Двойники идут на дело - Жукова Мария Вадимовна. Страница 40

– Кальвинскене. У ее сына – Кальвинскас, – пояснил Поликарпов. – Так знакомы или нет?

Анька покачала головой.

Тогда Иван вытащил еще одну фотографию. «Он бы уж сразу целый семейный альбом доставал, что ли», – подумала я.

– Ой, да это же Стас! – воскликнула Анька.

– А вы говорите, что не знакомы, – заметил Иван.

– Но я же не знала его фамилию! – Анька опять посмотрела на Ивана с невинным видом. – И зовут его не Стасюс, а Стас. По крайней мере он так представлялся. И говорил без акцента.

Иван спросил, каким образом Анька познакомилась со Стасюсом-Стасом?

– Вы понимаете, тут такое дело… – залепетала Анька.

Мои родители тут же захотели узнать, кто это такой. Дима суровым тоном спросил, при каких обстоятельствах я познакомилась с Кальвинскасом и почему не сказала ему об этом. Вместо ответа Анька разрыдалась. Бандерлог тут же кинулся ее успокаивать. Анька положила светлую головку на его могучую грудь. Дима метал взгляды-молнии в сторону Ивана, сидевшего с невозмутимым видом. Нервная система старшего братца вызывала у меня восхищение. И вообще Иван был очень даже ничего. И если Анька на него никак не действует…

– Он… он… приехал сюда, так же, как вы, – рыдала Анька. – А потом… потом… ему начали мерещиться цветные мыши… Красная, зеленая и, кажется, фиолетовая. Или сиреневая. Я не помню. Он их тут ловил, бегал по всей квартире… Хорошо, что пришла соседка снизу… Она услышала тут дикий шум… Он, в смысле шум, ее беспокоил. Это Стас, то есть Стасюс прыгал по кровати… И кричал. Если бы не она… Я такого страху натерпелась! Вы представляете, что такое сумасшедший у тебя в доме?!

Анька уткнулась в футболку Димы и разрыдалась еще громче. Бандерлог принялся ее успокаивать.

– Лерочка, выпей коньячку, – протянул стакан папашка.

– А Костя где был? – спросила мамаша. – Костенька, ты видел сумасшедшего дядю?

– Я тогда мультики смотрел у дяди Леши, – сообщил Костик.

– Да, слава богу, ребенок не видел этого кошмара! – снова запричитала Анька. – А я…

– Вы знаете, где сейчас Стасюс? – прервал Аньку Иван.

– Как где? Где ему и положено быть, – ответила она.

– Где это?

– В психушке, конечно, – сказала Анька. – Мы с соседкой санитаров вызвали. Его тут же забрали.

– Понятно, – сказал Иван и поднялся.

Дима вызвался закрыть за ним дверь.

После того, как бандерлог вернулся в комнату, родители наконец соизволили сообщить, почему их обоих сегодня принесло в Питер.

К ним в поселок приезжали какие-то бандиты и интересовались, где я. Напугали всех соседей. Из какого-то огромного темно-синего джипа с тонированными стеклами, расписанного по бокам, вылезли трое образин (так выразилась мамаша) и завалились к ним с папашкой на участок. Соседи быстренько разбежались по своим норам и выглядывали из них, наблюдая, чем дело закончится. Ни одна сволочь не бросилась к телефону (в садоводстве имеется будка, в домах аппаратов нет, как нет ни у кого и сотовых), чтобы вызвать милицию. А бандиты стали допрашивать мамашу с папашкой: где я, когда меня в последний раз видели и так далее, и тому подобное. Потом рекомендовали моим родителям съездить в город и убедиться, что в моей квартире живу именно я, а не кто-то другой. После чего образины отбыли в неизвестном направлении.

Родители напились корвалолу, закусили валидолом, тут высыпали из своих укрытий соседи, стали расспрашивать о случившемся, потом возмущаться моим безобразным поведением. Раз мной интересуются бандиты, а я сама появлялась на такой шикарной (с точки зрения соседей) машине, значит, занялась темными делами и меня следует направить на путь истинный. Вот родители и приехали направлять. Мамаша прямо поехала, а отец по пути заглянул еще в их квартиру. И родители как раз убедились, что я совсем разболталась.

