Мария — королева интриг - Бенцони Жюльетта. Страница 53

Мария удержалась от резкого ответа, который был бы неуместен, ибо Клод благородно соединил в своем доме детей Люина и свою дочь малышку Анну-Марию, исходя из принципа, что, если дети полюбят друг друга, в будущем это будет им на благо. Таким образом он демонстрировал подлинное благородство, поскольку не был уверен, что девочка от него. Как, впрочем, и сама Мария. Теперь она лишь кивнула, и только когда он дал понять, что она должна уехать нынче утром вместе с Элен дю Латц и другими дамами, спросила:

— Почему этой ночью вы так вспыхнули, что едва не перерезали горло Холланду?

— Притом что со времени нашей поездки в Англию я держал себя в руках и даже позволил вам переехать в его дом?

— Я пробыла там совсем недолго…

— Так решил не я, но король Карл, мой кузен. Он питает ко мне истинно дружеские чувства. И я чрезвычайно дорожу его дружбой. Это он пригласил вас в Хэмптон-Корт, и это благодаря ему я не вызвал тогда вашего любовника на дуэль. Он друг короля, и я ни за что на свете не хотел бы причинить Карлу малейшую боль. Потом вы родили, после чего нас вызвали во Францию. Я думал, что эта глава вашей любовной истории окончена. Но Холланд вернулся. Дальнейшее вам известно! Я проследил за вами и не поймал вас на месте лишь потому, что кто-то забрал ключ от павильона. Если вам известно, кто это был, вы можете лишь благодарить его: в гневе я не пощадил бы вас. Я был полон решимости убить вас обоих! После чего я сам признался бы во всем королю…

— Вы рассчитывали на то, что неприязнь, которую он ко мне питает, спасла бы вас от эшафота?

— Ни в коей мере! Я достаточно пожил и не боюсь смерти, вам это хорошо известно. Признаю, однако, что проткнуть шпагой этого фата было не слишком уж хорошей идеей, но я просто обезумел от ярости оттого, что вы оба посмели осквернить мой дом.

— Не слишком ли быстро вы забыли, что он был моим до нашей свадьбы?

— Аргумент вздорной женщины! — презрительно бросил Клод. — Хотите вы того или нет, этот дом носит мое имя, так же как и вы. Я полагаю, что хотя бы что-то одно должно остаться верным мне.

— И эта ночная стычка успокоила вашу душу? — насмешливо поинтересовалась Мария.

— Да. Потому что она позволила мне понять, что я больше не люблю вас!

— Так вы меня любили? Мне так не казалось, когда я едва ли не силком заставила вас жениться на мне!

— Я колебался между своей любовью и преданностью королю. Желание, которое я испытывал по отношению к вам, оказалось сильнее. Но я обожал вас, Мария, и, без сомнения, именно этим объясняется моя так называемая слепота, вернее, мое потворство. Думаю, я просто боялся вас потерять…

— Теперь вы не испытываете этого страха? Значит, я могу уехать вместе с ним? — с вызовом спросила она, на что Клод трезво заметил:

— Хотите попасть в немилость сразу у двух королевских дворов? Если желаете попробовать, не стесняйтесь, моя дорогая!

— Скажите еще, что вам это не будет неприятно!

— Нет! Повторяю: я не люблю вас больше!

— Вот как?! — холодно произнесла она. — И вы также более не желаете меня?

— Совершенно. Во всяком случае, в данный момент, — ответил он. — Думаю, всему виной зрелище, которое представляло собой ваша раскрытая постель. Вы там лежали голая, вся в мурашках от холода, на простынях, запачканных землей и кровью! Это зрелище не могло пробудить ничего, кроме гнева! Поэтому я повторяю: если вам угодно уехать с вашим любовником, вы свободны!

— Свободна? Позвольте напомнить вам, что вы отсылаете меня в Дампьер.

— Который вы, кажется, так любили. Никогда бы не подумал, что это окажется для вас таким уж наказанием! Но не будем об этом! Когда вы будете готовы, можете в гостиной Муз перемолвиться парой слов с этим человеком. Если он заберет вас с собой, в Дампьер уеду я и там буду ждать, пока вы оба не покинете этот дом! Ступайте Собираться!

И он вышел, не дожидаясь ответа.

