Коммунизм как реальность - Зиновьев Александр Александрович. Страница 58

Особенность стержневой части государственного аппарата состоит в следующем. Во-первых, она имеет иерархическое строение от самого верха власти до самых малых территориальных единиц – районов. Районный комитет партии является стрежневой частью власти в районе, областной – в области, и так до самого верха. Но обратите внимание на то, что на уровне клеточек стрежневой властью является уже не партийное бюро или партийный комитет, а дирекция учреждения. Хотя партийное бюро контролирует дирекцию, однако отношение их совсем иного качества, чем отношение районного комитета партии и прочих органов власти: здесь отношение более аналогично отношению различных частей власти на высшем уровне, поскольку здесь уже имеет место скопление большого числа клеточек, обособление ряда их функций в виде функций особых организаций, обособление различных функций власти. Здесь, на уровне районной власти можно заметить тот перелом в партийной структуре, который свидетельствует о качественном различии партийного аппарата власти и партии как множества рядовых членов партии.

Вторая особенность стержневой части государственного аппарата состоит в том, что она в концентрированной форме содержит в себе все важнейшие функции и потенции государственного аппарата вообще, которые в деталях разворачиваются в целую совокупность специальных учреждений в различных ответвлениях государственного аппарата. Отсюда создается иллюзия, будто партийный аппарат дублирует аппарат управления промышленностью, сельским хозяйством, наукой, армией и другими сферами общества. Он дублирует, но так, что в нем крепятся лишь корни и нервы ответвлений, разрастающихся в самостоятельные (до некоторой степени) органы.

Упреки коммунистическому обществу в чрезмерном разрастании государственного аппарата стали общим местом критической литературы о коммунизме. Он, конечно, огромен. Но размеры его в коммунистическом обществе определены социальными законами, по которым происходит кристаллизация населения общества. Есть минимальные размеры, ниже которых упрощение его невозможно просто в силу законов социальной комбинаторики. Верхняя граница более подвижна, что дает возможность разрастаться ему порою сверх меры. Лишь при условии сокращения населения страны и упрощения всей системы хозяйства и культуры, т.е. примитивизации жизни, возможно сокращение и упрощение государственного аппарата ниже минимальной границы. Но хотя тенденция к примитивизации всего строя жизни в коммунистическом обществе и действует, в условиях уже сложившегося государственного аппарата она не способствует упрощению последнего, – еще один пример тех странностей социальных феноменов, о которых я неоднократно говорил выше.

Положение государственного аппарата в обществе двойственно. С одной стороны, он сам состоит из клеточек-коммун, деятельность которых подчиняется общим законам жизни коммун, – в них происходит все то, что происходит и в других коммунах. Имеют место, конечно, некоторые модификации, но они не меняют коммунальную суть жизни и в таких ячейках. С другой стороны, государственный аппарат есть управляющий орган общества в целом как целостного индивида. И с этой точки зрения его деятельность подобна деятельности управляющих органов индивидов низшего ранга вплоть до человека. Но сложность управляемого тела – общества и особенности поведения того гигантского тела в окружающей среде обусловливают некоторые принципы деятельности государства, которые теперь уже спускаются «сверху вниз», т.е. распространяются и на управляющие органы низших рангов. Это – пример того, что в процессе формирования и существования общества постоянно взаимодействуют две линии воздействия – от клеточек низшего ранга к высшим, и обратно.

Отмечу еще одну важную особенность государственной власти коммунистического общества, – ее «сетчатость». Что я имею в виду? Партийный аппарат власти построен по территориальному принципу, – охватывает районы, города, области, края, республики. Вместе с тем, расположенные на территории района или города (первичных с точки зрения партийной власти единицах территории) коммуны имеют свою систему делового подчинения, входят в ткани и органы общества, лежащие в ином разрезе и выходящие за границы этих территориальных единиц. Упомянутые ткани и органы подчиняются партийным властям на более высоком территориально-иерархическом уровне (вплоть до масштабов страны в целом). Так что получается, многократно переплетенная сеть власти. Образно это можно представить себе так: 1) первый уровень – партийная власть первичной территориальной единицы с ее (власти) сетью щупалец, запущенных в подвластные учреждения и в контролируемые учреждения, подвластные более высокой инстанции через деловое подчинение; 2) второй и более высокие уровни – партийная власть более крупных территориальных единиц с ее щупальцами, которые проникают и в нижестоящую партийную власть, и в подвластные ей учреждения, и в контролируемые учреждения более высокого ранга; 3) уровень страны в целом; 4) плюс к стандартным случаям – случаи особые, чрезвычайные. Так что; если попробовать вытянуть сеть власти из тела общества, то это можно сделать, лишь вырвав из тела куски его мяса и костей, что равносильно гибели общества как живого существа.

Территориальная власть

В Советском Союзе территориальную власть образуют сельские, районные, городские, областные, краевые, республиканские советы и Верховный Совет для всей страны. Но слово «советы» здесь несущественно, ибо сущность и функции этой формы власти в любой коммунистической стране те же самые.

По форме территориальная власть выглядит свободно выбираемой. Но что из себя представляют выборы в этом случае, уже давно стало предметом насмешек. Причем эти насмешки даже превысили меру, ибо выбор тут все-таки происходит: партийные органы на самом деле выбирают подходящих кандидатов в депутаты, выбор которых лишь с точки зрения голосующих граждан является чистой фикцией. Но дело не в этом. Официальные выборы депутатов в советы есть самая несущественная черта территориальной власти. Существенно здесь то, что это суть прежде всего устойчивые организации (коллективы), в которых люди работают на общих основаниях. Они принимаются на работу в эти организации индивидуально. Конечно, они отбираются сюда с пристрастием, – не всякого желающего возьмут сюда. Но отбор подходящих людей производится и в других учреждениях, не входящих в систему власти. Важно, что люди поступают на работу в эти организации и участвуют в системе власти, выполняя рутинные функции, которые часто не имеют ничего общего с властью как таковой. И граждане имеют дело прежде всего и главным образом с этими работниками аппарата власти, а не с выбранными (хотя и фиктивно) депутатами. Большинство с депутатами вообще не сталкивается или сталкивается лишь в исключительных случаях. Роль депутатов вообще фиктивна, – они лишь голосуют за решения, за которые им предлагается голосовать. Руководители этих органов власти формально выбираются как прочие депутаты, но фактически они отбираются на свои посты в партийных органах и работают на этих постах более или менее постоянно. Они делают дальнейшую карьеру или перемещаются на другие посты. Но в этом они ничем не отличаются от руководителей прочих учреждений.

Территориальная власть во всех ее звеньях находится под контролем партийного аппарата. В Советском Союзе этот факт нашел красноречивое выражение в том, что глава партии стал и главой государства. Но это было связано с конкретно-историческими условиями (поездки, приемы, договоры) и личными амбициями главы партии. В принципе это не обязательно. На более низких уровнях такого объединения функций власти нет. Обязательно лишь то, что руководители территориальной власти отбираются и фактически назначаются партийными органами. И сами они являются членами партийного аппарата власти, – членами бюро районных и областных комитетов партии, членами Центральных комитетов партии. Территориальная власть есть лишь ответвление в общей системе власти, ядром которой является партийный аппарат.