Пара беллум - Зиновьев Александр Александрович. Страница 33

Он выключил телевизор, не дождавшись конца интервью. Мысль о том, что он был рождён для чего-то более значительного, чем «канцелярская» рутина, вновь возникла в захмелевшем мозгу. Он ушёл в кабинет, удобно устроился в любимом кресле и размечтался. Сначала он мечтал о предстоящем присвоении очередных воинских званий работникам аппарата. Он, Западник, уверен, что Генсек велит присвоить ему сразу звание генерал-полковника. Для него, не служившего в армии ни одного дня, это неплохо. И давно пора ему присвоить звание Героя Социалистического Труда. Было бы, конечно, лучше получить Звезду Героя Советского Союза. Это справедливо было бы: он уже командует победоносной советской незримой армией, атакующей Запад.

Война и власть

Война ему лично не страшна. Он входит в число важнейших лиц страны, которые уцелеют в любой войне. Его квартира и дача расположены в районах квартир и дач самых высших лиц (дача рядом с дачей самого Генсека), так что в случае войны ему и его родственникам гарантирована комфортабельная квартира со всеми «стратегическими» запасами в полной безопасности. Сначала под землёй прямо в том же районе, затем в природных пещерах на Урале. Он беспокоился не о себе лично и не о своих близких, а о судьбе страны. И это было искреннее беспокойство: власть теряет всё своё обаяние без того народа, над которым она есть власть. Робинзоны не бывают королями, президентами, канцлерами, маршалами, министрами и... аппаратчиками. Разве что в сумасшедшем доме. Уцелевшее руководство без массы руководимых в течение нескольких недель превратится в сумасшедший дом в буквальном, медицинском смысле слова. Двор свергнутого короля или императора мог выглядеть нормальным человеческим объединением лишь постольку, поскольку оставалась масса людей, которые сохраняли историческую память, приверженность и сочувствие. Но и тут была лишь игра полоумных. Любой психиатр мог бы констатировать тут уклонение от норм человеческой жизни. Так что уж говорить о сравнительно небольшой группе людей, довольно примитивных интеллектуально, с бедной культурой, привыкших властвовать, привыкших к почестям и комфорту, довольно старых, которые вдруг оказались без всего того, что породило их! Если даже допустить, что на Земле сохранится значительная часть населения, но какое-то время будет опасно жить на поверхности, всё равно сознание изолированности сделает своё коварное дело. Массовое умопомешательство в спасённой руководящей группе, какой бы большой она ни была, будет неизбежным следствием изоляции.

Если что-то способно удержать людей от новой мировой войны, так это страх сильных мира сего оказаться после войны на положении сумасшедших в подземных или отдалённых от бывших центров культуры изоляторах. И ещё неизвестно, как поступит уцелевшее на Земле население с ними. Скорее всего, оно расправится с ними как с виновниками трагедии.

Трезвый подход

Он выпил ещё бутылку водки, и мысли его стали трезвыми.

Война неизбежна, подумал он. И мы это понимаем. Мы готовимся к ней. А как? По бумагам — превосходно. А на деле? На деле, как и во всем, сплошная халтура.

Недавно он возглавлял особую комиссию, инспектировавшую состояние межконтинентального оружия, по идее готового в любой момент начать действовать. Стоит кнопку нажать, и... И либо ничего не получится, либо получится не то. Судить мерзавцев надо!

Размышляя таким образом, мой государственный муж уснул в кресле.

Сон

Ему приснилось, будто советская разведка сообщила: США начнут атомную войну против Советского Союза в такое-то время такого-то числа. Сообщил самый ценный советский шпион, который был внедрён в Пентагон ещё до образования США, и потому он не вызывал никаких подозрений у ЦРУ и ФБР. Западник, получив такое сообщение, бросился искать Генсека: надо опередить американцев! Но Генсек уехал на юг в санаторий и просил не беспокоить целый месяц из-за всяких пустяков. Тогда он решил разыскать членов Политбюро. Но те разъехались по дачам и не захотели принимать его без ведома Генсека: ещё подумает, что заговор устраивают, с Генсеком такую же шутку сыграть хотят, как в своё время с Хрущёвым. Что делать? Тогда он решил сам взять на себя великую историческую ответственность и нажать советскую Кнопку раньше, чем это сделает американский аппаратчик. Он бросился искать Кнопку, но никак не может её найти.

