороны. – Где они только не побывали… Жаль, что они только показывают, а не говорят. Их рассказы были бы очень занимательными и поучительными. Храму пришлось как следует постараться, чтобы собрать их все вместе. Монахам ради них пришлось объездить полсвета, но результат того стоит. Эта самое большое собрание из всех известных, – доверительно сообщил он гному.

Они неторопливо дошли почти до середины зала, все было нормально, как вдруг Дарий резко остановился и схватился рукой за грудь. Его сердце сжалось от резкой боли.

Главный Хранитель поднял глаза и… встретился взглядом с Судьбой. Пронизывающие ледяным холодом серые бездонные колодцы. Без конца и начала. Сама Вечность.

Дарий осторожно сделал шаг вперед. В один миг он осознал, что именно она – та, что предначертана ему. Это ее гном искал всю жизнь. Сердце никогда ему не принадлежало, оно всегда было обещано лишь ей одной. Его вторая половина.

Бренн осторожно тронул Дария за плечо.

– Что с тобой? – взволнованно спросил монах, – ты сильно побледнел.

– Кто это? – Гном указал на картину перед ним. Его рука дрожала, но Бренн этого не заметил.

– Это? – Монах взглянул на картину, словно увидел ее впервые. – Это Предсказательница. Была заметной фигурой в древности. Во всяком случае, в этих местах. А что? Чем она тебя так заинтересовала?

Как всегда неожиданно – картина ожила. Женщина чуть наклонила голову, ее взгляд потеплел, и она широко и искренне улыбнулась Дарию. Подул не слишком сильный ветер – складки одежды на женщине заколыхались, плащ стал развеваться. Она была по-настоящему красива. На вид ей было не больше тридцати, но глаза ее не давали обмануться – в них виднелась бесконечная мудрость, граничащая со знанием собственного бессмертия. Предсказательница приветственно кивнула Бренну. Тот почтительно ответил.