Возвращение фараона - Жак Кристиан. Страница 24

– Вы искажаете мои слова.

– Боюсь, что ваши мысли походят на кривую палку.

– Вы меня оскорбляете! – воскликнул сановник.

– А разве вы не отворачиваетесь от наших основополагающих ценностей?

– Пазаир, вы слишком упрямы!

– Если таково ваше мнение, не теряйтесь, требуйте мою голову у царя.

– Вы пользуетесь поддержкой Кани, верховного жреца Карнака. Рамсес доверяет его мнению. Но эта милость скоро закончится, как и ваша популярность. Уходите в отставку, Пазаир. Это будет наилучшим решением и для вас, и для Египта.

20

Главный садовник гелиопольского храма плакал. Пазаир дрожал от негодования. Как только Кем сообщил о случившемся, визирь тут же сам приехал на место.

– Расскажите мне обо всем, – попросил он садовника.

– Я сам лично следил за урожаем... Старейшие оливы Египта... Какая беда... Отчего такое варварство, отчего? – Главный садовник был не в состоянии разговаривать.

Пазаир оставил его, заверив, что не считает его виновным в происшедшем, и отправился с Кемом в кладовые храма Ра, где хранились запасы лучшего лампадного масла страны.

Пол был весь залит маслом. Не пощадили ни одного сосуда: все пробки были вынуты, а содержимое вылито на пол.

– Что показало ваше расследование?

– Работал один человек. Он проник в кладовые через крышу, – ответил нубиец.

– Тот же почерк, что и в лечебнице, – заметил Пазаир.

– Человек, стремящийся вас убить, это определенно. Но к чему такое варварство?

– Величие и богатство храмов не дает покоя Бел-Трану. Уничтожив источники освещения, он замедлит работу писцов и жрецов. Разошлите приказ: пусть возьмут под охрану все запасы масла. Что же касается района Мемфиса, мы используем дворцовые ресурсы. Ни одна лампада не останется без масла.

Таков был ответ Бел-Трана на несговорчивость визиря.

Слуги вооружились метлами, а служанки – щетками из стеблей тростника, перехваченных широким кольцом. Все с рвением подметали дворы и полы. Стоял чудесный запах фимиама. Благовония очищали воздух большого дома, изгоняя насекомых и других непрошеных гостей.

– А где моя жена? – поинтересовался Пазаир.

– В амбаре, – ответил управляющий.

Нефрет, стоя на коленях, засовывала в угол дольки чеснока, сушеную рыбу и натрон.

– Кто там спрятался?

– Возможно, змея. От этого средства она задохнется.

– Для чего такая большая уборка?

– Боюсь, как бы убийца не оставил других следов своего посещения.

– Вы что-нибудь нашли?

– Пока нет. Мы осмотрели все подозрительные места. Что сказал фараон?

Пазаир помог супруге подняться и ответил:

– Мнения советников вызвали у него удивление. Он убедился в том, что болезнь, поразившая страну, очень серьезна. Боюсь, что не смогу быть столь же умелым целителем, как ты.

– И что он ответит своим верноподданным?

– Их недовольство придется гасить мне.

– Они требовали твоей отставки? – с беспокойством спросила Нефрет.

– Нет, скорее это было «дружеское» предложение.

– Бел-Тран продолжает злословить.

– У него есть свои слабости. Мы должны их обнаружить. – Пазаир чихнул.

– Кажется, мне понадобится лекарь.

Кости ломило, голова раскалывалась. Пазаир явно простудился. Он пил луковый сок, закапывал в нос сок пальмы, снимал заложенность ингаляциями и поглощал концентрированную настойку брионии, чтобы избежать легочных осложнений. Смельчак, счастливый от того, что хозяин остался дома, дремал возле его кровати.

Несмотря на жар, визирь изучал папирусы, которые приносил ему Кем, единственный, кто обеспечивал связь Пазаира с его подчиненными. Шли дни, и визирь все лучше вникал в тонкости своего дела. Во время болезни он с радостью убедился в том, что главные храмы от севера до юга не подвластны Бел-Трану. Они управляли своими огромными хозяйствами согласно учению древних и следили за распределением накопленных богатств. Благодаря Кани и другим великим жрецам, разделявшим взгляды верховного жреца Карнака, визирь сможет удержать на плаву государственный корабль, во всяком случае до того рокового дня, когда Рамсес вынужден будет отречься от трона.