– Ах, вот зачем вы сюда приперлись?! – завопила Анька, вскочив на ноги. – Я вас сейчас обоих головой вниз с лестницы направлю! Нет, чтобы забеспокоиться, как там дочь? На это их не хватает! У них воспитательный зуд! А ну, живо, оторвали задницы от кресел и марш обратно на дачу!

– Лерочка, деточка, – залепетал папашка, – мама не так выразилась!

– Так она выразилась! Знаю я ее! Подняли задницы, я сказала!

– Лерочка, мы очень беспокоились, как ты, как Костенька. Но сейчас мы убедились, что у тебя все в порядке.

Это называется «все в порядке»? – хотелось крикнуть мне из шкафа. У дочери хахаль-бандерлог, от одного вида которого (а также от его собачьей цепи и «гайки» на безымянном пальце) нормальным родителям должно стать худо (в особенности тем, которые всю жизнь жили бедно, но честно и все время убеждают так же жить дочь). Но они этого бандерлога приняли на «ура». Или решили сделать поворот на сто восемьдесят градусов? Наконец убедились, что лучше жить нечестно, но богато?

Затем во время их посещения заваливается еще один амбал, учиняет всем допрос. Тоже нормально? Тоже «все в порядке»? Во время допроса узнают, что тут еще появлялся некто, кого увезли в психушку. И тут же выбрасывают эту информацию из головы? По крайней мере уточняющих вопросов про Стасюса не задают. Выпуталась доченька, и ладно.

Вместо этого продолжается распитие спиртных напитков с потенциальным зятем, как уже именуют бандерлога (только кто, интересно, пойдет за него замуж – я или Анька? Или Анька по моим документам?), говорят бандерлогу, что очень надеются на благотворное влияние, которое он окажет на меня (он? на меня?), и даже приглашают его в гости на дачу, где давно нужны сильные мужские руки (одно из основных требований родителей к любому потенциальному зятю – чтобы работал на даче), заявляют, что их внуку давно нужен такой отец (упаси, господи, моего ребенка от этого папаши). Еще немного – и я выскочу из шкафа и использую видеокамеру как дубину, потому что больше не могу все это слушать!

К моей великой радости, не могла и Анька. Все-таки она моя копия, и, пожалуй, похожи мы не только внешне… Анька уже неоднократно слышала от меня рассказы про родителей. А тут еще и познакомилась лично. Такого счастья, как бандерлог, ей и самой не нужно.

Анька решила, что пора разгонять гостей по домам. Я тем временем тихо спустилась с табуретки и села на нее, устало прислонившись к стенке шкафа. Голова опять немного кружилась.

Анька вызвала родителям такси – и они отбыли, получив заверения бандерлога, что он обязательно приедет к ним на дачу. Как я предполагала, родители в ближайшие дни будут хвастаться соседям моим новым хахалем, а то ведь все тетки там сокрушаются: «Как это Лерочка не замужем?» А тут такой завидный жених… Может, решили нос утереть всем соседям? А если он еще и на участке работать будет… По-моему, Дима вполне справился бы с ролью трактора, плуга, сохи и комбайна одновременно.

Но, кстати, что там Анька собирается делать с самим бандерлогом? Не оставлять же его на ночь? Я не собираюсь сидеть тут в шкафу до второго пришествия! Я хочу есть! Пить хочу! И мне давно надо в туалет!

Для начала Анька заявила, что ей нужно уложить Костика, Дима же сказал, что примет душ. Стоило ему покинуть большую комнату, как я приоткрыла дверцу шкафа.

– Я больше не могу! – прошептала я подскочившим ко мне Аньке и Костику.

– Минут десять еще потерпишь? – спросила Анька. – В смысле десять после того, как этот козел намоется.

Я спросила, что она намерена с ним делать.

– Всажу укол, – заявила Анька, а потом внимательно посмотрела на меня и добавила: – Если тебе это позволяют моральные принципы. Или как? На этого козла они распространяются? А то могу сейчас с ним пару часиков потрахаться, а потом будешь ждать, пока он заснет. Кстати, куда ты тогда пойдешь? К Артуру? К Лехе? Ну так как, Лерка?

– Он не умрет? – с беспокойством осведомилась я. Чего-чего, а смерти бандерлога я совсем не хотела. Я хотела, чтобы он просто ушел из моей квартиры и, желательно, тут больше никогда не появлялся.

– Эта глыба?! – расхохоталась Анька.

В это мгновение мы услышали, как дверь ванной распахнулась. Меня снова закрыли в шкафу.