Гомо советикус - Зиновьев Александр Александрович. Страница 51

Приведённое выше сравнение гомососов с рыбами односторонне. Гомосос, в отличие от рыб, сам является носителем и охранителем своей социальной среды обитания. Но проистекает это обстоятельство не из свойств гомососа как индивида, а из его свойств как представителя массы гомососов, организованных в единое целое. Гомососы общими усилиями изобретают, поддерживают и признают разумными некоторое число самых фундаментальных принципов своей организации. На основе этих принципов вырастает сама социальная среда их обитания, к которой они приспосабливаются из поколения в поколение. Они как индивиды приспосабливаются к самим себе как к массе Индивидов, образующей социальный сверхиндивид. Социальная среда гомососа в такой же мере немыслима без самого гомососа, как и он без неё.

Гомосос не есть комплекс только недостатков. Он обладает и многочисленными достоинствами. А точнее говоря, он обладает качествами, которые суть достоинства или недостатки смотря по обстоятельствам и в зависимости от критериев оценки. Одно и то же качество в одних условиях проявляется как добро, а в других — как зло. Для одних людей оно есть зло, для других -«. добро. Одним кажется добром, другим — злом. Среди массы гомососов можно обнаружить все общечеловеческие характеры, но в специфически социалистических (коммунистических) формах и пропорциях. Отражая в себе свойства своего социального целого, гомосос одновременно есть лишь частичная функция этого целого. Различные функции коммунистического коллектива воплощаются в отдельных его членах, которые становятся по преимуществу носителями этих функций. Отсюда — различные виды гомососов внутри единого рода „гомосос“.

В обществе гомососов есть свои критерии оценки качеств и поступков отдельных его членов. Эти критерии во многом не совпадают с аналогичными критериями в обществах другого типа. Они ситуационны. С этой точки зрения гомосос гибок и пластичен до такой степени, что кажется совершенно бесхребетным. Он обладает сравнительно большой амплитудой колебаний социально-психологических состояний и оценок. Но он обладает и способностью восстанавливать некоторое средненормальное состояние. Гомосос, например, может внимательно выслушать вашу речь, разоблачающую язвы советского общества, и полностью согласиться с вами. Но не спешите делать вывод, будто вы его распропагандировали и обратили в свою веру. Он вам тут же сам может привести массу примеров в духе вашей речи и даже высказаться более резко о своём обществе. Но он от этого не перестанет быть гомососом. Сущность его останется той же. Лишь ничтожный процент гомососов клюёт на такую пропаганду. Этот процент априори вычислим, — такие отклонения есть норма во всякой массе людей. Гомосос, например, может дать искреннее согласие сотрудничать с вами. Но не спешите поздравлять себя с успехом. Он тут же и столь же искренне донесёт на вас. Исключения и тут бывают. Но именно исключения, величину которых тоже можно априори высчитать. Для общества гомососов эта величина практически ничтожна. Такого рода отклонения от нормы вскоре обнаруживаются коллективами гомососов и властями и в конце концов ликвидируются. Общество очищается, освобождая место для новых скрытых до поры до времени отклонений того же рода.

Если смотреть на поведение гомососа с точки зрения некой абстрактной морали, он кажется существом совершенно безнравственным. Гомосос не является существом нравственным — это верно. Но неверно, будто он безнравствен. Он есть существо идеологическое в первую очередь. И на этой основе он может быть нравственным или безнравственным, смотря по обстоятельствам. Гомососы не злодеи. Среди них много хороших людей. Но хороший гомосос — это такой, который не имеет возможности причинять другим людям зло или для него в этом нет особой надобности. Но если он получает возможность или вынуждается творить зло, он это делает хуже отпетого злодея.

Пока качества гомососа наиболее высокой степени зрелости достигли в советских людях со сравнительно высоким уровнем культуры и образования, а также в среде самой социально активной части населения, особенно в сфере управления, науки, пропаганды, культуры, образования. Но эта часть высокоразвитых гомососов оказывает влияние на все остальное население страны, а также на все внешнее окружение. Зараза гомосоства стремительно расползается по всему миру. Это самая глубокая болезнь человечества, ибо она проникает в самые основы человеческого существа. Если человек ощутил в себе гомососа и вкусил яд гомосоства, вылечить его от этой болезни ещё труднее, чем вернуть к здоровой жизни закоренелого алкоголика или наркомана.

