Сармат. Любовник войны - Звягинцев Александр Григорьевич. Страница 20

Пролетев низко над головой, вертолет завис в воздухе над соседним курганом и начал медленно садиться.

— Кажись, за мной... — Сарматов удрученно покосился на тарахтящую машину и снова наполнил свою стопку. — Видишь, дед, какими мы, казаки, теперь всем нужными людьми стали. За нами даже вон вертолеты посылают. А только что толку с такой чести? Может так статься, что и деревянного креста на могиле воткнуть некому будет. Все теперь со мной может статься, дед, такой уж мой выбор...

От вертолета в сторону кладбища, прижимаясь к земле, побежали какие-то люди. Поглядев на них, Сарматов отрезал краюшку хлеба, кусок сала и стал готовить бутерброд.

— Вот и сижу, дед, расслабляюсь после тропиков, а сам даже не знаю, какую дырку мной и моими ребятами затыкать будут. Ты мне скажи, при царе тоже так было? Или нет? Неужто всегда нами, казаками, при нужде прорехи заделывали, а потом, когда нужда проходила, и вспоминать забывали. А?

Сделав основательный бутерброд, Сарматов вздохнул и быстро приготовил еще парочку, правда чуть поменьше. Два офицера, подбежав к ограде, остановились на почтительном расстоянии. Один из них хотел было сразу подойти к Сарматову, но второй остановил его, схватив за рукав.

— Вот, дед, видно, опять у нас с тобой по душам потолковать не получится, — Сарматов грустно улыбнулся. — Ну да ничего, в следующий раз... Если жив буду.

Обернувшись к офицерам, он махнул им рукой:

— Ну, чего встали? Давайте подходите.

Офицеры нерешительно приблизились к могиле.

— У меня вот только посуды нету, — извинился Сарматов. — Не думал, что кто-то к нам с дедом присоединится.

Капитан, кряжистый конопатый блондин, кивком показал молодому старлею на вертолет:

— Сбегай.

— Так нам же приказали, чтоб сразу...

— Сбегай, — спокойно повторил капитан.

— Ага, я сейчас, мигом.

Проводив взглядом лейтенанта, капитан расстегнул китель и сел прямо на траву.

— Дед, значит?

— Дед, — кивнул Сарматов.

— И когда?

— Три года назад. Я тогда за речкой отдыхал.

— Я тоже, — капитан прищурился, глядя на небо. — Многие там так навсегда отдыхать и остались.

— Вот, принес, — запыхавшийся лейтенант поставил на траву два пластмассовых стаканчика. — Второпях ничего лучше найти не смог.

Сарматов молча разлил остатки самогона и протянул гостям по куску хлеба с салом. Лейтенант попытался было чокнуться, но капитан решительно отвел его руку. Заметив недоуменный взгляд лейтенанта, он вздохнул и сказал Сарматову извиняющимся тоном:

— Совсем зеленый еще. Ни разу, видать, на могиле не пил.

— Ну что ж, лейтенант, ты даже сам не знаешь, как тебе повезло... — Сарматов осушил свою стопку, резко встал и быстрым шагом направился в сторону вертолета.

— А чего это он? — тихо спросил у капитана лейтенант.

— А того. Не дурак он, понимает, что, раз вертушку за ним прислали, значит, не за премией, а прямо в мясорубку лететь придется...

Выпив, капитан сунул стаканчик в карман и с бутербродом в руке поспешил за Сарматовым.

— Странные какие-то эти все скорохваты, — пробормотал лейтенант. — Чего-то про то, что мне повезло... А чего повезло?

Глотнув жидкость из стаканчика, он закашлялся, впился в свой бутерброд и начал быстро жевать, часто и тяжело дыша. Потом лейтенант вскочил и побежал к вертолету. Как только он запрыгнул в кабину, машина оторвалась от земли и медленно поднялась в раскаленный и словно маслянистый воздух. Сделав круг над погостом, вертушка исчезла за курганом. Гул постепенно стих, а на холмик с покосившимся деревянным крестом приземлился воробей и начал клевать краюху оставленного Сарматовым хлеба...

Москва

14 сентября 1985 года.

— Ты уж прости, Сармат, но больше ни на кого я положиться не мог. Тут такое дело... — генерал подошел к Сарматову, похлопал его по плечу: — Ты что, пил, что ли?

— Так уж получилось, — вздохнул Сарматов. — Я, знаете ли, думал, что в некотором роде в отпуске. Вот и...

