Возвращение палача (Home Is the Hangman) - Желязны Роджер Джозеф. Страница 10

– Вовсе не так. Человек не может быть настоящим Творцом. Он может только подражать тому, что уже создано. Только Господь способен творить.

– Тогда вам не о чем беспокоиться.

Он нахмурился.

– Нет, – сказал он затем. – Зная это и, по-прежнему, пытаясь творить, мы и проявили свою гордыню.

– Вы действительно так считали, когда работали над Палачом? Или все это пришло к вам на ум после свершившегося?

Он по-прежнему хмурился.

– Я не совсем уверен.

– Тогда мне кажется, что милосердие Господне должно быть склонно простить вам сомнения.

Он выдавил кривую улыбку.

– Неплохо, Джон Донни. Но я чувствую, что правосудие может уже быть на пороге, и что из четырех может не остаться ни одного.

– Тогда вы рассматриваете Палача как ангела мщения?

– Иногда вроде того. Я рассматриваю его как нечто, вернувшееся потребовать правосудия.

– Только для уточнения, – предположил я. – Если бы Палач имел полный доступ к необходимому оборудованию и мог бы сконструировать другой агрегат, такой же, как он сам, вы бы решили, что он виновен той же виной, что и вы?

Дэйв покачал головой.

– Не испытывайте на мне свое остроумие, Донни. Я достаточно далек от фундаменталистов. С другой стороны, я мог бы допустить, что могу ошибиться и что могут иметься и другие причины, по которым дело кончится тем же.

– Такие, как…

– Я говорил вам, что дам знать, когда доберемся до определенного предела. Вот и добрались.

– Ладно, – сказал я. – Но я – нечто вроде банковских стен, знаете ли. Люди, с которыми я работаю, обеспечивают безопасность других. Они хотят остановить Палача. Я надеялся, что вы расскажете мне немного больше – если не для себя самого, тогда ради других. Они ведь могут и не разделять ваших воззрений, и вы не можете не согласиться, что из-за такого вашего решения дело обернется еще хуже. Отчаяние, между прочим, тоже является грехом, по мнению большинства теологов.

Он вздохнул и дернул себя за нос – все его привычки оставались теми же, что и в давно прошедшие времена.

– А вам что за дело до этого? Кем вы работаете?

– Лично я? Я пишу о науке. Я готовлю отчет об этом изобретении для агентства, которое занимается охраной по найму. И чем лучше мой отчет, тем больше у них шансов.

Некоторое время он молчал, затем сказал:

– Я многое читал в этой области, но ваше имя мне не знакомо.

– Большая часть моих работ касается геохимии и морской биологии, – ответил я.

– О! Тогда вы сделали странный выбор, вам не кажется?

– На самом деле – нет. Я гожусь для этого, и босс знает мои способности, уверен, что я справлюсь.

Он глянул через комнату в том направлении, где пачка чертежей закрывала что-то – то, что, как я понял впоследствии, было терминалом. Ладно. Если он решил проверить мои полномочия, Джону Донни пришел конец. Это, казалось, черт знает как удивило его, хотя не родится ли у него снова ощущение греха? Должно быть, он подумал, что грешно не верить мне, потому что больше туда не смотрел.

– Давайте пойдем таким путем… – сказал он наконец, и что-то от старого Дэвида Фентриса прозвучало в его голосе, взятом под контроль чувствами. – По той или иной причине я считаю, что Палач хочет уничтожить своих прежних операторов. Если он – представитель Правосудия Господнего, то, все, что бы я ни сделал – неважно. Он преуспеет. Тем не менее, если это не так, то я не буду нуждаться ни в какой внешней защите. Я сотворил свое собственное наказание, и это позволит мне управиться с создавшейся ситуацией тоже самому. Я лично остановлю Палача – прямо здесь – до того, как пострадает еще кто-нибудь.

– Как? – спросил я его.

Он кивнул на сверкающий шлем.

– Вот этим, – ответил он.

– Как? – повторил я.

– Антенны телеуправления Палача по-прежнему не тронуты. Они так и остались его составной частью. Он не может отключить их без того, чтобы не выключиться самому. Если он появится в четверти мили отсюда, этот механизм включится. Он издает громкий звуковой сигнал, а внутри него начинает загораться свет – там, спереди. Затем я надену шлем и приму на себя управление Палачом. Я приведу его сюда и выключу его мозг.

– Как это – выключите?

Он потянулся к схемам, которые рассматривал, когда я вошел.

– Вот. Эта плата неподвижна. Там есть четыре подсистемы, которые необходимо разъединить для выключения. Здесь, здесь здесь и вот здесь.

Он поднял взгляд.

– Вы должны сделать это в соответствующей последовательности или он задаст вам жару, – заметил я. – Вначале вот этот, затем те два. И потом вот этот.

Когда я снова поднял взгляд, серые глаза всматривались в мои.

– Я думал, что вы геохимик или морской биолог.

– На самом деле – ни тем, ни другим я не был, – ответил я. – Я писатель-популяризатор: там клок шерсти, там другой – с миру по нитке – и я занимался кое-чем подобным раньше, когда принимался за работу.

– Я понимаю.

– Почему вы не передали это в космическое агентство? – спросил я, заметая следы. – Системы телеуправления используются и теперь… Наверное, и для Палача.

– Установка демонтирована много лет назад… Я думал, вы работаете на правительственную организацию.

Я покачал головой.

– Извините. Я не хотел вводить вас в заблуждение. Я нанят частным детективным агентством.

– Угу. Значит, тогда это заказ Джесси. Но это не важно. Вы можете сказать ему, что тем или иным способом о Палаче позаботятся.

– Что, если вы ошибаетесь насчет всего сверхъестественного, но совершенно правы в другом? – спросил я. – Предположим, он придет, и вы почувствуете, что он с успехом сопротивляется? Предположим, что следующий в его списке – не вы? Предположим, что он идет сейчас к одному из оставшихся, оставив вас на потом? Если вы так чувствительны к вине и греху, то не кажется ли вам, что вы будете в ответе за эту смерть – если вы могли предотвратить ее, рассказав мне немного больше? Если вас беспокоит только сохранение тайны…

– Нет, – сказал он, – нечего меня ловить, применяя мои принципы к гипотетической ситуации, которая будет играть на руку только вам. Нет, я уверен, что все так и будет. Куда бы Палач не направлялся, следующим, к кому он придет, буду именно я. Если мне не удастся остановить его – значит, это не сможет сделать никто другой, и Палач закончит свою работу.