Марианна в огненном венке. Книга 2 - Бенцони Жюльетта. Страница 46

— Это!..

И Бейль вытащил из кармана довольно большой смятый лист бумаги, который он расправил на постели молодой женщины. Это было двойное объявление о розыске, предназначенное для расклейки на стенах города. Обещана награда в пять тысяч ливров за доставку живым или мертвым некоего аббата Готье, подробное описание которого дается, и тысяча ливров нашедшему княгиню Сант'Анна, особу, близкую его величеству, исчезнувшую во время пожара. Ее описание также сопутствует этому.

Марианна прочла бумагу и подняла на своего нового друга полный боли взгляд.

— Он ищет меня… как преступницу!

— Нет. Не как преступницу! И именно это я ставлю ему в упрек. Кто угодно может выдать вас, не испытывая угрызений совести, благодаря ловушке «близости», расставленной для простодушных. Это достаточно… подло, если хотите знать мое мнение.

— Это значит, что он хочет заполучить меня… что он, возможно, ненавидит меня! И что в любом случае вы сильно рискуете, друг мой, оставаясь вместе со мной.

Вы должны перебраться в другое место.

— И оставить вас одну? На милость любопытных и доносчиков? Я спрашиваю себя даже, не отослать ли эту Барбу к… ее прежнему занятию.

— Она прекрасно ухаживает за мной и кажется преданной.

— Да, но ее любопытство не особенно мне нравится. Франсуа застал ее подслушивающей под дверью этой комнаты. Кроме того, она задает слишком много вопросов. Видимо, она не так уж верит в нашу супружескую близость.

— Делайте, как сочтете нужным, друг мой. В любом случае, как только найдутся Жоливаль и мой кучер, я покину Москву.

— Завтра я попытаюсь добраться до первой почтовой станции на дороге в Париж. Ваш друг должен быть там, и я привезу его.

Но когда на другой день вечером, после долгой поездки верхом, вернулся покрытый пылью Бейль, он сообщил тревожные новости: Жоливаль и Гракх нигде не нашлись. Их не видели ни на почтовой станции, ни во дворце Ростопчина, куда на всякий случай заехал молодой человек.

— Есть еще одна возможность, — поспешил он добавить, увидев, как сморщилось лицо Марианны и зеленые глаза затуманились слезами. — Может быть, они и не покидали Кремль. После отъезда Наполеона осталось много людей, и не только войска, занимавшиеся тушением пожара. Да и со сломанной ногой не так-то легко уехать.

— Я уже об этом думала. Но как узнать?

— Завтра главный интендант собирается в Кремль с рапортом императору. Он попросил меня сопровождать его. И я думаю, что мне не составит труда узнать, там ли еще ваш друг.

— Вы сделаете это ради меня?

— Конечно, иначе — не буду скрывать — я не собирался сопровождать Дюма.

— Почему же?

Он беспомощно улыбнулся, развод» полы своего сюртука.

— Идти к императору в таком виде…

Действительно, этот визит, столь желанный для Марианны, поставил ее друга перед проблемой костюма.

Все его имущество сгорело во время пожара. Теперь он имел только то, что на нем: сильно изорванный синий сюртук и такие же кашемировые панталоны. Лишь батистовая рубашка меньше пострадала.

— Надо найти способ, — сказала Марианна, — придать вам представительный вид. Император не выносит нерях.

— Я знаю это слишком хорошо, черт побери! В таком виде он испепелит меня одним взглядом.

Тем не менее положение спасла Барба. После того как произведенный в камердинеры Франсуа выстирал панталоны и вычистил сюртук, она приложила столько старания и умения, что они стали как новые.

В восторге от такой работы Бейль, забыв свои подозрения, не колеблясь предложил этой домашней фее окончательно остаться у него на службе.

— Я задержу вас до выздоровления… мадам, но буду счастлив задержать навсегда, если только вы согласитесь следовать за мной во Францию и если вам не слишком жаль вашего прежнего… ремесла.

Барба, чьи белокурые волосы теперь были достойно уложены короной вокруг головы, что еще усилило ее естественную величавость, обиженно подняла бровь и смерила его взглядом с головы до ног.