— Ах, да, да... — кивнул Толмачев. — Все никак не могу привыкнуть, что люди иногда еще и отдыхают.

Сарматов счел за лучшее промолчать.

— Ну, в общем, дело такое... — генерал развернул на столе карту. — Узнаешь местность?

Сарматову было достаточно одного взгляда на карту, чтобы понять, где находится изображенная на ней «земля обетованная».

— Так точно, товарищ генерал, узнаю. Ангола, — отчеканил он.

— Она самая, — Толмачев достал из портсигара сигарету и начал суетливо разминать ее пальцами, соря на карту табачными крошками. — Вот врачи в один голос советуют бросать курить. Говорят, курение на здоровье плохо влияет. Посмотрел бы я на них, будь они на моем месте. У меня работа на здоровье хуже влияет, чем блок сигарет, если его в день выкурить.

— Что, опять нам предстоит студентов охранять? — Сарматов решил пропустить мимо ушей болтовню генерала.

— Каких студентов?! — взвился Толмачев, но сразу же взял себя в руки. Ишь ты, вот что значит майор Сарматов в отпуске побывал — острить при старшем по званию начал... Однако мне, например, вовсе не до смеха. И задание у меня... — Он выразительно помахал рукой. — В общем, так. Про Савимби слышал?

— В самых общих чертах, товарищ генерал, — отчеканил Сарматов, — он теперь стал подтянут и официален. — Лидер вооруженной оппозиции ангольской марксистской партии МПЛА. Он и его люди обучались у нас, в том числе партизанским методам ведения войны, впоследствии этот деятель разошелся с Агостиньо Нето во взглядах на дальнейший путь развития страны. В общем, своего рода ангольский Троцкий. Сосет двух, а то и трех маток: получает субсидии и оружие из ЮАР и США. Лагеря обучения в Намибии и Ботсване. Подчиненные ему формирования мобильны и боеспособны, готовят их инструкторы ЦРУ...

— Вот-вот, ЦРУ, — одобрительно кивнул генерал и, открыв ящик стола, достал оттуда бутылку коньяка и один фужер. — Тебе не предлагаю, ты уже сегодня свою норму принял...

Сарматов пожал плечами и опять пошутил:

— Засядько свою норму знает, товарищ генерал.

— Все шутишь, отпускник хренов. Ладно давай чисто символически я и тебе пару капель капну, — ты же сегодня еще в отпуске все же — по-доброму пробубнил генерал и, доставая из стола второй фужер, продолжил уже более официальным тоном:

— Все правильно изложил, майор. Ничего не забыл, разве только одно: американский Конгресс рассматривает вопрос об оказании широкомасштабной помощи Савимби как борцу с коммунистической угрозой в Африке. И вот этот самый прохвост Савимби... — генерал вдруг прервался, уловив странное нежелание Сарматова встречаться с ним взглядом. — Небось слушаешь, а сам думаешь: когда только этот старый козел до дела дойдет!..

— Как можно, товарищ генерал! — невозмутимо откликнулся Сарматов. — Слушаю вас с напряженным интересом, безо всяких козлов!

— Ох, майор, майор! Свернешь ты себе шею, да не на настоящем деле, а где-нибудь здесь, в конторе, в каком-нибудь кабинете начальственном. Хорошо, у меня чувство юмора есть, а попал бы ты на кого другого... — генерал поднял фужер и, обращаясь к Сарматову, сказал: — Ну ладно, давай за удачу. — Выпив коньяк, он стал вертеть пустой фужер в корявых крепких пальцах, глядя как растекаются по стеклу оставшиеся в нем капли напитка. — Так вот, этот паскудник Савимби, чтобы доказать американцам, что он действительно самый что ни на есть рьяный борец с коммунизмом, вдруг резко активизировался. То сидел тише воды ниже травы, а тут на тебе! Подвиг за подвигом. Раньше он все своих черных братишек щипал, но вот его последняя акция очень для нас оказалась неприятной. Смотри сюда, майор! — Крепкий генеральский палец воткнулся в карту. — Вот здесь, в джунглях, опорный пункт правительственных войск. Костяк его — наш дивизион ракет ПВО, класса «земля — воздух» и танковый батальон кубинских добровольцев... Китайских добровольцев помнишь, что в Корее воевали? Ну вот, кубинские — они вроде тех китайских. Неизвестно, кого больше в ангольской армии — самих ангольцев или этих... интернационалистов... Успеваешь следить за ходом? — вперил он вдруг в Сарматова лукаво-суровый взор.