Мария — королева интриг - Бенцони Жюльетта. Страница 11

— В чем вы видите оскорбление? Чтобы быть настоящим мужчиной, недостаточно быть доблестным воином или даже уметь подчинить своим желаниям тело женщины, не будучи при том слишком неловким! Нужно иметь смелость жить на высоте своего имени и положения, презирая ничтожество других и твердо зная, что ты хочешь.

Она подняла руки, чтобы убрать и отбросить назад несколько прядей своих роскошных волос, после чего потянулась с кошачьей грацией. Клод покраснел и, не в силах дольше сдерживаться, хотел было броситься на нее. Но и это было предусмотрено. Мария ловко увернулась от тела, тяжесть которого была ей знакома, соскользнула на пол и отошла от постели, на которую рухнул Шеврез.

— Чудесно, монсеньор! Я не из тех, кого можно взять силой! Видите ли, мы с вами похожи: я также с радостью вспомнила бы о наших недавних безумствах, но я не буду вашей до тех пор, пока вы не сделаете меня своей супругой!

Он посмотрел на нее с непритворной болью. Теперь, когда она стояла, ее нескромная сорочка практически не прикрывала ее тело.

— Это невозможно, Мария! Король…

— Довольно ссылаться на короля! Перестаньте им прикрываться! Он тоже еще недавно вожделел меня так, что даже испанка ревновала. Быть может, он даже любил меня и все еще любит, что объясняет ту ненависть, которую он демонстрирует. Почему бы не доставить ему тайную радость вновь приблизить меня ко двору, не вступая в сделку с совестью? И если бы он попросил моей любви…

— Вы уступили бы ему? — зарычал Шеврез.

— Он король, и мне он не противен! Я повела бы себя как послушная подданная… точь-в-точь как вы сейчас!

Герцог в ярости попытался схватить ее, крича, что возьмет ее, хочет она того или нет, но она снова увернулась, а когда он приблизился к ней вплотную, наставила на него пистолет.

— Не вынуждайте меня звать слуг, чтобы они выставили вас вон! — холодно произнесла она. — Не забывайте, кто вы и кто я! Меня зовут Мария Роан, я поклялась душами своих предков, что вы не дотронетесь до меня прежде, чем сделаете герцогиней де Шеврез! Что же касается сира Людовика, полагаю, достаточно будет лишь попросить у него разрешения на наш брак. И что-то подсказывает мне, что он согласится!

На этом она одарила его сияющей улыбкой.

— Вы так думаете? — вздохнул Клод, пораженный столь неожиданным прояснением на грозовом небе.

Положив пистолет, Мария взяла пеньюар, лежавший рядом на кресле, и оделась.

— Вам следует посоветоваться с вашей сестрой: идея принадлежит ей. Принцесса де Конти думает, что вместе мы завоюем весь мир!

— Она приходила к вам?

— Почему бы и нет? Ей ведомо, что такое настоящая дружба. Она полагает, что мне стоит лишь написать королю, чтобы нижайше испросить его прощения и благословения! Я готова сделать это немедленно, и Мальвиль немедленно отправится к нашим войскам. Известно ли вам, где они в настоящий момент?

— Где-то вблизи Сомюра, вне всякого сомнения, — подумав, ответил Шеврез, — на пути к Ла-Рошели и острову Ре, который мы собираемся отбить у гугенотов господина де Субиза, вашего родственника!

Мария, не обращая внимания на эту шпильку, направилась в свой кабинет и присела к письменному прибору… Укрощенный герцог последовал за ней и остался стоять рядом, скрестив на груди руки и пощипывая ус, в то время как она сочиняла длинное послание, даже не спросив согласия Шевреза. Вдруг он произнес:

— У меня, как вам известно, нет в Париже особняка, и я хотел бы, чтобы мы поселились здесь, но этот дом принадлежит вашему сыну…

Мария поняла, что дело улажено, и улыбнулась, продолжая писать.

— Вам нужно всего лишь выкупить его… фиктивно, разумеется, за… каких-нибудь триста тысяч ливров. У меня такое чувство, что он отлично подойдет в качестве дворца де Шевреза.

— Тем более что я его еще расширю и приукрашу. У меня уже куча планов…

Что же — неплохо! Мария подумала, что в душе он, вероятно, очень рад, что она принудила его к браку. Закончив письмо, она встала, и он попытался обнять ее со словами:

— Раз уж мы заключили мир, Мария, не вознаградите ли вы меня?

