Маньчжурская принцесса - Бенцони Жюльетта. Страница 49

– Вы здесь впервые? – спросил Лартиг.

– Нет, но сегодня утром все это мне кажется особенно прекрасным. Даже не знаю, почему.

– Если позволите, это объясняется очень просто. Вы пережили тяжкие потрясения, а кроме того, вы только что избежали большой опасности. Однако вы молоды, красивы, полны очарования и жизненных сил, в чем, надеюсь, вы не сомневаетесь? Во всяком случае, Лазурный берег напомнит вам об этом.

– Вы, несомненно, правы.

– Но раз так, позвольте дать вам совет: когда мы приедем, дайте себе несколько дней для отдыха, расслабления, прогулок, прежде чем вы начнете реализовывать свою опасную авантюру... Нет, не прерывайте меня, я понимаю, что вы замышляете. И... я умоляю вас, обещайте, что отключитесь сперва от всего, вам крайне необходимы каникулы.

– Почему вы настаиваете на том, чтобы я обещала вам это?

– Просто потому, что я не в состоянии все время охранять вас. У меня будет много дел... и, кроме того, начинается карнавал. Забудьте на время о мадам Бланшар. Баронессе Арнольд не обязательно вести себя так как она.

Его озабоченность была столь неподдельна, что Орхидея почувствовала себя растроганной. К тому же она разделяла его точку зрения. Правда, это будут не совсем каникулы: ей предстоит изучить город и выследить там свою дичь. Но ведь всего этого не сделаешь за пять минут.

– Я обещаю вам, —. тихо сказала она.

– Благодарю. Вы облегчили мою душу от тяжкого бремени. Хотите еще чаю?

Рядом с вокзалом Ниццы пассажиров ожидали омнибусы и багажные кареты основных городских отелей. Лартиг направил лжебаронессу в отель «Эксельсиор Регина», отличавшийся подчеркнуто уважительным, старомодным стилем поведения персонала. Прощаясь с ней, Лартиг сказал:

– Я навещу вас сегодня после полудня, узнаю, довольны ли вы отелем.

– Как, вы меня не проводите?

– К несчастью, моя газета не настолько богата, чтобы обеспечить мое проживание в «Регине». Да это и не нужно: у меня есть кузен, который живет в старом городе. Вы помните о вашем обещании?

– Что обещано, то обещано. Приходите на ужин сегодня вечером!

– Приду, но не сегодня вечером. И благодарю вас, баронесса!

В действительности Орхидея была даже рада на время избавиться от дружеской опеки журналиста. Ведь трудно реализовать свой план, находясь под присмотром столь умного и недоверчивого человека, как Лартиг. Но ее отнюдь не обрадовало появление в омнибусе другого знакомого: поддерживаемый заботливым Игорем и одним из проводников, сюда вошел князь Каланчин, неестественно прямой, с совершенно мутными, непроницаемыми глазами. Он плюхнулся на сидение прямо перед ней. Не оставалось сомнений, что он намеревается поселиться в «Регине».

На вершине холма Симье располагалось несколько отелей. Отсюда открывался чудесный вид на старые кварталы Ниццы, ее сады и роскошные виллы, которыми были застроены набережные бухты Ангелов. А рядом с отелями, как бы придавленные их блестящим присутствием, располагались старая церковь с заросшим травою и кустами роз кладбищем, да какие-то благородные руины римских времен. Все это невольно напоминало о тех временах, когда Ницца считалась богатым и излюбленным богами городом и когда ее частенько посещали на отдыхе римские императоры.

Среди всех отелей, сгрудившихся на вершине холма, «Эксельсиор Регина» был самым шикарным, являя собой средоточие светской жизни в туристической среде. Внешне он представлял этакого эклектического монстра с чертами восточного дворца, построенного невротизированным махараджей, палаты лордов, помпезного особняка эпохи Возрождения. Впрочем, кое-что архитекторы этого отеля позаимствовали и от ныне разрушенного Тюильри.

Для английских туристов «Регина» являлась еще и историческим памятником, поскольку в свое время здесь бывала однажды и шесть зимних недель прожила сама королева Виктория! Ее сопровождала свита из пятидесяти человек, еще большее количество лошадей и наконец ее любимый ослик Жако. Собственно, после ее визита отель и получил имя Регина – королевский.

