Морские разбойники - Жаколио Луи. Страница 10

— Совершенно уверен! Это подделка и даже очень грубая.

— Боюсь, что вы ошибаетесь. Письмо, правда, написано на клочке бумаги, очевидно, наскоро, быть может, даже в темноте, но нет никаких данных для того, чтоб утверждать, что оно подложное.

— Поверьте, ото чей-нибудь фокус. Ну посудите сами: какая опасность может грозить вам оттого, что вы передадите эти деньги мне? Не все ли равно, через чьи руки пройдут они в кассу братства — через мои или через самого Пеггама?

— Это верно, но так как тут есть какое-то сомнение, я и воздержусь до поры, до времени.

— Стало быть, вы отказываетесь заплатить сто тысяч фунтов стерлингов? — гневно спросил Надод, вставая и выпрямляясь во весь рост.

— Не отказываюсь, а только откладываю уплату впредь до полного разъяснения дела. Впрочем, ждать придется недолго. Пеггам обещал явиться сюда сам через час после вашего прихода. Прошло уже больше часа, и ему давно пора быть здесь.

— Вот вам и доказательство, что все это вздор и что Пеггам не придет. Выслушайте меня внимательно, Коллингвуд, и вы увидите, в какое положение вы себя поставите, если не заплатите мне денег. Я уверен, что вашей гибели желает какой-нибудь ваш тайный враг, который, конечно, и написал это письмо.

— Объяснитесь. Я буду очень рад, если это дело выяснится.

— Сумма, которую я уполномочен от вас получить, имеет очень важное значение для «Морских разбойников». Я непременно должен иметь ее в руках, прежде чем взойдет солнце. Если я ее не получу, то братство, конечно, обойдется и без нее, но вам оно за это страшно отомстит.

— Я вас не понимаю.

— Удивляюсь, как вы этого не понимаете! Чтобы вас наказать, нам стоит только переслать в Адмиралтейство кое-какие бумаги, которые докажут, что «Морские разбойники» действуют иногда по указаниям некоторых пэров Англии…

— Негодяй!.. Ты смеешь!..

— Слушайте, Коллингвуд, давайте играть в открытую. Это будет выгодно и для вас, и для меня. Впрочем, для вас даже выгоднее, чем для меня.

— Говори.

— Во-первых, я бы вас попросил не говорить мне «ты». Такое обращение означает или известную близость между людьми, или презрение. В близких отношениях с лордом Эксмутом я не имею чести состоять, хотя мы и убивали вместе, а презрение переносить я тоже ни от кого не желаю. Поэтому, встречая ваше презрение, я буду платить вам тем же.

— О! Как тяжело быть в зависимости от подобного негодяя!

— Вот уже два раза, Коллингвуд, вы назвали меня негодяем, а между тем кто из нас двоих больший негодяй — это еще вопрос. Правда, я убивал людей, но на моих руках нет крови брата, его жены и детей.

Надод стал рассказывать про свою молодость. Коллингвуд внимательно слушал старого бандита, голос которого дышал дикой злобой.

— Так ты был дядькой молодого Биорна? — спросил он Надода.

— Я был к нему приставлен для надзора, и ребенок очень меня любил. Это не помешало мне возненавидеть его, и я решил сыграть с ним злую шутку. Случай мне благоприятствовал…

Коллингвуд с любопытством посмотрел на бандита. Надод продолжал:

— Мне страстно хотелось видеть этого мальчишку голодным, плохо одетым, подвергнутым дурному обращению. Однажды, катаясь с ним в лодке по Розольфскому фиорду, мы встретились с неизвестной яхтой. Притворившись, что я сирота-рыбак, без всяких средств к жизни и что этот мальчик — мой братишка, я сочинил целую историю, растрогавшую незнакомцев. Они предложили мне отдать им на воспитание ребенка, и я согласился. Таким образом я похитил у герцога Норрландского его старшего сына и наследника. Адмирал вздрогнул и пролепетал:

— Сына герцога Норрландского!

— Да, ваша светлость. Вы видите, между мной и Биорнами не было родства, тогда как вы утопили в море своего родного брата со всей семьей. Как бледно мое преступление в сравнении с вашим!.. И за свое преступление я понес варварское наказание: меня избили, изуродовали, и не мудрено, если я поклялся в непримиримой ненависти ко всему роду Биорнов. Год тому назад я убил Черного герцога и одного из его сыновей, а сегодня ночью покончил в таверне «Висельник» с Гуттором…

— Розольфским богатырем?