Гомосос не есть деградация. Наоборот, он есть высший продукт цивилизации. Это сверхчеловек. Он универсален. Если нужно, он способен на любую пакость. Если можно, он способен на любую добродетель. Нет тайн, для которых он не нашёл бы объяснения. Нет проблем, для которых он не нашёл бы решения. Он наивен и прост. Он пуст. И он всеведущ и всесущ. Он преисполнен мудрости. Он есть частичка мироздания, несущая в себе все мироздание. Он готов на все и ко всему. Он готов даже к лучшему. Он ждёт его, хотя не верит в него. Он надеется на худшее. Он есть Ничто, т.е. Все. Он есть Бог, прикидывающийся Дьяволом. Он есть Дьявол, прикидывающийся Богом. Он есть в каждом человеке.

Человек! Приглядись к себе, и ты узришь в себе самом по крайней мере эмбрион этого венца творения. Ты сам и есть гомосос.

Живи

Озабоченность Запада советской угрозой проявляется в том, что все чаще показывают по телевидению солдат. Те все настойчивее говорят, что они не хотят умирать, что они хотят жить, что они участвуют в движении борцов за мир. Война ещё не началась, а они уже требуют мира. Никто ещё не погиб (если не считать того упившегося пивом болвана, который ухитрился утонуть на сухом месте), а они уже вопят о жажде жизни. Желанию жить учиться не надо. Никакого ума и мужества не нужно, чтобы высказать это примитивное животное ощущение, раздутое средствами массового оболванивания до масштабов эпохальной идеологии. Истерия страха смерти есть идеологическое средство манипулирования людьми, причём людьми западными (в отношении советских людей это средство неэффективно), и есть средство советское. Оно было тщательно продумано во всех звеньях советского аппарата власти и одобрено на самом высшем уровне как общая установка вплоть до новой мировой войны. Я не вижу ничего плохого в том, что вы хотите жить, мысленно обращаюсь я к солдатам, борющимся за мир. Но недостойно мужчины думать и тем более говорить об этом вслух. Это есть интеллектуальная и моральная деградация общества, если его защитники думают лишь о своей шкуре. И болтовня о мире есть самое дешёвое и ненадёжное средство сохранить мир. Старинное правило «Хочешь мира — готовься к войне» сохраняет силу и для наших дней. Если хочешь жить, готовься к смерти!

Готовься к смерти

В наше время эта проблема актуальна для всех. Даже в случае атомной войны миллионы людей будут иметь достаточно времени, чтобы осознать: это — конец. Мы, гомососы, имели богатый исторический опыт на этот счёт. Мы привыкли к этому «конец» и готовы встретить его в очередной раз как постановление родного ЦК КПСС, имеющее целью поднять наш жизненный уровень на новую недосягаемую ступень. И мы готовы поделиться с вами своим опытом. В Советском Союзе применяется такой метод лечения алкоголиков. Дают особое лекарство. Если человек после этого выпьет что-то алкогольное, он должен умереть. Алкоголиков об этом предупреждают. В середине курса приёма лекарства им устраивают имитацию смерти — дают немного водки, чтобы они сами убедились в реальности угрозы смерти. У них действительно начинается умирание. Но до конца умереть им не дают, спасают. И напрасно, как Утверждают некоторые специалисты. После приёма Полной дозы лекарства спасти человека уже нельзя, если даже он примет всего лишь грамм алкоголя. Правда, ещё не было ни одного случая, чтобы алкоголики после этого вылечились. Кое-кто дотягивал до срока окончания действия лекарства и начинал пить с удвоенной силой. Большинство как-то ухитрялось начинать пить задолго до окончания этого срока. Но дело не в этом. Некоторые после этого привыкают пить только с имитацией смерти. Говорят, в Москве возникло тайное общество любителей выпивок на грани смерти. Социологи провели опросы многих, испытавших имитацию смерти. На вопрос, не страшно ли им было, они отвечали смехом. Большинство уверяло, что самое неприятное в этой процедуре — возвращение к жизни, причём к трезвой жизни.