Ружья Авалона - Желязны Роджер Джозеф. Страница 6

Старому королю Утеру, что долго и безуспешно ловил меня, пришлось позабыть о нас. Все силы бросил он, чтобы обложить Крут. Забеспокоился и я: никому не хотелось оказаться ночью в когтях какого-нибудь адского кровопийцы. Поэтому я взял с собой половину моих людей — всех, кто пожелал. Зачем брать трусов?.. И мы отправились прямо туда. Толпа этих мертволицых поджаривала живую козу на каменном алтаре, и мы обрушились на них. Одного взяли в плен, привязали к этому алтарю и допросили с пристрастием. Он сказал нам, что Круг будет расти, пока не поглотит всю сушу, от океана до океана, и когда-нибудь замкнется на другой стороне планеты. И если мы хотим спасти свои шкуры, лучше бы нам присоединиться к ним. Тогда один из моих воинов умертвил пленного кинжалом. И он умер, действительно умер, уж мертвого-то я могу отличить от живого — мне частенько приходится это делать. Но когда кровь несчастного попала на камень, рот его открылся и он разразился оглушительным хохотом — такого я в жизни не слышал. Словно гром, поразил нас этот смех. А потом он сел не дыша и начал гореть. И вид его менялся в этом огне, пока на алтаре не оказалось что-то вроде большого козла. А потом зазвучал голос: «Беги, смертный! Но ты не сумеешь выйти из этого Круга». И, поверь, мы бежали! Летучие мыши и другие твари затмили небо. За нами громыхали копыта. Мы мчались, обнажив клинки, разя направо и налево. Там были и кошки вроде твоих, змеи, какие-то прыгучие твари и Бог знает что еще… Когда мы оказались у края Круга, нас заметил один из дозоров короля Утера и пришел на помощь. Из пятидесяти пяти человек назад вернулось только шестнадцать. Дозор тоже потерял человек тридцать. Меня узнали и немедленно доставили ко двору. Сюда. Это был дворец Утера. Я рассказал ему обо всем: что я сделал, что увидел и услышал. Он поступил так же, как Корвин — даровал всем прощение, если мы выступим на битву против стражей Круга. После того что я испытал, не было у меня выбора. Круг следовало остановить. Пришлось согласиться. А потом я свалился с ног. Когда очнулся, мне рассказали, что в горячке я провел три дня. После выздоровления я был слаб, как дитя, и остальные, кто побывал в Круге со мною, тоже прошли через это: трое даже умерли. Я обошел всех, рассказал о предложении короля — ни один не отказался.

Король усилил дозоры у Круга. Но сдержать его мы не могли, Круг рос. Стычек было немало. Наконец я стал правой рукой Утера, как и когда-то у Корвина. Схватки становились уже битвами. Из адской дыры валили все новые полчища. Несколько битв мы проиграли, враг захватил ряд форпостов. Однажды ночью Круг изрыгнул целую армию… орду… и людей, и прочих тварей, обитавших там. С такой силой мы еще не сталкивались. Король Утер отправился на поле боя — вопреки моему совету, ведь ему было уже немало лет… Он пал в ту ночь, и страна сейчас не имеет властелина. Я хотел, чтобы наместником сел мой капитан Ланселот — ведь он куда достойнее меня. Странно. Я знал Ланселота — ну в точности его — в Авалоне… Но этот Ланселот не узнал меня, и пришлось знакомиться. Странно… В любом случае, он отказался от места, и меня поневоле заставили взять власть. Я не хочу этого, но деваться некуда. Во всяком случае, теперь я уже три года сдерживаю эту нечисть. Все во мне стонет и зовет бежать! Кто я этим проклятым людям? Что мне с того, если мерзкий Круг станет расти? Я мог бы сбежать за море, найти землю, куда Круг не дотянется при моей жизни, и забыть обо всем. Проклятие! Ни к чему мне это бремя! Но теперь оно мое!

— Почему? — спросил я, и звук собственного голоса показался мне незнакомым.

Ответом было молчание.

Ганелон выбил трубку. Набил, зажег, раскурил.

Молчание продолжалось.