— Да, с ним, а также и с Грундвигом, его товарищем… Так вот, ваша светлость, клятву свою я сдержал и врагам отомстил, наружность моя исправлена благодаря искусству доктора Петерсона, следовательно, я могу теперь жить по-человечески. Двадцать с лишком лет я злодействовал, и не было дня, чтобы я не желал сделаться честным человеком. Не смейтесь надо мной, я говорю это совершенно серьезно. И вот, лорд Коллингвуд, для меня пробил наконец желанный час. Поэтому я говорю вам: давайте играть в открытую. Мое предложение такого рода…

— Постойте минутку, Надод, — перебил его адмирал. — Ваш рассказ меня заинтересовал, и я с удовольствием готов выслушать вас, но скажите мне сначала, что сталось с молодым Биорном, которого вы отдали неизвестным людям?

— О, это такая романтическая история! Его взял к себе один богатый человек, и он сделался знаменитым капитаном Ингольфом.

— Как! Тем самым, который отличился в шведско-русскую войну и которого я чуть было не повесил в Розольфсе?

— Вот именно. И в ту минуту, когда вы его арестовали, он сам собирался арестовать герцога Норрландского и его сыновей, обвинявшихся в заговоре против короля.

— Стало быть, человек, которого я хотел повесить как пирата, как капитана Вельзевула…

— Этот самый человек — в настоящее время герцог Норрландский.

— Странная, странная история!.. Скажите, Надод, вы разве не боитесь, что он станет мстить вам за смерть отца и брата?

— Не думаю, милорд. Но посмотрите, какая прочная связь между моими и вашими преступлениями: разве вы, в свою очередь, не опасаетесь, что он станет вам мстить за сестру и племянников?

— Этого можно было бы опасаться, если бы он знал всю правду о трагической катастрофе. Все Биорны поверили официальному сообщению о крушении корабля.

— А уверены ли вы, что не было свидетелей вашего преступления?

— Что значат слова одного-другого человека, когда сто свидетелей подтвердили на следствии факт крушения судна? Нет, я ничего не боюсь и в случае надобности сумею защититься… Однако продолжайте, пожалуйста. В чем состоит предложение, которое вы собираетесь мне сделать?

ГЛАВА VII. Неожиданный посетитель

— Я вам сказал, что желаю играть с вами в открытую, — продолжал Надод, — выслушайте же меня хорошенько. Я хочу порвать с «Морскими разбойниками» и удалиться в Америку. Я уже взял билет на корабль, который отплывает завтра утром, но для этого вы обязаны отдать мне сто тысяч фунтов стерлингов, которые вы должны нашему братству. Я уеду в Америку не для того, чтобы наживать себе состояние или работать на пользу разбойников. Там подобная деятельность опасна: старый судья Линч шутить не любит, и расправа у него бывает короткая. Нет, я хочу приехать в Америку богатым человеком и жить там в почете и уважении. Надеюсь, вы меня поняли, милорд? От вас одного зависит, чтобы бандит Надод перестал существовать и превратился в мистера Иогана Никольсена, — моя мать была урожденная Никольсен — дочь богатого плантатора из Нового Орлеана. Под этим именем я записался на корабле «Васп», который через несколько часов должен поднять якорь. За сто тысяч фунтов стерлингов, которые вы мне отдадите, взамен вы получите те два документа, которые вы выдали Пеггаму. А ведь вы сами знаете, милорд: любого из этих документов достаточно, чтобы отправить вас на виселицу.

— Разве они у вас? — спросил Коллингвуд, в глазах которого вспыхнул мрачный огонь.

— Да, у меня… Но только вы, милорд, не замышляйте никакого обмана: все равно ничего не выйдет. Я все предусмотрел: западню, измену, убийство. Документы сейчас не при мне, поэтому вы напрасно будете пытаться овладеть ими. Но вы получите их через две минуты после того, как отдадите деньги. Надеюсь, что теперь вы не будете возражать. Если я затянул беседу с вами, то лишь для того, чтобы показать вам, что Пеггам не явится и что вы — жертва обмана.