Записки ночного сторожа - Зиновьев Александр Александрович. Страница 36
Всю ночь я обдумывал проблему Шантажиста. Несколько раз звонила Она (я уверен, что — Она), но я не снимал трубку. И спать мне не хотелось. Я искал в себе силы и способности сделать нечто подобное. И в конце концов решил проблему тривиальным образом: если бы я даже захотел повторить дело Шантажиста, мне бы не дали этого сделать. Время не то. И судьба моя не та. У меня другая судьба. И я не волен изменить ее. Правдец явил образец Суда. Шантажист навис над ними как постоянно действующая угроза расплаты в будущем. А я? Я — ягененок, которого вот-вот должны принести в жертву нашим Ибанским Идолам. Я — лишь песчинка в том материале, который соберет будущий Шантажист. Если, конечно, эта песчинка попадет в поле его внимания. Молю, чтобы она попала. И ничего больше мне не надо. Пусть хотя бы песчинка. Хотя бы даже без имени.
Симптомы
Сегодня в Газете напечатана новая поэма Распашонки. Поэма не просто холуйская, а сверххолуйская. И явно написана наспех. Если уж Распашонка, который пятнадцать лет изо всех сил стремился изображать из себя духовного вождя передовых сил общества, пошел на такой шаг, значит слухи насчет идеологического пленума — не вранье. В поэме Распашонка клялся и божился, что он всегда стремился верно служить Братии и Народу, мимоходом зацепил Правдеца и Певца, обвинив их в предательстве, и в заключение заявил, что его подлинное имя — Ибанск, а Распашонка — это лишь его псевдоним. И уже к вечеру в Ибанске молниеносно распространилась эпиграмма неизвестного автора. Заканчивалась эпиграмма такими словами:
В Установочном Журнале опубликовали огромную и погромную редакционную статью по поводу искривлений, отступлений и нарушений в литературе и изобразительном искусстве. В Литературном Журнале один из видных идеологических вождей опубликовал большую статью по поводу все тех же искривлений, отступлений и нарушений. В той и другой статье неоднократно фигурировало выражение «идеологические диверсии». И кончались обе статьи призывом искоренять, предупреждать и воспитывать на примерах. Значит, Неврастеник рассказывал правду.
Хотя приближение грозы ощущалось, она еще воспринималась как нечто нереальное, скорее как нечто опереточное. Раскаты грома раздавались глухо, где-то очень далеко. Они непосредственно нам пока не угрожали. Кандидат и Физик, до' которых тоже дошли слухи (газет и журналов они не читают принципиально), были настроены юмористически. И мы основательно повеселились на счет Распашонки и установочных статей в Журналах. Такой мрачной галиматьи со времен Хозяина не было в нашей печати, сказал Физик. Видать, решили за нас взяться всерьез. Меня, слава богу, это не касается, сказал Кандидат. Не будь младенцем, сказал Физик. Это касается всех. Голову даю на отсечение, за этим кроется весьма прозаическая вещь: наверняка будут повышать цены на все предметы потребления и гнать людей на новые великие стройки, куда добровольно сейчас не едут даже жулики и герои. И, разумеется, начнут очищать Ибанск от всех оппозиционеров, главным образом — от бывших и потенциальных. Так что жди гадостей!
Ожидание
О чем говорят ибанцы
Удивительное дело, сказал Физик. Я бывал в самых разнообразных компаниях: академиков, писателей, генералов, министров… Я был однажды в гостях даже у Самого! И повсюду одни и те же разговоры: жратва, тряпки, квартиры, дачи, машины… В лучшем случае — бабы. Менялись только уровни и виды. И лишь чуточку — выражения. Академик, например, говорил «переспать», генерал — «отодрать», министр — «задуть», писатель (как самый воспитанный, естественно) — «еб…. ь». А так — одно и то же везде. И только после того, как меня вышибли отовсюду, я стал иногда вести с людьми содержательные интересные разговоры. У кого что болит, тот о том и говорит, сказал я. Нам не остается ничего другого, кроме умных разговоров на социальные темы. Кстати сказал Кандидат, кооперативные квартиры подорожали вдвое. А цены на золото увеличили вдвое, сказал я. Золото — черт с ним, сказал Кандидат. Напрасно, сказал Физик. Это — самый точный показатель. В ближайшее время все товары подорожают по крайней мере вдвое, помяните мое слово!
Потом Кандидат предложил свою новую модель ибанского общества: много-много тараканов и клопов, поменьше муравьев и пчел, еще поменьше обезьян и попугаев (для искусства и идеологии, разумеется), во главе всего этого поставить полчища крыс, и поселить это сообщество в районе помойки. Идея Кандидата вызвала живой интерес у всех членов нашей бригады. Мы прекратили работу, развалились на куче строительного мусора и принялись разрабатывать ее в деталях.
Потом мы опять заговорили о предстоящем идеологическом зажиме. что-то будет, сказал я. Ничего особенного, сказал Физик. Будет то же самое, только еще хуже. А что касается нас, могу вам нарисовать точную перспективу. Слушайте! Идеологическая диверсионная группа Сменщика своевременно разоблачена сотрудниками ООН и по заслугам обезврежена, — так сообщат в прессе. Помимо Сменщика в группу входили Ночной Сторож, Физик, Кандидат, Собутыльник и Секретарша. Диверсанты пытались затянуть в свои сети Неврастеника и Чина, но им вовремя помешали. После разоблачения группы ибанский народ еще более уверенно двинулся вперед к зияющим высотам полного изма и начал (под мудрым руководством, конечно) поднимать окончательно запущенное сельское хозяйство. Из Америки привезли десять живых коров (блестящий пример разрядки напряженности!). Забыли, правда, закупить быка. Однако наши мужественные разведчики приложили титанические усилия и достали бычка. Но он, увы, оказался уже непригодным для этой цели. И тогда замечательные ибанские ученые изобрели механических коров, которые жрали ужасающе много силоса (как живые!), но пока еще не давали молока. Ученые взяли на себя обязательство научить их этому к концу пятисотой пятилетки. Какая дерзкая мечта! Капитализму такое не под силу! Кандидат надрывается от хохота. А мне почему-то не смешно. Мне грустно.