А потом он проговорил:

— Не знаю. Я могу всадить человеку в спину кинжал за пару сапог, если они у него есть, а мои ноги мерзнут. Я знаю, что говорю, — когда-то я сделал так. Однако тут… Тут что-то иное. Этот Круг — он против всех, но только мне по силам что-то сделать. Черт побери! Я знаю, когда-нибудь этот замок станет нашей общей могилой. Но я не могу оставить его. Я должен удерживать нечисть, сколько могу.

Ночной воздух освежил мою затуманенную голову, прояснил сознание, хотя оно существовало как бы в стороне от несколько расслабленного тела.

— А Ланс не сумеет править ими? — спросил я.

— Сумеет. Он хороший человек. Но есть еще одна причина. Мне кажется, что та, похожая на козла, тварь, кем бы она ни была, все-таки немного побаивается меня. Я был в Круге; она заявила, что мне не выбраться оттуда, но я пробился наружу. И пережил эту хворь. Та тварь знает, что это я противоборствую ей. Мы выиграли кровавое сражение в ночь смерти Утера. Тогда я снова встретил это существо — но уже в другом виде, — и оно узнало меня. Быть может, мое присутствие сдерживает эту тварь.

— Как она выглядела?

— Как человек на пегом коне, только с козлиными рогами и красными глазами. Мы бились, но битва развела нас. И к счастью — чудовищное создание уже одолевало меня. Когда мы скрестили мечи, оно заговорило, и я узнал этот оглушительный голос. Оно называло меня дураком и говорило, что нет у меня надежды на победу. Но наступило утро, поле боя осталось за нами, мы загнали всю мерзость обратно в Круг и убивали бегущих. Всадник на пегом коне исчез. С тех пор случались еще вылазки, но не такие. И если я уеду из этой страны, Круг немедленно извергнет подобную армию… Ее уже готовят, готовят сейчас. И тварь эта узнает о моем отъезде… так же как узнала она и о том, что Ланс везет мне диспозицию войск в Круге, и послала проклятых стражей убить его по дороге. Теперь она знает и о вас и будет размышлять, как изменить ход событий. Чудовище будет гадать, кто вы и откуда у вас такая сила. Я останусь здесь — сражаться с этой тварью, пока не паду. Это мой долг. Не спрашивайте почему. Я надеюсь лишь, что, пока не наступил мой последний день, узнаю, как сузить этот Круг… И почему он объявился здесь.

Вдруг что-то затрепетало возле моей головы. Я быстро откинулся — на всякий случай. Впрочем, необходимости в этом не было. Птица. Белая птица уселась на мое плечо и тихо попискивала. Я поднял руку, она перебралась на ладонь. К ноге была привязана записка. Я отвязал ее, прочел и тут же смял в кулаке. А потом уставился вдаль.

— В чем дело, сэр Кори? — поинтересовался Ганелон.

Записку послал я сам, она была написана моей рукой, отправлена с ведомой мне птицей и могла попасть только в намеченное мной место. Но не в этот замок хотел я ее отправить! Однако я смог прочесть собственное предсказание.

— Что это? — спросил Ганелон. — Что это у вас в руках? Записка?

Я кивнул и передал ему бумажку. Выбросить ее было невозможно, ведь он видел, как я отвязывал ее.

Ганелон раскурил трубку и в ее тусклом свете прочитал несколько слов, что были на этом клочке. «Я иду» — гласила записка, после чего следовала моя подпись.

— Значит, он жив? Значит, он явится сюда?

— Похоже.

— Странно, — произнес Ганелон. — Ничего не понимаю.

— Выглядит как обещание помощи, — сказал я, отпуская птицу, которая дважды гулькнула, покружила над головой и исчезла.

Ганелон покачал головой:

— Не понимаю.

— Дареному коню в зубы не смотрят, так? — сказал я. — Пока вы еле сдерживаете Круг.

— Верно. Быть может, он сумеет уничтожить его.

— Что, если это просто шутка? — возразил я. — Жестокая шутка.

Ганелон вновь покачал головой:

— Нет. Такие вещи не в его стиле. Интересно, что ему надо?

— Быть может, приснится — и узнаем, — предположил я.

— Верно, ничего больше не остается, — сказал он, подавляя зевок.

Мы встали, вместе прошли по стене и пожелали друг другу спокойной ночи. Я проковылял к кровати и провалился в нее, словно в яму, наполненную снами.