Дело Тутанхамона - Жак Кристиан. Страница 16

Раифа оказалась настоящей волшебницей: Картер и думать забыл о Долине. Захваченный всеобщим ликованием, счастливый, как дитя, он беззаботно следовал за самым милым гидом на земле. Благодаря Раифе Говард вспомнил, что живет в стране, где когда-то страстно любили праздники и умели радоваться жизни.

Когда горожане начали расходиться по домам, девушка не позволила ему уйти и повела к себе в деревню. Дома никого не было. Она завела его в уютную комнатку с бело-зелеными стенами и велела ждать.

Сердце Говарда заколотилось – он находился в ее личных покоях, другими словами, самым вопиющим образом нарушал местные приличия! Он начал ходить из угла в угол, не зная, что предпринять.

И тут появилась Раифа – босоногая, простоволосая, в юбке выше щиколоток и в болеро из золотистой ткани, окутанная ароматом жасмина. В руках девушка держала тамбурин. Она вся дышала тайной, сияла молодостью и красотой. Под звуки тамбурина девушка начала исполнять танец живота. Ее тонкий стан плавно описывал круги вокруг невидимой оси, а стройное, гибкое тело обогащало эти движения тончайшими вариациями. Изящные ножки переступали в такт ударам тамбурина, бедра вздрагивали, грудь волнующе вздымалась.

Она смотрела ему прямо в глаза, а молодой человек не знал, куда деваться. Он воспламенился, но боялся показать свою страсть. Тогда Раифа отложила тамбурин, скинула болеро, медленно приблизилась, взяла его за руку и потянула к себе.

Говарду следовало бы отстранить ее, уверить, что это безумие, но Раифа была такая сладкая, душистая, знойная, что он не смог проявить твердость. А девушка уже стягивала юбку, и, обнаженная, продолжала танцевать, увлекая любимого в водоворот ласк и поцелуев.

Говард тонул в ее длинных черных волосах, пьянел от ее взгляда. Их страсть была подобна мощным водам Нила, вздымающимся, бурлящим и сметающим все на своем пути.

19

Утром девятого марта 1898 года Говард услышал новость, вырвавшую его из объятий Раифы. Ее передавали из уст в уста, пока она не дошла до деревни. Стоя прямо под окном влюбленных, общественный писарь взволнованно рассказывал крестьянам о том, как один французский археолог по имени Виктор Лорэ только что раскопал в Долине царей нетронутую гробницу с саркофагом неизвестного царя.

Картер жадно слушал, спрятавшись за занавеской. Его юная любовница чему-то улыбалась во сне. Она сладко потянулась и открыла глаза:

– Куда ты, Говард? Только рассвело!

– Солнце уже в зените, Раифа! Мы проспали допоздна.

– Ах, так мы спали?

Картер нежно поцеловал девушку:

– Ты мне позволишь навестить одну мумию?

Выйдя на улицу, Говард посерьезнел. Новость была ошеломляющей! Когда тот же Лорэ 12 февраля нашел пустой саркофаг фараона Тутмеса III, этого египетского Бонапарта, [45] у Картера уже появилось нехорошее предчувствие. Этому французишке было разрешено копать в Долине. Мало того, ему еще и везло! Уж не гробницу ли Тутанхамона он теперь нашел?

Прибыв на место, Картер узнал, что Лорэ в Луксоре, и решил лично осмотреть склеп. Сторожа хорошо знали Говарда, поэтому позволили ему протиснуться в проем, пробитый в замурованной двери, которую молодой археолог сразу идентифицировал, как дверь царской усыпальницы. Он медленно пробирался вперед, освещая путь факелом, пока не увидел широкий зев глубокого колодца, преграждающий дорогу. Пришлось вернуться за лестницей. Положив ее поверх зияющей дыры, Картер перебрался на другую сторону. Едва ступив на каменный пол, он торопливо устремился к погребальной камере.

Там стоял саркофаг. Картер робко приблизился, боясь увидеть, что на нем начертано имя фараона, который преследовал его с тех самых пор, как он оказался на египетской земле. В саркофаге лежала мумия. На ее голове покоился букет цветов, у ног лежал венок из листьев.