Оставшись одна, Мария предалась размышлениям. Новости нельзя было назвать приятными, но все могло бы быть гораздо хуже: Холланд мог быть навсегда потерян для нее, как если бы он был убит, так и если бы въезд в королевство ему был навсегда запрещен, как Бекингэму. Однако Клод в своем новом проявлении представлял серьезную проблему. Уехать вместе с Генри в Англию было самым заманчивым решением, которого желали ее сердце и чувства, обещая ей нескончаемые ночи любви. В то же время внутренний голос подсказывал ей, что она, возможно, слишком дорого заплатит за это наслаждение. У нее было блестящее положение во Франции, несмотря даже на неприязнь короля. Как отнесутся к ней в Лондоне, если она станет всего лишь неверной женой, сбежавшей с любовником?

Она вдруг вспомнила, что переговоры все еще продолжаются и у нее есть в запасе несколько дней на раздумья. Возможно, самым лучшим было бы уговорить Клода отложить на более позднее время предлагаемую им встречу и уехать в Дампьер. Клод был прав, говоря, что она любила этот замок. Без сомнения, именно в этой очаровательной обстановке, под журчание прозрачных ручьев она сумеет принять верное решение. Возможно, даже удастся привезти в замок Генри (разумеется, тайно!), чтобы вместе с ним и без всякого постороннего вмешательства решить, как лучше выйти из ситуации.

Она отдала приказание готовиться к отъезду в Дампьер, когда ворота особняка Шеврезов распахнулись, пропуская королевского гонца. Мария, поспешила к окну и с тревогой узнала мсье де Ла Фолэна, приближенного короля и капитана по особым поручениям. Именно он четыре года назад привез ей предписание покинуть двор. Ее сердце бешено забилось. Что ему нужно?

Будучи полуодетой, она не могла спуститься и узнать, в чем дело, поэтому отправила Элен на разведку. Та тоже беспокоилась за свою хозяйку, поэтому упрашивать долго ее не пришлось, она бегом бросилась вниз и почти тотчас же вернулась, но на этот раз с нею вместе явился Клод. При виде неодетой жены он нахмурился:

— Как? Вы еще не готовы?

— Мадемуазель дю Латц готовит мой отъезд. Кстати, я хотела сказать вам, что я уезжаю в наши владения, что же до встречи с милордом Холландом, которую вы мне предлагали…

— Она состоится немедленно или не состоится вовсе! До кардинала Ришелье дошли слухи о событии на Новом мосту, наверняка через его шпионов. Сегодня утром ему удалось добиться от короля, чтобы тот продиктовал письмо к лорду Карлтону с уведомлением в надлежащей форме о том, что лорд Холланд является отныне персоной non grata и должен как можно скорее возвратиться в Лондон. К тому же мудрости и выдающихся талантов Карлтона вполне достаточно для обсуждения деликатных вопросов, касающихся двух государств. Иными словами, Карлтон остается, а Холланд уезжает.

— Что? Не сию секунду, полагаю?

— Через час он будет выдворен. Так что, если вы хотите поговорить с ним, теперь самое время. Заканчивайте одеваться, — добавил он с жестокой ухмылкой, до тех пор незнакомой его жене. — В гостиной Муз вам не придется предаваться вашим привычным утехам.

Мария была готова наброситься на него за эти оскорбительные слова, но времени было слишком мало, чтобы тратить хоть минуту на ссору. Герцогиня лишь пожала плечами и удалилась в спальню, чтобы завершить туалет. Это не заняло много времени, так как она не позволила Анне причесать себя и отправилась на встречу с Холландом с рассыпанными по плечам густыми рыжими волосами.

Он ждал ее, стоя возле столика с изогнутыми ножками, на котором находилась статуя Терпсихоры из белого мрамора. Это было изящнейшее произведение искусства, муза Танца, казалось, вот-вот она взлетит. Мария разозлилась, заметив, как Генри поглаживал сияющее лицо божественной танцовщицы. На лице его не было заметно ни малейшего волнения.

— Я нахожу, что она похожа на вас, — произнес он, не глядя на вошедшую. — Если б я мог попросить сувенир на память у вашего супруга, я выбрал бы ее.

— Он дает вам нечто несравненно большее, поскольку вы можете забрать меня саму!

Оставив статую, он повернулся к Марии, лицо его было суровым.