Он спрашивает одних прохожих: где, мол, Кнопка? Ему показывают налево. Бежит налево — нет Кнопки. Другие прохожие говорят, что Кнопка — направо. Бежит направо — там тоже никакой Кнопки. А время идёт. Американский кагэбэшник (называемый там Восточником) уже шагает по длинному коридору Пентагона к своей Кнопке. И указательный палец держит наготове, негодяй. Что делать? Как быть?! Заплакал мой патриот Западник горючими слезами. Решил обратиться прямо к трудовому народу, как в своё время товарищ Сталин. Мол, старики и дети, мужчины и женщины, калеки и здоровые, братья и сестры, дорогие друзья мои! Так, мол, и так, укажите, где Кнопка зарыта? Так и сделал. Указали ему трудящиеся на Кнопку: вот, мол, она, прямо у тебя под носом! Обрадовался Западник, как кот на мышь, бросился на Кнопку. Всеми десятью пальцами нажал на неё. А Кнопка не работает!.. Не работает, и все тут. Сломали Кнопку трудящиеся массы! И оборудование все растащили и пропили. Дорогое оборудование, американское! Наши шпионы десять лет охотились за этим оборудованием. Сколько сил потратили! Сколько политиков и бизнесменов подкупили! Сколько прогрессивных сил совратили! А тут — за паршивую поллитру водки спёрли и продали. И водка-то не первый сорт, не «Московская особая», не «Столичная», а самый дешёвый «сучок»! У нас всегда так: чуть зазеваешься, разворуют или сломают. И ракеты новейшие мигом на самогонные аппараты переоборудуют, титановые оболочки на крыши для сараев и погребов пустят. Что же всё-таки делать? Надо страну привести в состояние боевой готовности и начать войну без Кнопки. Сказано — сделано. Отдал он все необходимые распоряжения. Кинулись все граждане исполнять свой долг согласно инструкциям, планам, предписаниям и высшим эпохальным, стратегическим и тактическим концепциям. Все делают как положено. Даже лучше. Но ничего путного у них не получается. По отдельности все верно, а в целом — ошибка выходит. Ракеты не летят или летят не так, как положено. Бомбы взрываются как-то боком и вверх ногами. Чего-то во всем этом не хватает. Чего? Чего?!!

Великий Проект

Нам не хватает ядра, которое придало бы нашей подготовке к войне более целесообразный и эффективный характер, думал он по дороге на работу. Нужен комплексный проект будущей войны. Великий Проект Будущего. Надо принять этот Великий Проект Будущего как абсолютный государственный закон. Надо построить всю жизнь страны так, чтобы нельзя было этот Закон нарушить никому, чтобы нельзя было его отменить и вернуться вспять. Жизнь По этому Закону должна пойти так, чтобы никто и Ничего не смог бы разворовать, сломать, разбазарить, Пропить. Чтобы нельзя было халтурить и обманывать.

Одним словом, этот Великий Проект должен обладать божественной мудростью, ясностью, предопределённостью. И он, Западник, отныне посвящает свою Жизнь этому Великому Делу Жизни.

Закончив эту мысль, мой Западник даже прослезился от радостного возбуждения. Он почувствовал, что наконец-то приобщается к Великой Истории, которая ему по плечу, которая адекватна его личным масштабам. Последующие две недели Западник работал более вяло, чем обычно. Помощник решил, что он нездоров, и посоветовал ему отдохнуть в санатории. Сейчас особо важных дел нет, одна «текучка», можно и без него обойтись. В случае чего помощник свяжется по прямому проводу или прибудет лично. Но Западник не был болен. Наоборот, он был здоровее обычного. Он обдумывал важнейшую проблему: как назвать свой Великий Проект Будущего? Наконец его осенило: он назовёт его «Великая Кнопка». Не «Волга», не «Восток», не «Союз», а именно «Великая Кнопка»! Его Великий Проект и будет той кнопкой, нажав которую мы завоюем всю последующую историю.