Спокойно, но твердо она отстранилась:

— Я поклялась, Клод, не заставляйте меня напоминать вам об этом! Лишь в ночь после нашей свадьбы. Тогда уже я буду вашей душой и телом!

— Тогда поженимся как можно скорее! — воскликнул он, позабыв о том, что пока они получат согласие короля, пройдет еще немало времени.

— В таком случае завтра же я переговорю со своим дражайшим батюшкой, чтобы свадьба проходила в его доме согласно традиции. И всем злопыхателям придется прикусить языки!

— Чудесно!

С мальчишеским пылом он схватил ее за плечи, расцеловал в обе щеки и помчался вниз по лестнице, напевая военный марш. Мария была несколько удивлена тем, что, преодолев сопротивление возлюбленного, она сделала его, таким счастливым. По сути дела, потребовалось лишь слегка затронуть то, чего он в глубине души больше всего желал, сам того не сознавая. Конечно, это свидетельствовало о его слабости, но, освободившись от душившего ее тяжкого груза, Мария была благодарна Шеврезу, несмотря на то что он женится на ней в значительной степени по велению плоти, и дала себе слово быть ему по возможности хорошей женой.

Между тем необходимо было послать письмо. Она подумала было отправить его с кем-нибудь из слуг, но потом решила все же поручить это Габриэлю. Она доверяла ему, к тому же его зоркие глаза и живой ум станут, несомненно, большим подспорьем в этом деле: он сумел заманить Шевреза в ловушку, сможет замолвить за нее слово и перед рассерженным королем.

— Когда окажетесь в расположении войск, — наказала она Габриэлю, — первым делом повидайте мсье де Бассомпьера! Он возлюбленный мадам де Конти, ее кузен и наш друг. Он будет вам крайне полезен в том, чтобы смягчить гнев Его Величества.

— Учитывая то, что он вскоре станет и вашим кузеном, госпожа герцогиня, я разыскал бы его в любом случае, и, надеюсь, вам не придется долго ждать королевского согласия.

Мария рассмеялась:

— Нет нужды торопиться! Да будь у вас хоть крылья, мы поженимся еще до вашего возвращения. С одобрения государя или без него!

Заметив, что Габриэль вопросительно поднял бровь, она добавила:

— Вы даже не представляете, в каком нетерпении пребывает монсеньор с тех пор, как мы с ним обо всем договорились!

Позволив себе широко улыбнуться, Мальвиль поклонился:

— Я ни в коей мере не удивлен. Его легко понять… Взяв послание, он уже подошел к двери, когда Мария вдруг окликнула его:

— Мальвиль!

— Госпожа герцогиня?

— Вы делаете успехи. За последние пять дней это второй комплимент с вашей стороны. Уж не становитесь ли вы моим воздыхателем?

— Почитателем! Всего лишь почитателем, госпожа герцогиня! Отрицая очевидное, никто еще не выигрывал!

И он вышел, в глубине души радуясь тому, что вскоре окажется в мире мужчин, который он покинул с таким сожалением, когда Люин приставил его к своей супруге, хотя Габриэлю и доставляло определенное удовольствие наблюдать за ней с близкого расстояния. К его возвращению она уже будет замужем, и его роль сторожевого пса завершится, но он по-прежнему будет восхищаться герцогиней. Она умела сражаться, а это было одно из тех качеств, которые он ценил.

На следующее утро он выехал по дороге, ведущей на юг, на сей раз в сопровождении своего слуги. Мария же, всю ночь проспавшая, как младенец, готовилась к очередной схватке: необходимо было убедить отца дать благословение на брак, который он вовсе не одобрял. Задача предстояла не из легких, поскольку чаще всего в голове Монбазона была лишь одна-единственная идея, за которую он имел обыкновение упорно цепляться. Зная, однако, что по утрам он обычно пребывал в добром расположении духа, Мария отправилась на улицу Бетизи в час полдника (Так называли тогда прием пищи в полдень). Ко всему прочему погода стояла отличная, и голубое небо над Парижем особенно подбадривало ее, ибо она не любила дворец де Монбазон. Тень адмирала Колиньи, убитого здесь в трагическую Варфоломеевскую ночь, действовала на ее воображение, и она с трудом могла в нем находиться, хоть это и был богатый и красивый особняк и ей предстояло выйти замуж именно здесь.