Впервые ученому-археологу удалось найти мумию фараона на том самом месте, где он должен был жить вечно. И этим археологом стал отнюдь не Говард Картер!

Закрыв глаза, хватая ртом воздух, молодой человек пытался справиться с волнением. Картер не привык отступать. Даже если его собственной мечте не суждено осуществиться, он должен отдать дань уважения Тутанхамону!

Говард приблизил факел к саркофагу, на котором прочитал «Амон». Фараона звали не Тутанхамон! Мумия, саркофаг и гробница принадлежали Аменхотепу II, прославившемуся стрельбой из лука и успехами в гребле!

Картер перевел дух. Счастливая улыбка озарила его лицо, и Говард опустился на пыльный каменный пол. Поражение обернулось победой! Лорэ своей находкой доказал, что в недрах Долины еще скрывались нетронутые склепы. И где-то – Картер знал это, чувствовал – была и усыпальница Тутанхамона!

Свет факела упал на вход в соседнюю комнату, внутри покоились царские мумии. Всего их оказалось девять. Картера снова охватил ужас – ведь здесь мог оказаться «его» царь!

Он прочел имя каждой находки – Тутанхамона среди них не было.

Работа в Дейр-эль-Бахри подходила к концу, и Картер посвящал свой досуг изучению городка ремесленников Дейр-эль-Медине, который располагался рядом с Долиной царей. В древности там жили художники, в строжайшей тайне трудившиеся над сооружением и украшением царских гробниц. На них не распространялись общие законы, и подчинялись они лично визирю.

Что оставалось от Дейр-эль-Медине? Нижние части домов, улицы. В огромном рву были найдены тысячи обломков известняка, испорченного подмастерьями.

Картер пытался представить себе, какое здесь три с половиной тысячи лет назад царило оживление. Как ремесленники собирались утром, чтобы покинуть городок, затерянный в безлюдной пустыне, и по гребню скалы двинуться в Долину царей. После работы все они – каменотесы, резчики по камню, живописцы – ночевали в скромных хижинах, а затем, на девятый день, шли обратно домой, на «Место истины» – так звучало египетское название городка.

Высокие отвесные скалы, пески и утесы, безмолвный амфитеатр гор – все здесь дышало суровостью, однако в теплом воздухе пустыни еще витал творческий дух строителей гробниц. Вдали от шума, Картер почувствовал родство с художниками древности, которые обессмертили себя созданием шедевров. Кто-то из них наверняка работал в гробнице Тутанхамона! Он мог оставить надпись или еще какую-нибудь зацепку, которая привела бы Картера к цели. Археолог часто ходил сюда гулять, пристально рассматривая поверхность скал и камней.

Выходя из гробницы мастера Сеннеджема, который был изображен убирающим урожай вместе с супругой в загробном царстве, Картер столкнулся с толстым человечком маленького роста, лысым, усатым, с пухлыми руками и твердым взглядом, прятавшимся за круглыми стеклами очков. Он был одет по-европейски, и даже с некоторым шиком.

– Говард Картер?

– Простите, не имею чести?

– Я – Гастон Масперо, начальник Управления раскопками и древностями.

От неожиданности Картер чуть не выронил блокнот. Так, невзначай, встретить крестного отца египтологии, первооткрывателя «Текстов Пирамид», человека, раскопавшего Абидос, Саккару, Карнак и Эдфу, детектива, вычислившего местонахождение общей гробницы в Дейр-эль-Бахри, автора «Древней истории народов классического Востока», ставшего в двадцать семь лет профессором Парижского «Коллеж де Франс», одним словом, того самого ученого, перед которым почтительно склонялся весь научный мир!

Масперо долгое время возглавлял Каирский музей, после чего покинул Египет.

– Так вы вернулись? Надолго? – От растерянности Говард не знал, что и сказать.

– Пятьдесят три года жизни, мистер Картер, и сорок лет занятий египтологией позволяют мне хорошо знать местность и людей, с которыми мне предстоит работать. Таких возможностей, как сейчас, у меня раньше не было. Теперь я их не упущу!

– Да-да, позвольте вас поздравить с назначением! – спохватился Картер. Он стоял, вытянувшись в струнку и спрятав руки за спину, как студент перед экзаменатором.