— Я думала, что у господина, — сказала она сухо, — после того, что я для него сделала, хватит такта не напоминать мне об… ошибках молодости. Обязана вам сказать, что в моем возрасте эта профессия не таит в себе особого очарования, и я охотно оставлю ее, чтобы возобновить службу, но в каком-нибудь приличном доме, вот так!

Теперь пришла очередь Бейля обидеться. Его щеки, обычно матово-бледные, приняли кирпично-красный оттенок.

— Откуда вы знаете, что мой дом недостаточно знатен для вас?

Барба подтверждающе кивнула, затем заявила без тени смущения:

— Это и так видно! Напоминаю, что я служила горничной у княгини Любомирской. Я не могу, из боязни потерять уважение к самой себе, согласиться служить даме меньшего достоинства! Дух моего покойного отца не простит мне такого.

Марианне показалось, что Бейль сейчас задохнется.

— Ага!.. Потому что вы, безусловно, получили его благословение, когда занялись проституцией! — провизжал он.

— Все может быть! Но я интересовалась исключительно солдатами! Таким образом, я служила моей родине. Если дело идет к тому, чтобы навсегда надеть передник, я смогу это сделать только у знатной дамы.

Ах!.. Если бы мадам не была мадам… если бы, например, она была герцогиня… или княгиня, даже без денег, без дома… даже разыскиваемая полицией, я не сказала бы «нет»! Совсем наоборот! Да, — добавила она мечтательным тоном, — я вижу ее княгиней. Это чудесно ей подходит.

Ошеломленные, Марианна и Бейль переглянулись, чувствуя, что их охватывает страх. Намеки Барбы ясны: эта женщина знала их тайну. Очевидно, она во время ежедневных походов за провизией видела те объявления, где подробно описывались приметы молодой женщины, и теперь, без сомнения, считая, что тысячи ливров мало, она решила шантажировать своих случайных нанимателей.

Видя, что ее компаньон, видимо сраженный этим ударом судьбы, не реагирует, Марианна взяла инициативу в свои руки. Она подошла к Барбе и пристально взглянула ей в глаза.

— Очень хорошо! — сказала она холодно. — Я в ваших руках, и вы держите меня крепко. Но, как вы сами сказали, у меня нет денег. Ничего, кроме…

Она прикусила губы, заметив, что по глупости едва не проговорилась о бриллианте. Но он не принадлежал ей. Его отдали ей на хранение, и она не имела права использовать его, даже ради спасения жизни.

— Ничего, кроме чего? — невинно спросила Барба.

— Кроме сознания, «что я не совершила никакого преступления и не заслужила, чтобы меня разыскивала полиция. Однако, раз вы открыли, кто я, мешать вам я не собираюсь: дверь открыта! Император с удовольствием отсчитает вам тысячу ливров, когда вы скажете ему, что нашли княгиню Сант'Анна!..

Она ожидала увидеть женщину ухмыляющуюся, быть может, отпускающую ей какую-нибудь грубость, затем бегущую прочь, но ничего этого не произошло. К ее величайшему удивлению, Барба беззаботно рассмеялась.

Затем, подойдя к молодой женщине, взяла ее руку и поцеловала в лучших традициях польских служанок.

— Вот и хорошо, — сказала она весело, — это все, что я хотела знать.

— Но что именно? Объяснитесь!

— Это очень просто! Если госпожа княгиня позволит, я признаюсь, что давно догадывалась, что она не жена… господина, — начала она, с явным пренебрежением показывая подбородком в сторону Бейля. — Я была огорчена, что мне не особенно доверяют. Я считала, что заслужила, чтобы ко мне относились как к другу или хотя бы как к верной служанке. Пусть ваша милость простит меня, что я заставила ее сказать мне правду, но мне необходимо было знать, куда я пойду, и теперь я довольна. Служить мещанке не по мне, но я посчитаю великой честью, если ваша милость захочет взять меня к своей особе.

Марианна от души рассмеялась, почувствовав облегчение, и, против ожидания, даже растрогалась этим признанием.

— Бедная моя Барба! — вздохнула она. — Да, я охотно возьму вас к себе, но вы же теперь знаете: у меня больше ничего нет, и меня разыскивают, грозят тюрьмой…

— Подумаешь! Главное что: знатная дама не может обойтись без горничной, даже в тюрьме. Для слуг в великосветских домах является честью следовать за своими господами в трудную годину. Мы начнем с нее и будем надеяться на лучшее.