Ингаляция сернистым мышьяком, который врачи называли: «то, что наполняет сердце радостью», принесла облегчение. Чтобы избавиться от кашля, Пазаир выпил отвар из корней алтеи и свежей горькой тыквы. Медная вода должна была окончательно победить инфекцию.

Когда нубиец появился в дверях, визирь понял, что тот хочет сообщить нечто важное.

– Прежде всего, тревожная новость: Монтумес, мой печально известный предшественник, бежал из Ливана, где он находился в изгнании.

– Он пошел на огромный риск... Когда вы его снова схватите, он будет приговорен к заключению.

– Монтумес знает об этом, поэтому его исчезновение не предвещает ничего хорошего.

– Бел-Тран помог?

– Наверняка.

– Обычное бегство?

– Хотелось бы в это верить. Но Монтумес вас ненавидит, равно как и Бел-Тран. Вы для них загадка, они не могут понять ни вашей прямолинейности, ни вашей приверженности справедливости. Пока вы были мелким судьей, какое это имело значение? Но, став визирем... Это для них недопустимо! Монтумес наверняка захочет мстить.

– Что нового об убийстве Беранира?

– Ничего определенного, но... Я полагаю, что человек, который неоднократно пытался вас убить, и тот, кто устранил Беранира, – одно и то же лицо. Он возникает из небытия и туда же возвращается.

– Не хотите ли вы заставить меня думать, что речь идет о привидении? – усмехнулся визирь.

– О привидении – нет... А вот о чудовище, влюбленном в смерть, вполне возможно.

– Не совершил ли он ошибку, которую вы так давно ждете?

– Он ошибся, когда натравил на моего павиана другую обезьяну. Это единственный случай, когда ему потребовался союзник, а значит, и связи. Я боялся, что эта ниточка оборвется, но один из моих лучших осведомителей по прозвищу Коротышка попал в затруднительное положение: судья увеличил размер отступных, которые он должен выплачивать бывшей жене, и он тут же «вновь обрел» память.

– Он что, знает убийцу?

– Если это так, Коротышка потребует огромное вознаграждение.

– Дадим. Когда вы с ним встречаетесь?

– Сегодня вечером, за доками.

– Я пойду с вами, – твердо заявил Пазаир.

– Вы для этого еще слишком слабы, – мягко произнес Кем.

Нефрет собрала основных поставщиков редких и дорогих препаратов, которые использовались в лечебницах. Несмотря на то, что запасы еще оставались, она считала более осмотрительным как можно быстрее восстановить их, учитывая трудности с урожаем и поставками.

– Начнем с мирры; когда направляется следующая экспедиция в страну Пунт?

– Не знаю, – после некоторой заминки произнес поставщик.

– Что означает ваш ответ?

– Не было установлено никакой даты.

– Мне кажется, это решать вам.

– У меня нет судов.

– Почему?

– Я жду, когда придут суда из чужих стран.

– Вам следовало предупредить меня об этой задержке.

– Но ведь не было никакой спешки... – заметил поставщик.

– А сейчас – дело срочное.

– Хотелось бы иметь письменное распоряжение.

– Вы его получите сегодня же. – Нефрет повернулась к другому торговцу. – Вы заказали зеленую смолу гальбана [14]?

– Заказать-то заказали, но она прибудет не так скоро.

– Почему?

– Ее привозят из Азии по усмотрению сборщиков и торговцев. Нам настойчиво советовали не беспокоить их. Наши отношения настолько натянутые, по причинам, которых я не знаю. При первой же возможности...

– А темная смола ладана? – спросила Нефрет у третьего поставщика. – Я знаю, что ее привозят из Греции и с Крита. Эти страны никогда не отказывались торговать.

– Увы! Урожай был небогатый, и они решили ничего не продавать.