После смерти Виктории, отель перестал быть обителью королевских особ, поскольку новый король – Эдуард VII предпочитал отдыхать в Каннах. Зато бесчисленное количество англичан, прибывавших в Ниццу, всем другим отелям неизменно предпочитали «Регину». Вот почему обслуживающий персонал и распорядок жизни отеля отличались истинно английской импозантностью и респектабельностью, тогда как любое проявление богемного поведения воспринималось здесь, как нечто неслыханное.

Все это импонировало Орхидее. Она была рада, что ее окружает одновременно благородная и рафинированная атмосфера, к которой она привыкла во дворцах Пекина. В то же время, ее искренне рассмешило появление здесь вездесущего князя Каланчина, чью специфическую манеру поведения она дважды испытала на собственном опыте. Когда директор отеля в сопровождении горничной показывал ей ее комнату, она не удержалась от вопроса:

– Вы впервые принимаете князя Григория?

– Нет, баронесса, его высочество дважды удостаивал нас чести своим пребыванием, и мы хорошо знакомы с его личностью. Мы всегда резервируем для него апартаменты, удаленные от комнат других наших гостей, весьма чувствительных к шуму, и специально для него оборудованные. Я хорошо знаком с его особенностями... поэтому у нас теперь не возникает никаких проблем...

– Благодарю вас, – сказала Орхидея с улыбкой, за которой скрывалась доля восхищения князем. – Я путешествовала с ним в одном вагоне...

– О боже мой, – вздохнул ее собеседник, возведя глаза к потолку.

Апартаменты располагались на третьем этаже и состояли из комнаты с гостиной. Оба помещения были обиты голубой тканью, в спальне стояла кровать в стиле Людовика XVI и мебель а ля Трианон. Сквозь открытые окна солнечные лучи падали на пол, пронизывая воздух золотистым светом. Из окон открывался прекрасный вид на зелень садов, розовые и белые крыши, террасами поднимавшиеся к лазурному небу, цвет которого был почти не отличим от морского. Орхидея выразила свое восхищение директору, который представил ей горничную, предварительно объяснив той, что это знатная гостья, которая путешествует одна, а ее собственная камеристка больна и прибудет позднее.

В течение нескольких дней Орхидея скрупулезно соблюдала данное Лартигу обещание. Это ее вовсе не тяготило, наоборот. Журналист обязал ее вести такой образ жизни, при котором у нее было бы время для отдыха и размышлений. Она действительно нуждалась в этом, чтобы хорошенько обдумать все нюансы преступного замысла, который был так дорог ее сердцу. Приятно было расслабиться, жить на фоне красивых пейзажей, делая лишь минимум необходимых усилий.

Однако долго так продолжаться не могло. Приближался праздник, а вместе с ним и начало карнавала, на который съезжались сливки европейского общества. Впрочем, иные предпочитали посещать в это время Венецию. Отель «Регина» день ото дня наполнялся светскими дамами. Ежедневно экипаж отеля отправлялся к вокзалу, чтобы забрать своих постояльцев, одетых по последней моде Бонд-стрит. Приезжали сюда и американки, одетые по викторианской моде, но с лаком на ногтях. Здесь же поселился принц, а вернее, махараджа Пудукота, предпочитавший ходить в канотье, а не в тюрбане. Его драгоценности затмили все то, что украшало богачей Нью-Йорка, Бостона и английских аристократов. Белые наряды Орхидеи на фоне всей этой роскоши настолько выделялись своей почти вызывающей простотой, что никто из мужчин не смел к ней приблизиться. Единственным человеком, рискнувшим на это, был консервный король из Америки. Его домогательства были пресечены столь строгим взглядом, брошенным Орхидеей, что бедный американец быстро осознал свою несостоятельность. Только один человек мог претендовать на общение с ней. Это был князь Григорий. Однако в течение трех дней после своего прибытия он оставался невидимым: о его присутствии в отеле говорило лишь то, что каждое утро горничная выносила из его комнаты коробку пустых бутылок. Однажды вечером, когда Орхидея пила чай в зимнем саду, она услышала фразу, брошенную директором одному из своих помощников: